Шпага императора - Вячеслав Коротин

– Ладно, – благосклонно кивнул он дочери и чуть заметно мне, – пойдём вместе в мой кабинет, но только в разговор не вмешиваться. Договорились?

– Конечно! – немедленно согласилась моя «половинка», но, зная её, можно было не сомневаться, что вмешается она не раз.

Люди по способу получения информации о мире делятся на визуалов, аудиалов и кинестетиков, то есть предпочитающих использовать либо зрение, либо слух, либо осязание (я не про тех, что пока в морду не получат – ни черта не поймут). Нет, все органы чувств, конечно, необходимы: при знакомстве с едой я, как все нормальные люди, больше всего доверяю обонянию и вкусу, но в целом…

На любимую должно быть приятно смотреть, желательно, чтобы она имела приятный голос, и чтобы этим голосом не изрекались глупости, но… Как приятно было сидеть на диване, ощущая именно всем телом присутствие рядом самого любимого и родного человека.

Интересовали подполковника, по вполне понятной причине, в первую очередь наши с Алексеем «Георгии». Но, соблюдая приличия, он сначала поинтересовался обстановкой на войне вообще и только потом позволил себе спросить, за что два представителя инженерных войск умудрились заработать по самой славной и почётной на войне награде.

Об атаке на переправу через Неман он, оказывается, не знал вовсе, и наш рассказ о пылающей под ногами у французов реке произвёл на старого вояку должное впечатление. Про огненную надпись, приглашающую французов и иже с ними в ад, тоже узнал с удовольствием.

Рассказывал в основном я, но Сергей Васильевич больше смотрел на белый крестик на груди сына. И явно находился в самом восторженном настроении, узнав, что получена данная награда за дело. То есть стать георгиевским кавалером столь юный офицер без особых на то причин в принципе не мог, но отцу было крайне приятно убедиться в этом, исходя из знаний подробностей его подвигов.

Отставной подполковник живо интересовался подробностями дела у Понемуни и соизволил несколько раз одобрительно посмотреть и на меня. Потом последовали мой рассказ о подрыве мостов со снайперскими засадами и аналогичный – Алексея.

Дошло время поведать о сражении под Островно. О «минных полях» Соков-старший выслушал без особого удовольствия, но узнав, что это получило благоволение Остермана-Толстого, несколько смягчился:

– Вместе Измаил брали – толковый был офицер. Настоящий орёл матушки Екатерины!

– Просил вам поклон передать, – не преминул разыграть сложившуюся позицию я.

– В самом деле? Помнит? – Лицо тестя порозовело от удовольствия.

– Свидетельствую, батюшка, – подключился Лёшка, – при мне его сиятельство велел вам кланяться.

– Ну что же, спасибо на добром слове, – расцвёл Сергей Васильевич. – Приятно узнать, что тебя помнят те, с кем воевал плечом к плечу. Хоть они уже и генералами стали…

Было вполне понятно, о чем отставной офицер сейчас думает: «Если бы не рука – быть бы и мне ныне генералом…»

– Причём, Сергей Васильевич, – поспешил продолжить я, – другие командующие корпусами, тоже нисколько не возражали против подобных заграждений на поле боя: ни Раевский, ни Дохтуров. Согласитесь, «волчьи ямы» со вбитыми на дне кольями ничуть не более благородное средство обороны, чем мои мины или фугасы. Но их применяют издавна. Разве не так? Война вообще штука жестокая.

– Да я и не спорю, Вадим, понимаю. Просто я пехотинец, и для меня в сражении всегда всё решали молодецкая пальба и штыковой удар. Конечно, и мины при осадах, и фугасы в поле тоже применяли, но это не то…

Хотя понимаю: во-первых, время идёт, а во-вторых, воевали мы не на российской земле. Можешь не тушеваться передо мной – все средства уничтожить врага в сражении хороши.

– И не только в сражении, Сергей Васильевич. – Я, хоть и весьма сжато, поведал о приключениях отряда своих «спецназовцев».

А вот это, как ни странно, вызвало весьма высокую оценку подполковника.

Про встречу с Кнуровым я, разумеется, умолчал, а в остальном тесть весьма высоко оценил действия отряда, расквартированного на эту ночёвку в его имении. Даже распорядился пару дополнительных бутылок водки отправить моим ребятам.

Потом рассказывал Лёшка. Надо сказать, что неплохо он на фронте «порезвился» – на отца впечатление произвело, – весьма благожелательно смотрел на сына в это время…

– Сергей Васильевич, – дождался я паузы, – вы не будете возражать, если Тихона я заберу с собой? Просится на войну, так уж пусть лучше рядом будет.

