Корабли атакуют с полей - Евгений Фрейберг

Всегда деятельные и жизнерадостные, моряки флотилии сразу же включились в эту работу. Организовали комиссию по проведению праздника, написали в Москву письмо, в котором просили приехать в Нижний на праздники артистов оперы и балета. Моряки обещали поделиться с ними знаменитыми «карими глазками» и... баранками. Ведь в то время в городах было плохо с продовольствием, так как везде была разруха и в первую очередь надо было снабжать фронт.

А наши коки за дни плаванья по ледяной реке здорово наловчились изготовлять баранки из муки, которую мы перехватили у белых в селении Азякуль. Наши моряки решили удивить москвичей белыми баранками. Вспомнили они и о Родионе. В швальню — матросскую портняжную мастерскую — был дан заказ срочно изготовить для него настоящий флотский костюм. А то парень воевал, воевал, а одежонку всё носил с чужого плеча. Сапоги ему выдали новые, пожалуй, даже более фасонистые, чем те, которые он потерял, спасаясь от белых. Но бушлат был велик, а брюки такие широченные, что Родион спокойно мог залезть в одну штанину и носить её вместо юбки!

Ну и обрадовался Родион, когда перед самым праздником его вызвали в швальню и вручили новый, аккуратно сшитый костюм. Теперь Родион Кирсанов стал настоящим моряком и ничем не отличался от своих взрослых товарищей! На чёрной ленточке бескозырки блестели золотые буквы: «Волжская военная флотилия».

Гордо шагал он по улицам города, и казалось ему, что все городские мальчишки смотрят на него и завидуют. «Эх, жалко, Митьки нет! — подумал Родион. — Вот он порадовался бы, чай, вместе воевали!»

Незаметно дошёл он до главной улицы и хотел уж свернуть на неё, как вдруг вспомнил, что сегодня будет вечер самодеятельности и он сам выступает в матросском танце. «Хорошо, что вспомнил! — обрадовался Родион. — Ведь Василий, комендант, обещал научить меня ещё одному колену! Надо бежать домой!» Он оглянулся вокруг — мальчишек не было видно — и полным ходом припустил к большому каменному дому, где разместились моряки флотилии.

В доме было шумно и весело. На разные голоса ревели трубы, трещали барабаны и свистели флейты. Моряки готовились к выступлению.

Ой ты, яблочко!

Куда ты котишься?!

К белякам попадёшь,

Не воротишься!! 

выводил кто-то модную песенку.

Родиона встретили криками и смехом:

— Ай да Родька! Ишь как вырядился! Форменный матрос с «Авроры»! Беги скорее в роту, комендант тебя искал.

— Хорошо, что пришёл, Родион! — обрадовался комендант, внимательно рассматривая мальчика. — Вот теперь у тебя вид подходящий, как и подобает боевому моряку! Я уж боялся, что ты не придёшь, а дело, парень, серьёзное. Это я насчёт пляски говорю. Чечётку ты мастер плясать, а вот подхода у тебя нет. Надо, чтобы ты понял, как выходить на сцену. Вот смотри! — Комендант, напевая «Яблочко», прошёлся по кругу, припадая то на одну, то на другую ногу.

«Ишь ты, как поёт! — усмехнулся Родион. — Словно кот мурлыкает, и усы котиные!»

— Вот видишь, — остановился комендант. — Будто ты на корабле! Волна ударит в борт, палуба накренится, и ты, значит, чтобы не упасть, должен маленько накрениться. Потом так же в другую сторону.

Слушай музыку и топай по кругу, словно тебя качает. Давай! «Ой ты, яблочко!..» — запел он. — Давай, давай, чего ждёшь! «Ой ты, яблочко...» вновь повторил он. — Чего же ты, чертяка, кривишься, словно баба с квашнёй! — рассердился моряк. — Прямо держись, а ноги маленько поджимай! Начинай снова! «Ой ты, яблочко, куды котишься!...» — сиплым голосом тянул комендант. — Давай, давай, Родион, вроде получается! «Ой ты, яблочко...» прохрипел он. — Уморил ты меня, окаянный. И «Яблочко», пропади оно пропадом, поперёк горла встало! Понял маленько, ну и хорошо!

— Спасибо, дядя Вася, всё понял! Спляшем, не сомневайся!

После торжественного заседания, посвящённого второй годовщине Великой Октябрьской революции, начался концерт.

Сначала выступали приезжие артисты из Москвы.

— Вот молодцы! — шепнул комиссар начальнику отряда. — Никто из них даже не поинтересовался, заплатят им или нет! Пообещали и приехали, вот это люди!

Родион, сидевший вместе с комендантом, во все глаза смотрел на артистов и восхищался.

— Здорово! — с восторгом шептал он, глядя, как балерина быстро-быстро крутилась и вдруг падала. А напарник -танцор подхватывал её почти у самого пола. — Василий! — шепнул он коменданту. — Я и не подумаю выступать после них, чего зря срамиться?! Это я говорю тебе по-товарищески! Как кончится представление, смотаюсь, и ты меня не ищи! Понятно?!

— Я тебе смотаюсь, чёртова салага! — злобно прошептал комендант. Теперь поздно отказываться, выступишь, ничего с тобой не станется!

— А ежели у меня живот заболел, тогда что делать? Всё равно выступать?!

— Вот доктор всыплет тебе тройную порцию касторки, сразу всё пройдёт и болеть больше не захочешь!

— Зачем касторки?! — недовольно поморщился Родион. — И так пройдёт.

— То-то же! — пробормотал комендант. — Да ты не бойся, чучело! — уже другим тоном заговорил он. — Ведь у нас самодеятельность, понимаешь?! А это артисты учёные, и за свою работу они деньги получают.

— Как деньги? — удивился мальчик. — Ты же сам говорил, что они без денег согласились у нас выступать!

— Это, брат, случай особый! Они из уважения к нам приехали, потому что народ сознательный, понимают что к чему! Вот уничтожим всех беляков, дадут они нам постоянные билеты в театр. Приходи туда, когда захочешь. Но для этого надо нам и себя показать, чтобы поняли они, какие мы есть революционные балтийские моряки! Спляшем и споём как умеем, и никто нас не осудит. Понятно, разведчик?!

Родион мрачно молчал.

«Ну и дурень же я: согласился выступать. Легче бы в самую опасную разведку идти, под пулями и снарядами! Эва сколько народу сидит, и все они будут глазеть и смеяться. Во, скажут, какой плясун объявился! От горшка два вершка, а тоже, выступает!» От огорчения он даже носом шмыгнул.

— Ты чего сопишь? — тихо спросил комендант. — Неужто всё переживаешь? Зря это ты, Родька, вот увидишь: всё будет по-хорошему. Главное, не трусь!

Концерт московских артистов закончился, и начали выступать моряки. Их появление на сцене было встречено дружными аплодисментами.

Первым номером самодеятельной программы был матросский танец «Яблочко». Лихие моряки в белоснежных форменках, в брюках с широкими раструбами и с развевающимися на бескозырках ленточками бешено носились по сцене, с грохотом отбивая ногами шумную чечётку. Зрительный зал взорвался бурей аплодисментов. Потом оркестр заиграл тише, танцоры образовали широкий полукруг — и на сцену выскочил Родион. С руками, поднятыми кверху, словно поднимая парус, мальчик плавно обежал всю сцену.