Шекспир. Краткая документальная биография. - Сэм Шенбаум

Изложенное в сухих официальных терминах подобных документов, это обязательство (датированное 28 ноября) устанавливает, что Уильям Шекспир и "Энн Хетеуей, девица из Стратфорда вустерской епархии", могут, имея согласие невесты, законным образом совершить торжественный обряд бракосочетания и затем жить вместе в качестве мужа и жены, после того как каждый из них объявит о предстоящем браке, то есть они могут вступить в брак доказав отсутствие каких-либо препятствий в виде ранее включенных брачных контрактов или кровного родства или тому подобного. Если же законность этого союза будет впоследствии поставлена под сомнение, денежная гарантия 40 фунтов стерлингов, представленная двумя поручителями, будет взыскана с них в качестве штрафа "в подтверждение непричастности его преосвященства сэра Джона, епископа Вустера, и его чиновников". В те дни 40 фунтов составляли значительную сумму, и рискнуть ею было не так-то просто. Интересно, что Энн фигурирует в документе как девица. Некоторые вустерские гарантии оскорбительным образом различают "девиц" и "одиноких женщин", но епископские чиновники, по всей вероятности, не проявили чрезвычайного любопытства относительно девственности или отсутствия таковой у невесты.

Поручители Фалк Сэнделс и Джон Ричардсон охарактеризованы в данной гарантии как стратфордские земледельцы ("...Fulconem Sandells de Stratford in coinitatu Warwicensi, agricolam, et Johannena Rychardson, ibidem agricolam"). В действительности они занимались сельским хозяйством в Шотери, селении, относившемся к стратфордскому приходу, и были друзьями отца невесты. Вот все, что мы могли заключить из завещания Ричарда Хетеуея, в котором он называет своего "верного" друга и соседа Сэнделса одним из двух наблюдателей (мы бы сказали - доверенных лиц); Ричардсон заверил своей подписью это завещание. То, что в названной гарантии не упомянут ни один представитель семейства Шекспиров, вызывало мрачные подозрения у тех, кто склонен к подозрениям. "Преимущественное положение земледельцев из Шотери во время переговоров, предшествовавших браку Шекспира, указывает на действительное положение дел", - писал вполне авторитетно сэр Сидни Ли:

Сэнделс и Ричардсон, представлявшие семейство невесты, несомненно, захватили инициативу в этом деле, так что Шекспир вряд ли имел возможность избегнуть того шага, который вследствие его близости с дочерью друга названных лиц представлялся необходимым для спасения ее репутации. Вероятно, брак был заключен без согласия родителей жениха, возможно, даже без их ведома, вскоре после подписания этого акта.[7.08]

Более того, священник, совершавший обряд, был "явно" "легкомысленного права". Слова "несомненно" и "явно" в данном случае употреблены, чтобы подчеркнуть некие отклонения от нормы и тайный сговор, никаких подтверждений которым не существует. Как мы уже видели выдача разрешения предполагала осведомленность или согласие отца жениха. Если бы последний захотел воспрепятствовать этому браку, ему нужно было бы лишь подать жалобу в консисторский суд. Судья консистории мог в редких случаях выдавать оспариваемое разрешение; однако никаких свидетельств о чрезвычайных обстоятельствах - таких, как попытка ограничить сына в правах или деспотическое упорство родителя, - в данном деле не существует. Вовсе не проявляя легкомыслия, священник, следовавший указаниям своего епископа, изложенным в разрешении, попросту исполнял свой долг. По обычаю того времени, поручители чаще всего бывали друзьями или родственниками невесты, так как именно незамужняя наследница - а не ее жених - более всего нуждалась в защите закона от охотников за приданым.

Энн Хетеуей действительно была наследницей. К такому заключению можно прийти даже в наши дни, судя по тому, насколько просторен и основателен был принадлежащий ей дом - не какой-нибудь сельский домишко, а состоявший из двенадцати комнат большой длинный жилой дом на ферме, который и сейчас стоит отчасти скрытый за поворотом узкой дороги, ведущей в Стратфорд, в нескольких метрах от небольшого ручья, протекающего через Шотери. Во времена Шекспира этот дом, должно быть, стоял почти на самой опушке Арденского леса. Дом расположен в местности, похожей на ту, которую описывает Селия в комедии "Как вам это понравится", говорz о жилище "на опушке леса... среди олив":

На западе отсюда: там в лощине,Где ивы у журчащего ручья,От них направо будет это место.[7.09]

хотя оливы Арденского леса не росли в реальном лесу Энн Хетеуей.

Этот дом, который оставался собственностью семьи Хетеуэй до 1746 г., имел прочный каменный фундамент и бревенчатый каркас, проемы которого заполняла нанесенная на плетеную сетку штукатурка, а также открытые бревенчатые балки потолка. Самая старинная часть этого дома, которую датируют по крайней мере XV в., состоит из зала или гостиной, которая образована двумя нишами глубиной около 4 метров каждая, и двухэтажного восточного крыла. Сложенные из камня камины с дубовыми ригелями, один шириной 2,5 метра, другой - около 3 метров, появились здесь в следующем столетии, когда был надстроен верхний этаж, на котором были устроены комнаты. Массивный старинный очаг сохранился в кухне до наших дней, а поднявшись по лестнице, можно видеть кровать четы Хетеуей со столбами, покрытыми искусной резьбой (в завещании Ричарда упомянута "двуспальная кровать в моей комнате"). Осталась невредимой и маслобойня, или кладовая для хранения масла. Это было жилое помещение фермы, и в прежние времена его окружали другие хозяйственные постройки. Хетеуеи называли свой надел фермой "Хьюлэндс", на земле которой площадью в пол-ярдленда {Ярдленд - старинная мера площади (около 30 акров). Прим. перев.} (от 10 до 23 акров) паслись овцы. Этого пастбища теперь нет. Однако палисадник с его лекарственными растениями, розами и цветущим горошком все еще существует, так же как и фруктовый сад, где благоухают цветы и яблони и жасмин лепится к стенам дома.[7.10]

