Записки янычара - Константин Михайлович

Тогда султан, подступив в Морее, прежде всего велел разрушить ее стены вплоть до основания[262]; и недалеко оттуда был один замок на горе под названием Корфу[263], и нельзя было к замку по горе подвести пушки. И тогда (султан) приказал подвезти медь к замку к церкви св. Николая, и там было отлито четыре разрушительных пушки, и с ними он и стал завоевывать замок. Захватив его, он двинулся к Балибатру[264], где бывал св. Андрей, а потом — к одному замку, который называется Леоидар[265]; и туда прибыл морейский деспот с немногими людьми, так как он не ожидал, что будет там обманут султаном. И шесть тысяч его всадников были разбиты наголову. А потом султан двинулся к Леондару и осадил его; захватив замок, он велел всех, кто служил в нем, казнить; так же он сделал и в других замках. Оставив в них гарнизоны, он возвратился назад. И когда мы подъехали к городу, который называется Ливадия[266], неподалеку от Негропонта, приехали послы из Негропонта[267] к султану с дарами; отдав дары, они потом показали большое копье, толстое, кавалерийское, а также железную палицу, говоря так: «Если ты, султан, сможешь совладать с этим копьем и палицей, тогда ты сможешь добыть и Негропонт». Разгневавшись, султан отвечал им: «Возьмите же копье и палицу и скажите своим господам, чтобы они их хорошо берегли, а когда будет нужно, они бы защищались этим копьем и палицей». И добавил: «Если я захвачу Негропонт, я найду это копье с палицей и всем им перебью ноги этой палицей».

И оттуда он двинулся к Адрианополю, своей столице, и там находился всю зиму, а летом внезапно пошел к Морее на деспота Димитрия. И там, настигнув деспота, он стал захватывать замки, убивал людей, ломал им кости, и совершал другие жестокости этот злой турецкий пес. А делал он это, чтобы ему люди не сопротивлялись в замках; и все же в том году не смог овладеть всей землей и должен был в третий раз пойти походом на Морею, и, войдя в нее, он окружил Димитрия в одном городе, который называется Мисистра[268]. Там деспот должен был сдаться на милость туркам и только благодаря этому остался жив; и султан послал его с женой и со всей челядью в Адрианополь, чтобы он его там ожидал. А сам султан рассыпал свое войско по всей Морейской земле; занял замки и оставил там одного вельможу по имени Балабонач и сделал его воеводой, чтобы он управлял (этой землей). Однако же Коринфа[269] султан добыть не смог; город этот находится на морском берегу, он красив и укреплен. Потом оттуда султан поехал в Адрианополь, и, приехав туда, дал деспоту Димитрию одну хорошую область в Греческой земле, у моря, с городом, называемым Энос[270], красивым и богатым. И тогда стало известно, что деспот Георгий Рацкий умер; и султан послал к его сыну Лазарю, говоря, чтобы он вступал в правление землей и что он не хочет ему препятствовать в этом вплоть до самой смерти. А потом мы пошли походом на одного языческого князя, по имени Измаилбек за море к городу, называемому Синоп[271], и, захватив город и всю землю, принадлежащую ему, султан взял его с собой в Адрианополь и дал ему область в Болгарской земле и город Стапимак[272]. И тогда стало известно, что князь Караман, о котором выше упоминалось, умер. Султан[273] незамедлительно двинулся на его землю, вторгся в нее и всю ее захватил. Там-то и сказал Мехмед: «Отправился бы я захватывать султана и все его города, но боюсь прогневить бога обидой святых городов[274] и потому должен я отказаться от этого, ибо там есть места, где ходил господь Христос и другие пророки: Моисей, Давид, а также Мухаммед». И оттуда он поехал назад, в Адрианополь.

ГЛАВА XXXI. КАК ОН (МЕХМЕД) ВЫСТУПИЛ ПРОТИВ ИМПЕРАТОРА ТРАПЕЗУНДСКОГО ЗА МОРЕ.

Трапезунд[275], как и Синоп, лежит по эту сторону Черного моря. Трапезундская земля гориста и обширна, со всех сторон она окружена погаными, все татары, такие, как Великий Хан и Узунхасан[276], Джанибек Гирей[277]; эти татарские властители предпочитали иметь соседом трапезупдского императора, нежели турецкого султана, хотя он и был их поганой веры. Потому-то, двинувшись к Трапезунду, мы имели немало хлопот и неприятностей от татар и греков, ибо выше Трапезунда, недалеко от Великого Хана, лежит некая большая и многолюдная земля одного властителя, в которой царит такое согласие, что ей ничего не может сделать ни один поганый. Эта земля называется Тархигористан[278], т. е. народная сила. Она зависит от трапезуидского императора[279], но, однако, имеет своего собственного властителя. И с большим трудом продвинулись мы к Трапезунду, не только войско, но и сам султан; во-первых, из-за далекого расстояния; во-вторых, из-за нападения людей; в третьих, из-за голода; в-четвертых, из-за высоких и больших гор; к тому же некоторые места были сырые и болотистые, и дожди шли каждый день, так что дорога была размыта, и вода была коням по брюхо. И так с огромным трудом достигли мы одной горы, уже на окраине Трапезунда, и когда мы спускались с этой горы, то дорога была испорчена и искарежена. Султан сам имел сто собственных возов; зная, что из-за этих возов войско не могло сдвинуться с места, так как все эти возы увязли в болоте, он велел все их сжечь и спалить, а коней раздал каждому, кто хотел; груз же, который был на возах, весь переложили на верблюдов, ибо султан, слыша рассказы людей, боялся плохой дороги и взял с собой восемьсот верблюдов. А оттуда передвигались мы с одной горы на другую и в одном месте скучились так, что один верблюд из нагруженных верблюдов свалился с горной дороги с сундуками, которые разбились на части и из них рассыпались все мешки, а в них были золотые монеты числом шестьдесят тысяч. Однако янычары, которые там оказались, с обнаженными саблями в руках стали их охранять, чтобы никто не взял этих денег, пока не приехал бы господин, который владеет этим сокровищем. И так из-за этого верблюда остановилось все войско, потому что никакой другой дороги не было, и в это время шел сильный дождь. Подъехав, султан стал спрашивать, почему стоит войско. Когда ему ответили, рассказав об этом случае, султан немедленно велел, чтобы золото брал каждый, кто может, лишь бы его войко не медлило. Хорошо было тем, кто там был, ибо другим довольно досталось. [Я при этом тоже был, но поздно, все золотые монеты были расхватаны, так что земля стала черной, ибо брали, кто как мог, с травой и гнилью, один вырывая у другого][280].

И так же, когда мы спускались вниз, мы испытывали довольно много трудностей, так как земля была склизкая, как тесто. Султана янычары отнесли на руках в низину, а нагруженные казной верблюды остались. И тогда султан попросил янычар, чтобы они взяли на себя труд и отвели верблюдов вниз, и мы должны были с большим трудом идти в гору, всю ночь возиться с верблюдами, пока их не привели. А султан в тот день остался на этом месте отдохнуть, и он дал янычарам пятьдесят тысяч золотых, чтобы они их разделили между собой, а янычарских сотников он повысил по службе: тем, которые получали раньше на день четыре золотых, он дал по золотому на два дня, что, кажется, осталось в силе и по сей день, ибо чтобы султан ни решил при своем дворе, то всегда остается неизменным.