Нагибатор Сухоруков - Василий Кленин

прогнал их через тесты и отобрал дюжину женщин, способных к обучению и склонных к милосердию. В короткий срок мы соорудили легкое быстровозводимое помещение и начали готовить из них полумедиков, полусиделок. Я давал им азы санитарии, правила ухода за больными, Сын Обезьяны делился тайнами траволечения. Потихоньку собирали «хирургические чемоданчики»: загнутые иглы для сшивания ран, бинты, бутыльки с аквавитой, жгуты — на что хватало моей фантазии.

В Излучном, кстати, всё равно решили, что я за что-то крайне благодарен Сыну Обезьяны и подарил ему за это аж двенадцать жен! Да еще и содержу их за свой счет.

Впрочем, это уже проблемы Сына Обезьяны. Мне не до этого: подготовка к войне идет уже три месяца, а конца-краю не видно.

Это я такой мнительный или завоевательная война — дело весьма непростое?

Разговоры в тени — 2

— Цитлалли! Девочка моя! Как я рад, что ты все-таки приехала навестить старика!

— И я рада, брат отца моего! С прошлых холодных дождей не виделись. Благорасполагают ли к тебе Боги левой руки? Процветает ли твой дом?

— Хвала Вира-Амбани! Дом мой никогда не процветал так, как сейчас! Особенно, после того, как в Уэтамо удалось скинуть старого миэх тлатоха, а многие пиринда убрались на север к своим соплеменникам.

— Счастлива слышать это, почтенный Накацтли!

— А всё ведь благодаря тому однорукому вождю с низовий. Ты уже уехала к отцу, когда его люди вышли на меня и начали скупать медный камень. Скупали, как сумасшедшие! В Уэтамо никогда не велось столько работ в рудных ямах. Сейчас добывать медный камень едва ли не выгоднее, чем растить хлопок и маис. Ну, а вся торговля через меня идет. Стоило помочь беглецу — и боги отблагодарили меня за это!

— И зачем ему столько меди…

— Не ведаю, дочь брата моего. Поговаривают, что его мастера научились делать дивный сплав. Но где он? К четланам постоянно уходят полные мешки и лодки медного камня, а товаров из меди или ее сплава не привозят никогда. Только стек-тлу, — куитлатекский купец призадумался. — Но мне от этого только лучше! Стек-тлу покупают везде, не торгуясь. На западе есть и другие торговцы, но на востоке, выше по реке — я такой один. И сам назначаю цены.

— В наших горах тоже незадешево продаешь.

— Нехорошо, Звездочка, обвинять родича в нелюбви к своему народу. Я рад помогать куитлатекам. И ты знаешь, что для этого мы в Уэтамо и обосновались. Но стек-тлу делаю не я. Секрет ее изготовления мне неведом. Так что покупать приходится. И задорого покупать. А каждая партия товара может оказаться последней.

— Как последней? — девушка непроизвольно прижала руки к груди. — Ты что-то знаешь?

— Да нет, — беззаботно протянул Накацтли. — Рыбоедов-пурепеча Сухая Рука выжил из своих земель. И вроде бы даже замирился с ними. Но солнцеликий каконци (да сгниют его потроха при его же жизни!) такое не забывает… Хотя, дело даже не в этом. Смотрел я в глаза однорукому вождю… Есть в них что-то такое — непокойное. Не будет он сидеть свою жизнь на теплом троне. Куда-то поманит его эта искра в глазах. А тут уж всё от воли богов зависит: на дело оно пойдет или на погибель?

— А… как он там живет? — с нарочитым равнодушием спросила Цитлали.

— Говорят, что хорошо. Всех четлан подмял, храм большой построил. А рынок отгрохал — не хуже чем, в Чурумуко! Обычно, туда мои парни плавают, но один раз и я выбрался. Хороший рынок. И столько там дивного!.. Не женат. Да что толку от рассказов! Ты бы, Звездочка, сама съездила да посмотрела. Раньше ты была легка на ногу.

— Нечего мне там смотреть, брат отца моего. Всё, что нужно — я уже видела. И на ногу я уже не так легка: мой отец и князь нашел для меня жениха.

— Вот оно как, — вздохнул купец. — Почему-то мне всегда казалось, что ты, с твоим характером, сама себе жениха найдешь… И кого нашел мой брат? Этот юноша достаточно знатен?

— Этот мужчина очень знатного рода. Он отмечен милостью богов, покрыт славой героя и является предводителем многих воинов.

— Многих воинов?

— Это не куитлатек, Накацтли. Мой жених живет на восточных озерах…

— Что?! — купец вскочил и от гнева едва не разбил чашу с отваром о пол, но вовремя вспомнил, что это бесценная стек-тла. — Они все-таки решились? Я ведь четыреста раз говорил, что нельзя вступать ни с кем в союз! Что пурепеча на западе, что теночки на востоке — они сожрут нас и не заметят! Нужно лавировать, нужно возрождать величие куитлатекского союза, стравливая врагов между собой…

— Брат отца моего! — Звезда тоже встала на ноги. — Ты полжизни потратил на свои мечты. И эти полжизни ты — обычный купец в Уэтамо, который остается под власти рыбоедов.

— Не скажи! — разволновавшийся Накцтли замахал руками. — Последнее время, при помощи Сухой Руки я добился больших успехов. Новый тлатох Уэтамо совсем не любит рыбоедов и хочет отделить город окончательно…

— Полжизни, Накацтли, — вздохнула девушка. — Ты потратил столько сил. И то повезло — попался этот четланский князь. Ты просто не хочешь признать, что время державы куитлатеков ушло. Это прошлое. Можно либо жить мечтами об ушедшей империи… либо выбрать нужную сторону. Сторону сильного, сторону тех, чьи боги по-настоящему могучи. Сторону тех, кто прикончит наших старых врагов!

Торговец открыл было рот, переполненный возражениями… Но застыл, затем схлопнул челюсти и протяжно вздохнул.

— И многие так думают?

— Все. В горах — все.

— А на равнине?

— А равнинных мы не спрашиваем.

Новый протяжный вздох.

— Решились, значит… Не о таком объединении мечтали мы. Мы с твоим отцом, между прочим!

— Боги левой руки посылают мудрость малыми крупицами. И не сразу. И не всем.

— Мала ты еще, делать мне такие намеки. Зачем ты вообще в Уэтамо приехала?

— За тобой. Мы с отцом зовем тебя домой.

— Зачем я вам? Старый дурак, лишенный мудрости богов.

— Ты важный человек в роду. Твои сыновья когда-нибудь возглавят княжество. Твои знания помогут нам. Поехали!

— Я приеду, девочка моя, — после долгой паузы. — Завершу текущие дела и приеду. Хотя, пусть я и старый дурак, но, уверен, что уж в одном ты точно ошибаешься. Твой славный жених уже не даст моим сыновьям править в нашем княжестве… Нет, не даст.

Разговоры в тени — 3

— Как звать тебя, сиделец?

Чужак, валявшийся на циновке слева, молчал, набычившись. Плохое начало