Хетеуеи были состоятельными уорикширскими иоменами, и уже не первое их поколение обитало в Шотери. Дед Энн упоминается как лучник в списках военных наборов. Он служил в своем приходе церковным сторожем констеблем, удостоверителем и был одним из двадцати полномочных граждан Старого Стратфорда (состоятельные граждане, числом не менее двадцати, заседавшие дважды в год в Большом суде или Открытом суде {Таких судов было два - один для Стратфорда и другой для окрестных поселений - Старого Стратфорда, Шотери и Уэлкок См.: "Minutes and Accounts of the Corporation of Stratford-up0" Avon", под редакцией Ричарда Сэведжа и Эдгара Фрпппа, издан" общества Дагдейл (Oxford and London, 1921-1930), I, p. XXIH-}). При распределении налогов в 1549-1550 гг. его имущество было оценено в значительную сумму - 10 фунтов стерлингов. После его смерти его сын Ричард продолжал заниматься сельским хозяйством на еще пол-ярдленде земли, называвшейся "Хьюлэнд", а также на небольшом холме и на пол-ярдленде под названием "Хьюлинс", а также на ярдленде рядом с домом, которым впоследствии владел некий Томас Перкинс; в общей сложности владения Ричарда составляли от 50 до 90 акров земли. Ричард нанимал пастуха, Томаса Уиттингтона, и в своем завещании не забыл уплатить тому сумму в 4 фунта 6 шиллингов 8 пенсов, которую был ему должен; мы еще вернемся к этому Уиттингтону. Хетеуеи и Шекспиры знали друг друга, так как Джон Шекспир в сентябре 1566 г. выступал поручителем Ричарда на двух судебных процессах и был призван заплатить по задолженности Ричарда Джону Пейджу и Джону Бидлу. Вероятно, Ричард Хетеуей был женат дважды и имел детей от обеих жен. Семь из них были живы, когда он писал свое завещание. Джоан, его вторая жена, если она была его второй женой, пережила своего мужа на много лет; к весне 1601 г. относится упоминание о ней как о "недавно скончавшейся Джоан Хетеуей". К этому времени Ричард уже двадцать лет как лежал в могиле.

В завещании, которое он составил 1 сентября 1581 г., будучи "болен телом, но в ясной памяти", Хетеуей по пунктам перечисляет завещанное трем своим дочерям и четырем сыновьям. Но он ни разу не упоминает Энн. Однако мы едва ли можем усомниться в том, что жена Шекспира носила именно это имя: оно трижды названо в упомянутой лицензионной гарантии, а также высечено на ее могильной плите.[7.11] Однако Ричард Хетеуеи оставил 6 фунтов 13 шиллингов 4 пенса своей дочери Эгнис на ее свадьбу. В то время имена Энн и Эгнис были взаимозаменяемы (последнее произносилось как Эннес), кроме того, в том же завещании Ричард отказал одну овцу дочери Томаса Хетеуея, Эгнис, хотя последняя была крещена как Энн. Существует много примеров такой же замены имен. Так, например, известный театральный антрепренер Филип Хенсло в своем завещании именует свою жену Эгнис, но погребена она как Энн.[7.12]

Ученый-шекспировед Холиуэл-Филиппс, изучивший эту лицензионную гарантию, полагал, что буквы приложенной к документу печати (Р. X.) означают "Ричард Хетеуей". Печать эта уже давно рассыпалась на куски, однако (как мы можем судить по уцелевшему ее изображению) вторая буква больше походит на "К", а сама печать с буквами "Р. К." очень напоминает печать, использовавшуюся в приходских записях 80-х гг. XVI в.[7.13] и так или иначе, Ричард Хетеуей был мертв, когда Энн выходила замуж, что очевидно из его завещания, обнаруженного Холиуэлом-Филиппсом в то время, когда печаталась его биография Шекспира. То, что дочь Ричарда Хетеуея стала женой Шекспира, подтверждает Роу. Он никогда не видел этой лицензионной гарантии, и все же он утверждает, что "его [Шекспира] женой была дочь человека по имени Хетеуей". Уяснить этот вопрос помогает завещание пастуха, верно служившего Хетеуею. "Также, - объявляет Томас Уиттингтон 25 марта 1601 г., - я отдаю и завещаю стратфордским беднякам XL шиллингов, которые находятся в распоряжении Энн Шекспир (Shaxspere), супруги Уильяма Шекспира (Wyllyam Shaxspere), и причитаются мне, как скоро названный Уильям Шекспир или назначенные им лица выплатят эту сумму моему душеприказчику в соответствии с моим завещанием". Это тот же самый Уиттингтон и то же самое завещание, в котором упомянуто несколько человек из семьи Хетеуей, включая вскоре, скончавшуюся Джоан и ее сыновей Джона и Уильяма - братьев или лишь сводных братьев, которым пастух был должен в качестве платы за "три месяца пансиона".