Путник: легенда о забывчивом попаданце - Даровский Жан

— Ваша рука. Она не в лучшем состоянии, но я могу обработать ее и наложить пару швов, в качестве компенсации, так сказать.

— Ладно, не помешает.

Я двинулся вслед за «профессором» к его дому, вошел. Оказавшись в светлом, чистом коридоре замялся, стоя на половике — от кроссовок в стороны потекли грязные ручьи.

— Разувайтесь. Вот тапки. Плащ повесьте в прихожей. Проходите, не стесняйтесь, — пригласил Дмитрий Павлович, дождавшись, пока я выполню предыдущие его инструкции. — Разулись? Тогда — за мной.

Внутри соседский дом оказался гораздо больше, чем казался снаружи. Из прихожей, следуя за хозяином, я попал в длинный коридор. Вдоль одной его стены шел высокий стеллаж, на другой виднелась череда запертых дверей. До самого потолка полки стеллажа были уставлены книгами, фотографиями, грамотами в золотых рамках. Над дверьми висели старинные картины и коллекционное холодное оружие. Я остановился, разглядывая клинки, среди которых были даже огромный эспадон и индийская пата.

— Нравится? — с гордостью поинтересовался хозяин всего этого великолепия.

— Впечатляет, — честно признался я.

— Ценитель? — в голосе старика прозвучала ирония, но я сделал вид, что не заметил ее.

— Немного разбираюсь….

…Когда я был в седьмом классе, мои родители развелись. Отец ушел в другую семью, мать сначала запила, а потом ударилась в религию, потеряв всякий интерес к моей скромной персоне. Тогда, видимо волею судьбы, я решил найти себе занятие, в которое можно уйти с головой, спрятавшись от всех проблем, а заодно и выплеснуть накопившуюся обиду и злость. Так я попал в секцию кикбоксинга, где, спустя пару лет тренировок, меня присмотрел вербовщик и пристроил на подпольные бои для малолеток. В них я неплохо преуспел, но окрыленный чередой побед, не справился с чувством собственного величия. Здравый смысл подсказывал мне, что отправляться в поисках новых побед в Тайланд, на родину муай тая, не лучшая перспектива, но остановить меня не смог даже собственный рассудок. Что говорить дальше? Получив как следует от первого же тайца, я провалялся несколько недель в состоянии фарша, и на этом моя боевая карьера была закончена…

Потом в нашей семье появился отчим. Сначала я опасался его, и немудрено — огромный бородатый мужик, насквозь пропахший псиной и сигаретами. Дядя Гриша. Он работал егерем, жил за городом и имел собственное охотничье хозяйство. Его дом, стоящий в лесу, походил на обитель толкиеновского Беорна — там жили лошади, куры, козы и собаки. Приехав к отчиму впервые и увидав это все, я дар речи потерял. Еще больше удивился, когда обнаружил во дворе странных товарищей, одетых в средневековые доспехи. Оказалось, дядя Гриша выделил часть земли под полигон ролевикам и реконам. Я повадился ходить туда и наблюдать за тренировками мечников, и однажды ребята предложили мне попробовать. Понравилось. Не скажу, что я взялся за это занятие с прежним фанатизмом, где-то глубоко в душе остался опыт пережитой неудачи, но все же, тренировки пошли мне на пользу. Я обрел новых друзей, новое хобби и новую жизнь, в которой у меня снова были семья и дом…

…За коридором начиналась лестница, по которой мы поднялись на второй этаж и оказались в просторном помещении, похожем на кабинет врача.

— Садитесь, — Дмитрий Павлович кивнул мне на кресло, сам присел на стул рядом, опустив ниже на нос очки, внимательно осмотрел рану. — Да, дела. Сейчас я ее обработаю, — он взял пинцет, подцепил им кусок марли и окунул в стоящий на столе антисептик. — Юлий, негодник, как распорол! Я вам скажу, молодой человек, что такую рану следовало бы зашить.

— Пожалуй, — кивнул я, глядя, как сосед достает из стола согнутую дугой иголку.

— В обморок не упадете?

— Да нет, что вы, — улыбнулся я, — не первый раз шьюсь.

— Я так понял, что вам понравилась моя коллекция оружия?

— Впечатлило, — кивнул я, отслеживая взглядом, как Дмитрий Павлович поднимается и медленно направляется к большому белому шкафу, стоящему в углу комнаты.

— Тогда, в качестве небольшой компенсации за доставленные неудобства, могу я подарить вам вот это? — старик достал что-то с полки, положил на стол. Это был нож. — Не коллекционная вещь, конечно, но, поверьте, стоящая.

