Последняя обойма - Сергей Гайдуков

— Так. — Гарик уже в который раз за утро нахмурился. — Что там на этих пленках? Ты?

— Я. За пару часов до ограбления я заходил в вестибюль «Европы-Инвест» — Гарик тяжело вздохнул, и я поспешил его утешить, насколько это было возможно. — Это случайно вышло... Я же не знал, что через два часа Сидоров ринется на штурм...

— Ох, Костик, — укоризненно покачал головой Гарик. — Дай бог, чтобы ты действительно об этом не знал... А вообще не переживай насчет пленок. Идея просматривать все пленки со всех камер пока не приходила в голову никому из нашей группы... Вот комиссия, что из Москвы приехала, та наверняка смотрит все подряд. Ты говорил, что они приезжали к твоему дому?

— Было такое.

— Как бы они тебя не подцепили на крючок, Костик. Они ведь тоже ребята ушлые. Они свои деньги ищут.

Я сразу вспомнил про тридцать две тысячи долларов, обещанные мне Марком. Предложение казалось все более соблазнительным, только... Только заработать эту сумму я мог, лишь подставив Сидорова в качестве приманки, чтобы сбежались по его душу вооруженные до зубов убийцы... Не хотелось мне устраивать такое, совсем не хотелось.

— И еще одно, — сказал Гарик. — Наша агентура среди уголовников дала информацию, что в деле «Европы-Инвест» замешан Гиви Хромой. Как тебе такое?

— Он замешан там со вчерашнего дня, — ответил я. — Налет организовывал не он.

— Откуда ты знаешь? — изумился Гарик. — Про вчерашний день...

Я загадочно улыбнулся. Я мог бы рассказать, как подслушал телефонную беседу Гиви с неизвестным партнером, но предпочел отмолчаться, сохранив значительный вид.

— Его подключили к поискам Сидорова, — небрежно сообщил я.

— И я очень не завидую вам с Сидоровым, — сказал Гарик. — Когда играешь в одиночку, Костик, то тебя очень легко раздавить. Особенно такому человеку, как Гиви.

— Зато у меня всегда большие возможности для маневра, — парировал я. — Я как маленькая рыбка — проскальзываю сквозь сеть...

— Гиви не рыбачит сетями. Гиви глушит рыбу динамитом, — заметил Гарик и помахал мне рукой.

Глава 16

Гарик направился к Управлению внутренних дел. Ему предстояло еще часов девять торчать в этом заведении, где по ночам происходят несколько странные вещи. Во всяком случае, со мной. «Только с тобой они и происходят», — сказал бы, наверное, Макс. Но в ближайшее время я вряд ли услышу его комментарии на свой счет. А жаль.

Гарик ушел, а я подумал, что в данный момент мне не помешал бы длинный, как трамвай, «Линкольн», куда бы я мог забросить свое разбитое тело. И чтобы это тело было потом доставлено по адресу...

Однако никто не собирался подавать мне «Линкольнов». Я бы согласился и на «девятку», но и тут вышел облом. Я порылся в карманах и понял, что такси мне этим утром не по карману. Пришлось добираться на автобусе, и я не знаю, где мне сильнее намяли бока — в кабинете Козлова или в общественном транспорте. Единственным удовольствием в этой поездке был вид белого «жигуленка», вяло тащившегося за автобусом. Я даже хотел показать своим преследователям язык, но не обнаружил в себе сил для этого. Да и стекла в автобусе были такими грязными, что со стороны никто ничего не заметил бы.

Меня выдавили на автобусной остановке из дверей, как зубную пасту из тюбика. Я поплелся домой. «Жигуленок» пытался выдерживать такую же скорость, но не смог. Машина обогнала меня, остановилась у подъезда, и две пары заботливых глаз проследили мой долгий путь домой.

Вдобавок ко всем несчастьям навстречу мне из подъезда выкатился Ленкин муж с чемоданчиком в руке. Увидев меня, он замер, как сеттер в охотничьей стойке. Похоже, он колебался — стоит ли начинать свалку немедленно или сходить домой переодеться, а уже потом броситься на обидчика. То есть на меня.

Я в свою очередь чувствовал себя верблюдом, пересекающим огромную пустыню. Ленкиного мужа я принял за мираж и проследовал мимо, не удостоив его взглядом. Тот, еще больше оскорбленный моим равнодушием, пропыхтел что-то злобное и матерное, а затем направился по своим делам.

Я стал раздеваться еще в лифте. Расстегнул пуговицы на плаще и взялся за брючный ремень. Тут дверцы лифта раскрылись, и я столкнулся лицом к лицу с пенсионеркой из сороковой квартиры. В былые времена она уважала меня за то, что пустые бутылки я оставлял именно у ее двери. Но сегодня я упал в ее глазах. Бабка уставилась на мои пальцы, теребящие пряжку ремня, и попятилась назад.

