Русуданиани - Без автора

Затем призвала она девять витязей, сыновей знатных вельмож, в золотых поясах и золотых надрагах, искусных в прислуживании морскому царю, ликом приятных, и подарила их Мисри и сказала: «Это дар любимого брата моего, морского царя, прими от меня. Когда они будут прислуживать тебе, вспомни брата моего и меня. Не сердись, что музыкантш[21] подарила я царице, клянусь тобой, юноши не менее искусны в пении и игре, но девушки ей более подобают, так же как юноши — тебе. Теперь же ложитесь почивать, цари и царицы. Завтра я жду в гости царя Горшараба, снова будем пировать вместе».

Встали четыре царя и вельможи, а также царицы и их свита, и сама Маврид отвела гостей в те прекрасные паланкины. Дивились все их красоте и убранству. Маврид тайком достала из кармана двенадцать крупных яхонтов и положила их на подсвечники. Так осветилось все вокруг, словно в солнечный, ясный день. Все думали, что зажгли свечи. Стали они вновь пировать, смотрят, а свечи не догорают, и сказал царь Зостер: «Никогда в жизни не видел я такого чуда, чтобы свеча горела и не догорала». Засмеялся Зав и сказал: «Сейчас я все объясню царю». Подскочил он к подсвечникам, взял в одну руку красный камень, в другую — зеленый и положил перед царем. И увидел царь, что это всего лишь яхонт и изумруд, а сверху светился желтый яхонт. Стало царю приятно, и возблагодарил он бога, что тот утешил его старость, послав сына, который привел в дом дочь столь великого царя.

До полуночи длился пир, затем все разошлись на покой. Мисри не отпустили, уложив той ночью в паланкин, наполненный благовониями. Как только наступило утро, Маврид вновь преподнесла всем драгоценные одежды, расшитые жемчугами и самоцветами. Мисри велела она поднести царское оружие и облачение, прекраснее которого нет, и передала ему: «Дар этот недостоин несравненного государя и солнцеподобной царицы, но я позволила себе это, дабы вы не забывали меня и, когда будете сидеть, два светила, в этих паланкинах, вспоминали меня, горюющую вдали от вас». Явились визири и вельможи и поднесли Мисри все полностью: паланкин, в котором он сидел на пиру, те одежды, венец, султан, саблю, кинжал, пояс и все убранство того пиршества и бесценные украшения и доспехи. Арзут преподнесли паланкин, в котором они были, с троном и венцом, балдахином и постелью, со всем убранством. Они очень обрадовались, благодарили так, будто вся земля им принадлежала. И одарили всех знатных и незнатных.

Устроив их дела, Маврид послала гонца к Горшарабу: «Пусть снизойдет правитель Индии, сияющий, подобно солнцу, и отдохнет сегодня у меня как у младшей из своих сестер». Как услышал это Горшараб, встал и поблагодарил: «Как раб патрону, так и мы покорны тебе». Пришли они. Также были украшены залы венцами и тронами. Встретила их Маврид с сияющим ликом, усадила на престол и молвила: «О царь, глава всех героев! Не суди меня за то, что принимаю я обоих царей одинаково, [вас ждет] такой же пир и такое же убранство трона. Клянусь тобой и желанием морского царя Навшадура, не потому я так поступаю, что не могу сделать другими ваши палаты и пиршество, но [боюсь] огорчить четырех царей и цариц. Если бы пир и убранство были иными, недостойные люди могли начать пересуды: мол, то было лучше, а не это».

Возблагодарили они ее: «Что изволишь молвить, краса вселенной, велика ваша милость к нам». Сели и устроили такой пир, что приятно было смотреть. Как и прежде, стояли там паланкины, в которых гости могли отдохнуть.

На следующий день преподнесли Горшарабу то же, что и Мисри, а Ардух — то же самое, что и Арзут. Также довольных и веселых отправили знатных и незнатных, одарили их прекрасными одеждами и преподнесли Дары. Затем явилась сама царица Маврид и сказала: «Раз торопятся цари, не следует их больше задерживать, но выслушайте еще одно слово и на один миг загляните в мой сад для прощального пира».

