Чертова гора - Луис Ламур

- А кто она такая? - спросила Иден. - Навахо?

- Нет, но с виду как будто похожа, - как ни в чем не бывало пояснил Галлафер. - Послушай, Майк, ты как будто разговаривал с ней. Она из индейцев?

- Не из местных. Во всяком случае мне так показалось.

Взгляд Иден остановился на Раглане.

- Вы разговаривали с ней? И она исчезла?

Майк Раглан усмехнулся.

- Не волнуйтесь, это произошло не во время нашего разговора. Для этого она слишком хорошо воспитана. Очень славная девушка. - Он немного помолчал. - Она успела вовремя выйти из того кафе, потому что буквально через мгновение оно оказалось охвачено пламенем. Ей очень повезло.

Майк сел в машину и выехал на дорогу, Галлафер последовал за ним. Приехав в город, он остановился перед кафе, где накануне они разговаривали с Каваси. Галлафер припарковал машину рядом.

- Красивая женщина, - сказал Галлафер. - И кормят там вкусно.

- Вы опасный человек, Галлафер.

Галлафер смотрел на него невинными глазами.

- Просто я подумал, что коль скоро вы все равно оказались здесь, то вам будет нелишне познакомиться кое с кем из местных. Иден считается одной из самых примечательных личностей во всей округе, к тому же она чертовски хороша.

Он ненадолго замолчал, разглядывая улицу.

- Умная женщина. Живет здесь вроде бы не так давно, а уже обзавелась друзьями. Два или три раза была в гостях в доме у губернатора. Имеет счет в банке, хороший рейтинг кредитоспособности. Большого общества избегает, но все же бывает на званных обедах в домах лучших людей нашего города, поддерживает местные благотворительные начинания. Но деньгами не бросается. Вносит свою скромную лепту, так сказать. И никаких сплетен о ней или, там, пересудов. Короче, уважают ее здесь. Никто о ней слова худого не скажет.

Майк Раглан сидел, положив руки на руль.

- Мэри тоже кажется хорошей девушкой.

- Навахо. Я знаю ее родителей. Они живут недалеко от горы Навахо, разводят овец. Мэри хорошо училась в школе. - Немного помолчав, он добавил: - Индейцы обычно не выставляют напоказ свою ученость, и я готов побиться об заклад, что Иден Фостер уверена, будто наняла себе прислугу из тех, кого в мою бытность в Оклахоме мы обычно называли "законченный индеец" - не в обиду им будет сказано. Я просто хочу сказать, что Мэри не только получила хорошее образование, но ей и в сообразительности не откажешь.

Ее отцу уже немало лет, и поэтому, когда Иден предложила ей эту работу и хорошие деньги, она согласилась. От дома-то ведь недалеко.

- Помните те мои книги? Те, что были у Иден? Она их купила совсем недавно. Книгу, которую я держал в руках еще даже не раскрывали. И это было третье издание, которое вышло лишь в прошлом месяце. Мне кажется, что Иден Фостер очень хочется узнать, что я представляю из себя, уловить ход моих мыслей.

- Может быть и так.

Никто из них не спешил выйти из машины. Они просто сидели так, чтобы можно было разговаривать, не повышая голоса. Прошла минута или две, и Майк Раглан снова нарушил молчание.

- Если Иден Фостер собирается и дальше играть в эти игры, то ей следовало бы читать побольше детективов. Ей нужно еще привыкнуть к нашему образу жизни.

- Что вы хотите этим сказать?

- Она неосторожна. Помните я вам говорил о шпионском романе Эрика Эмблера? О книге, что стащил у меня тот бродяга?

- Я помню вашу историю.

- Эта книга лежала у нее на столе, рядом с книжными шкафами.

- Бросьте, очень многие зачитываются его детективами. И я, между прочим, тоже. Так что это еще ни о чем не говорит.

- Вы так считаете? Видите ли, Галлафер, дело в том, что книг у меня действительно очень много, и поэтому обычно, прочитав какую-нибудь книгу и собираясь передать ее кому-либо из своих знакомых я ее помечаю - ставлю фломастером галочку на обложке, чтобы не ошибиться и не оставить у себя. Так вот, на той книге была моя метка.

14

Возвратившись в Тамаррон, Майк Раглан отправился в ресторанчик при отеле "Сан Хуан Рум" и расположился на своем излюбленном месте за столиком у окна. Дождавшись заказанного кофе и поставив чашку перед собой, он достал из кармана блокнот и раскрыл его на чистой страничке.

Итак, какими фактами он располагает на данный момент?