Не вдаваясь в объяснения, я вышел из лифта и — к своей безмерной радости — наконец-то оказался дома, в своей квартире, отгородившись стенами от Гиви Хромого, Козлова, Разговорова, Ленкиного мужа, бабки из сороковой квартиры и всех прочих...

То есть это я так подумал, что отгородился. На самом деле все вышло немного не так. Просто в тот момент, когда я стянул с ноги второй ботинок и приготовился рухнуть на кровать, чтобы забыться... Просто в этот момент я обнаружил, что моя кровать занята.

На ней сидела женщина. И все бы ничего. Не в первый раз женщины сидели на моей кровати. Я мог бы попросить женщину подвинуться. Но только не эту женщину.

Потому что тем же легкомысленным движением, каким нормальные дамы вертят между пальцев подаренную мужем безделушку, эта, с позволения сказать, дама вертела на пальце «парабеллум», в скобу которого был продет ее указательный палец.

Между прочим, наманикюренный.

Глава 17

— У тебя такое выражение лица, словно ты не рад меня видеть, — сказала Анна и убрала пистолет в наплечную кобуру. — Теперь ты чувствуешь себя лучше?

— Нет, — мрачно ответил я и сел рядом. Появилось большое искушение согнать Анну с постели и завалиться спать. Однако я не привык выпроваживать женщину, которая добровольно оказалась на моем ложе. Да и вряд ли Анна дожидалась меня для того, чтобы позволить себя выставить за дверь. У нее наверняка ко мне дело.

— Как вы меня все достали, — с искренней болью пробормотал я и повалился лицом в покрывало, не обращая внимания на Анну.

— Хорошо, что тебя достали мы, а не те, другие, — возразила Анна. — Ты не замечаешь, как тебе везет.

— Это везение? — возмущенно отозвался я. — А что тогда, по-вашему, невезение?

— Невезение — это когда в ресторане «Комета» за тобой гонится громила. И некому помочь.

— Что?! — Я подскочил на кровати как от удара током. — Откуда такие сведения?

— Мы здесь не на отдыхе, — напомнила Анна. — От ментов ты смог легко оторваться, но у меня опыта чуть побольше...

— Ты проследила меня до «Кометы»?! Этого не может быть, — сказал я, впрочем, без особой уверенности.

— Все может быть. — Анна встала с кровати и потянулась. Не время было об этом думать, но фигура у нее оказалась впечатляющей. Для фотомодели Анна имела слишком короткие ноги, но это являлось, пожалуй, ее единственным недостатком. Пропорциональное сложение, тонкая талия, в меру широкие бедра. Стройные линии тела были особенно заметны в ее нынешнем наряде — обтягивающие черные джинсы, синяя мужская рубашка навыпуск и черная шерстяная жилетка. Ремни кобуры стягивали ее тело, заключая левую грудь в квадрат из полосок черной кожи. Это выглядело весьма сексуально. Я с удивлением ощутил, что мне уже не так хочется спать, как пять минут назад.

— Я проголодалась, пока тебя ждала, — сообщила Анна, прохаживаясь на носках вдоль книжного шкафа. — Пришлось немного порыться у тебя на кухне. Хотя ничего особенно вкусного там не нашлось...

— Я редко питаюсь дома.

— Это заметно, — кивнула Анна и похлопала себя по бедрам. — Я тоже сижу на диете.

Она села на ковер, по-турецки скрестив ноги. Я понял, что спать сейчас не время. Соскочив с кровати, я прошел в ванную и умылся холодной водой. Потом полюбовался в зеркало на опухшую физиономию, красные от недосыпания глаза и поросшие щетиной щеки. Впору было сниматься в фильме ужасов.

Я еще некоторое время пялился на собственное отражение, ожидая, пока это малоприятное зрелище приведет меня в чувство. Вскоре это случилось. И тут же я понял смысл слов Анны. Настоящий их смысл.

— Черт побери, — прошептал я и метнулся обратно в комнату. Анна все еще сидела на полу, скрестив ноги и закрыв глаза. Нашла время медитировать.

— Ты проследила меня до «Кометы», — сказал я. — А потом? Когда ты увидела, что за мной гонится этот шкаф? Что ты сделала?

— Ты был мне нужен, — ответила Анна, не поднимая век. — А шкаф, как ты выражаешься, не был мне нужен. Я его нейтрализовала.

— Черт побери! — едва не заорал я. — Ты же его убила!

— Очень может быть. — Ее голос был спокоен как поверхность пруда в безветренную погоду. — Неужели у тебя есть ко мне претензии по этому поводу? Ты предпочел бы, чтобы шкаф схватил тебя за горло? Что вы с ним не поделили, кстати?

— Это неважно, — махнул я рукой. Ноги подкосились, и я рухнул на кровать. Та жалобно скрипнула. — Просто этот тип, Автандил, работал на Гиви Хромого. Знаешь, кто это?