– Вадим, что за вопрос? Твой мужик – тебе им и распоряжаться. Привезёт к вечеру доклад о сборах как раз с той десятины, что новым зерном засеяли, – и в полном твоём распоряжении. А хочешь, и Егорку с собой забирай. Мне-то на войну не попасть с одной рукой, а он – казак ловкий и умелый, сам ведь знаешь.

– Но Тихон говорил, что вы в ополчение собрались…

– Да не в бой же – ратников обучать, хоть какая-то польза от меня Отечеству будет. Так возьмёшь?

– С превеликим удовольствием, Сергей Васильевич! Он в моей команде… – Я вскочил. Безо всякого зеркала почувствовал, как краска заливает лицо. – Великодушно прошу меня простить, но вынужден временно отлучиться – нужно как-то устроить моих людей.

Во стыдуха! Как Настю увидел – последний ум потерял, обо всём забыл. И про то, что мои товарищи по оружию, возможно, до сих пор у порога с ноги на ногу переминаются, тоже.

– Успокойся! Неужели ты мог подумать, что в моём доме солдат, едущий с войны и на войну, может оказаться неустроенным? Я еще как только в окно тебя увидел, сразу необходимые распоряжения отдал. Так что твои ребята уже сытыми потихоньку становятся. И лошади ваши тоже.

– Весьма благодарен, Сергей Васильевич! – У меня с души немедленно свалился неожиданно взгромоздившийся на неё камень.

– Да и ты, Вадим, иди отдохни, перекуси с дороги – до обеда ещё далеко. А то вон, хоть Настя и молчит, как мне обещала, но глазами так и ест старика отца. Забирай своего благоверного, дочка, я пока с Алексеем побеседую.

Довольная Анастасия Сергеевна немедленно повлекла меня из отцовского кабинета. Как только мы оказались за дверью, торопливо огляделись, чтобы никто не увидел, и снова сплела руки у меня на шее… Какие нежные всё-таки у неё губы!

– Настюш! Давай всё-таки сходим, посмотрим, как мои ребята устроились. А то я нервничать буду – десять минут всего займёт. А?

– Ну что же с тобой поделаешь, – лукаво улыбнулась супруга. – Придётся поделиться вниманием мужа с его солдатами, чтобы потом он смотрел только на меня и думал только обо мне.

– Можешь не сомневаться – весь твой до завтрашнего утра.

По отдельной комнате гаврикам, конечно, не отрядили, но ночлег на сеновале, да ранней тёплой осенью…

Гаврилыч, вежливо поздоровавшись с Настей, бодро отрапортовал, что всё в порядке, люди накормлены и устроены.

– Здравия желаю вашему благородию! – подошёл сюда же Егорка.

– Здравствуй, Егор Пантелеевич! Очень рад тебя видеть, – искренне поприветствовал я казака. Действительно, очень приятно было встретить этого лихого уральца, который научил меня держаться в седле.

– Вадим Фёдорович, дозвольте с вами на войну… Господин подполковник сказали, что всё от вашего решения зависит, – смущённо попросил Егорка.

– Ну, раз сам с нами хочешь, с удовольствием приму в отряд такого бойца.

– Вот что, мужчины, – вмешалась в разговор Настя, – вы уж тут свои дела решайте поскорее. Даю полчаса. А через это время мой муж должен быть свободен. Не буду мешать. Егорушка, напомни, если Вадим Фёдорович увлечётся.

– Пренепременно, Анастасия Сергеевна, – с лёгкой улыбкой поклонился казак.

Я решил чуть проводить любимую.

– Солнышко, я тебя очень люблю, но не отдавай, пожалуйста, команды моим подчинённым в моём присутствии, ладно? Через четверть часа я в твоём полном распоряжении. – Я чмокнул супругу в бархатную щёчку и вернулся к своим бойцам.

И попросил уральца распорядиться насчёт того, о чём давно истосковались и тело и душа – о бане.

– Так топится уже, ваше благородие, – ухмыльнулся казак. – Нешто мы без понятия, что для русского человека в дороге главное. А там и Тихон вернётся – уж он вас по самому первому рангу отпарит!

О да! Мастерство этого «инквизитора веника и пара» не забудешь. И при первой же возможности попросишься под «пытки» повторно. Причём совершенно ни разу не являясь мазохистом – просто знаешь, что несколько минут пребывания в «аду» обернутся райским блаженством.

– Спасибо, Егор Пантелеевич! А ты пока знакомься с будущими братьями по оружию.

– Да уже познакомились. Однако ещё поговорить будет невредно. Разрешите к ним идти?

– Ступай, конечно.

Ну, вот я и свободен – пяти минут хватило. Могу с лёгким сердцем отправляться к жене. Потом пообедаем, а вечерком Тихон…

Вот блииин! Тихон вернётся с результатами второго урожая моих «элитных» сортов пшеницы и гороха.