Если не принимать в расчет дневник Эрика, то, выходит, что сам он знает только то, что стало известно Галлаферу: до тла выгорело кафе, а двое людей пропали без вести при довольно загадочных обстоятельствах. Информация, содержавшаяся в дневнике, давала ему некоторое преимущество, но посвятить Галлафера в свои познания он пока еще не был готов.

Полицейский немедленно ухватится за дневник и конфискует его как ценное доказательство, а Майку все же хотелось бы еще раз перечитать материал. Тем более, что вряд ли эти сведения будут по достоинству оценены полицией.

Если бы Эрик не вел дневника, то он так и пропал бы, не оставив после себя ключа к разгадке, и тогда после нескольких дней бесплодных поисков уже не оставалось бы сомнений в том, что он, скорее всего, оступившись, сорвался со скалы, упав в реку, и рассуждать тут, собственно говоря, больше не о чем.

Если же все, о чем говорилось в дневнике, происходило на самом деле, и принимая во внимание вместе с тем рассказ Каваси, то получается, что так называемые анасази и поныне реально существуют по другую сторону занавеса, имея там свою собственную цивилизацию и не желая вступать в какие бы то ни было отношения с нашим миром. Очевидно также и то, что в прошлом существовал путь, по которому можно было перейти из одного мира в другой, и которым все же пользовались время от времени, пока из-за возведенной дамбы на том месте не образовалось озеро Пауэлл. Но в то же время, по-видимому, поблизости от того места, где Эрик собирался затеять свое строительство, находилась подобная аномалия, некая территория, в пределах которой тоже иногда возникают подобные, но неустойчивые по форме проходы, вызванные проявлением какой-то особой нестабильности. Ниша же в киве как будто оказалась недосягаемой для таких колебаний и поэтому путь, ведущий из нее в мир по другую сторону занавеса считается постоянным. Вне всякого сомнения кива была засыпана землей именно для того, чтобы таким образом отрезать доступ к нему. Разумеется, это всего-навсего предположение. Видимо некто, успевший прежде перебраться на эту сторону пожелал, чтобы путь снова был открыт - отсюда и светящаяся линия на чертеже Эрика.

Теперь Раглан злился сам на себя. Почему он не осмотрел киву? Или он намеренно избегал ее? Боялся увидеть там то, что, возможно, ожидал обнаружить?

Мы верим в то, что считается обыденным и привычным. Нам так удобно. Мы не хотим, чтобы вдруг оказались бы вдребезги разбиты наши представления о таком замечательном трехмерном мире. Нам по душе определенность, и в конце концов даже сам Эйнштейн весьма осторожно относился к беспорядочному миру квантовой теории. Она предполагала хаос, иметь дело с которым он был не готов.

Каждого из нас вполне устраивает привычный мир знакомых вещей. Каким бы убогим не оказалось жилище, но оно все же дает приют обитающему в нем. Нет ничего лучше, чем, переступив знакомый порог, устроиться поудобнее в любимом кресле, а потом заснуть в собственной постели. Это побег из того мира, что остался вне стен нашего дома. Здесь мы ощущаем себя в безопасности. Прийдя домой можно наконец-то сбросить с себя груз мирских проблем и расслабиться. Наш трехмерный мир, по большому счету, тоже сравним с таким местом. Мы привыкли к нему, и предположение о том, что он может оказаться лишь частью какой-то еще более всеобъемлющей реалии, настораживает.

На чистой страничке блокнота, в самом верху, Майк Раглан написал: Эрик. А что, собственно говоря, он знает об Эрике? Только то, что был он человеком тихим; рассудительным и замкнутым, ученым, нашедшим себя в бизнесе, но без странностей и отнюдь далеко не легковерным.

Одно из двух: или все, о чем ему довелось узнать из дневника Эрика было чистейшей воды вымыслом, или же Эрик по крайней мере сам верил в возможность происходящего. Хорошо зная Эрика, Раглан все-таки пришел к тому выводу, что дневник был написан им в ясном сознании и твердой памяти и первоначально предназначался составителем исключительного для самого себя и ни для кого больше. Мысль переслать записи злополучных наблюдений Раглану по всей видимости посетила Эрика позднее, в минуты безудержного отчаяния.

Факты, якобы имевшие место в реальной жизни и поэтому описанные Эриком в дневнике по своим признакам не подходили ни под один изо всех известных Раглану видов галлюцинаций, особенно, если принимать во внимание личность данного человека и сложившиеся обстоятельства.

Внезапно откуда-то из глубин памяти начали выплывать воспоминания о старом ковбое, о том как рассказывал он о якобы найденном им когда-то золоте. О том золоте и грозном предостережении. Местность, о которой вел речь старик не имела четко очерченных границ, но более чем вероятно, что ныне она оказалась на дне озера Пауэлл. Ведь в то вреся, когда имел место этот их разговор, никакого озера еще не было и в помине.