— Спасибо, я с удовольствием возьму ваш подарок, — воодушевленно поблагодарил я…

…И очнулся в полете. Пол появился резко, неожиданно, откуда-то сбоку и приложил меня со всей дури. Боль разлилась по телу, тупая, вязкая. Хуже всего, что голова перестала соображать, и оптический механизм в глазах расстроился так, что изображение начало троиться и плавать. Каким-то чудом я заставил себя подняться и встретить врага парой точных тычков в корпус. К моей неудаче доспехи Киры держали удар хорошо. Единственное — он пошатнулся и отступил назад, открывшись для моей ноги. По старой памяти я врезал ему в солнце коленом, пригнул и дал по шее с локтя. На этом мое мимолетное преимущество закончилось. Управитель подцепил меня кулаком под челюсть, в полете перехватил пальцами за глотку и, добавив мощности силе притяжения, обрушил с высоты на пол.

Распластавшись спиной на камнях, встать на ноги я уже не мог. Да и какое там! На меня обрушился очередной град ударов. Не желая вновь расставаться с надежной землей, я закрыл руками голову, а коленом живот — хоть какое-то спасение. Надо сказать, в этот раз Кира не слишком усердствовал. Бил с пренебрежением, специально тормозя удар, чтобы я мог вдоволь им налюбоваться, рассмотреть всю красоту отточенных, ленивых движений.

Получив по голове, я инстинктивно откатился в сторону, затих, пытаясь справиться с покореженной вестибуляркой. Кира медленно подошел, присел рядом, ухватил меня за волосы и развернул лицом к себе:

— Ты кто такой и какого демона тут творишь? Я же сказал тебе сразу — мордой в пол. И вот — ты лежишь. Зачем рыпался, а? — он посмотрел мне в глаза с нескрываемой брезгливостью. — Такие, как ты, должны слушаться с первого слова и выполнять команды, словно псы…

— С какого… — прохрипел я в ответ, судорожно пытаясь собрать зрение в кучу и направить взгляд в глаза врагу.

— С такого, что ты — грязь под ногами, червяк, мышь. Я могу вогнать тебя под землю, а могу вознести к небесам, — он сжал перед моим носом кулак свободной руки с красноречивым хрустом. — Зачем сопротивляешься?

— Затем, что… сдаваться… не в моих правилах! — в конце фразы я добавил еще кое-что, не слишком приятное. Сказал тихо, но Кира, видимо, расслышал и, злобно прищурившись склонился ниже:

— Что сказал? — страшный взгляд, многообещающий, не сулящий ничего хорошего, кроме бездны будущей боли.

— Что слышал… — повторил я тише, заставляя Управителя опустить лицо еще ниже.

Это мой шанс, единственный, последний. Не победить, конечно, но хотя бы что-то сделать напоследок. Длинные удары Киры требуют размаха, разгона. Управитель хлещет конечностями, как хлыстом. Удар зарождается на концах пальцев ног и потом через все тело идет в кулак, то же с ногами. Значит, нужно лишить его возможности размахнуться…

Рывок и — щелк! Хватаю Киру зубами за морду, примерно в районе скулы. «Удар гиены, — шепчет из головы чей-то призрачный голос. — Гиена может убить человека одним точным укусом в лицо, заставив жертву умереть от болевого шока. Не для героев, конечно, приемчик, но если выхода нет, то сойдет и это»… На миг в памяти возникает темный зал, молотящие по грушам размытые фигуры, запах пота и искусственной кожи. Потом все исчезает.

Кира пытается сбросить меня, но я висну на нем, не давая размахнуться и ударить. Он рычит и мотает головой, прописывает мне по бокам несколько коротких тычков, потом упирает руки мне в живот и в горло и выталкивает в сторону. Я отлетаю на пару метров, падаю на пол с куском человеческой щеки, намертво зажатым в зубах. Обливаясь кровью, Управитель идут в мою сторону, похоже, больше разговаривать он не собирается….

Неожиданно из-за спины Киры вылетает какой-то небольшой предмет, падает на пол между нами и лопается с оглушающим звуком. Через секунду все пространство заполняет ярко-оранжевый густой дым. И самое страшное, что дым этот невыносимо воняет. Я закашливаюсь, давлюсь рвотными позывами и жмурюсь от адской рези в глазах. Где-то рядом кашляет и ругается Кира, а потом кто-то или что-то хватает меня за ноги и волочет к выходу.

Глава 11. Повстанцы

— Надо же было додуматься до такого! Бросить в Киру бомбу-вонючку! Ты просто гений, Бри, слов нет, — из темноты раздался глухой бас.

— А как с ним еще справишься, Барни? Я же не идиот, чтобы напасть на него в открытую?