Поняли они, что нельзя ей перечить, и согласились Пошли в тот дивный сад, благоухающий ароматом цветов и плодов. Чудесные птицы сидели на деревьях с изумрудными листьями и жемчужными плодами. Сели они и устроили такой пир, что, клянусь вами, предыдущие были так же не похожи на этот, как если бы они были никуда не годными. Опять подарила царица бесчисленные богатства и [каждому] дала по серебряному дереву, листья на нем были изумруды, а плоды — драгоценные камни и бесценные жемчуга.

Затем Зав сказал: «Клянусь, если вы не посмотрите и мой сад и не попируете там, я буду очень огорчен». Они ответили так: «Мы бы всю жизнь с вами не расставались, однако родители наши уже извещены о вашей щедрости, и, если вы не изволите гневаться, не задерживайте нас более».

Пока спорили они об этом, явились два гонца-скорохода. Доложили об этом Заву: «Прибыли два гонца от царей Настура и Навшадура, они очень спешили и утомлены, желают видеть вас». В тот же миг Зав вышел навстречу гонцам. Те вручили ему грамоты и устно передали просьбу [своих повелителей]. Зав тут же вернулся, показал послание Мисри и Горшарабу и сказал: «Царь морской и царь Учинмачина пишут мне, что, прослышав про смерть Белого дэва, явился в ту страну его брат Черный дэв с двенадцатью тысячами дэвов. А на помощь им явилось еще стотысячное войско. Собрались [дэвы] на совет и порешили: сначала пойдем в Китай, отомстим Заву и разрушим Китай. Мисри тоже немало дэвов-палаванов перебил, и мы ему этого не спустим. Сначала от них избавимся, а остальные и так в наших руках! Теперь направились дэвы в Китай, каково будет решение Зава? Мы думаем, что нам следует идти вслед за дэвами, а вы двигайтесь им навстречу, окружим их со всех сторон, и пусть свершится угодное богу. Это наше решение, а вы поступайте так, как подобает вашему царскому достоинству и чести витязя. Отныне выбирайте, что лучше».

Эта весть огорчила Мисри и Горшараба, но сказал Мисри: «Этого дела не уладить ни огорчением, ни промедлением. Теперь позволь нам пойти, а вы начинайте готовиться. Они еще не так близко. И раз бог настолько лишил дэвов рассудка, что идут они сюда, мы с божьей помощью и с твоего согласия расправимся с ними. Было бы трудно, если бы они пошли туда [в Учинмачин], мы бы тогда не смогли им помешать. А теперь мы спешно разойдемся по домам, соберем свои войска и, где ты прикажешь, в назначенный срок встретимся с тобой. Только надо торопиться, ибо, где ни появляются поганые дэвы, они все уничтожают на своем пути». Зав сказал так: «Раз этот бренный мир не дал закончить нам пира и враг опять строит козни, я тоже не стану мешкать, пойду с вами. Как же иначе? Вы пойдете, а я останусь! Кто постигнет намерения этих безбожников? Вдруг встретитесь вы с ними где-нибудь по пути. Не быть тому, чтобы соратников моих избивали враги, а я отдыхал дома». Велел Зав тотчас созывать войско, и собралось сто тысяч воинов. Отперли двери хранилищ и выдали ратникам множество доспехов и оружия и [вывели] коней. Распрощались с отцом и матерью сын и дочери и вышли на площадь.

Затрубили сбор, забили в литавры и барабаны. Развернули знамена, привели трех богато убранных слонов, поставили на них престолы с прекрасными балдахинами. Подошли три царя, на одного слона взобрался Зав, поднялся на высоту в шестьдесят шагов и сел, за ним Мисри сделал сорок шагов, тоже сел и посадил рядом прекрасную Арзут. За ним Горшараб со своим солнцем, красавицей Ардух, тоже поднялся на сорок шагов. Развернули знамена и пошли.

Шли они двадцать дней, охотясь и пируя. Как прошло двадцать дней, снова прибыл гонец от Навшадура: «Бакбак-дэв обижается, что дэвы пошли войной на людей, а ему не сказали, и грозится на дэвов напасть. Страху нагнал он на всех дэвов, ибо говорят, что тот нечистый и поганый Бакбак-дэв огромен, силен, глава всех дэвов. Теперь Черный дэв и Хазаран-дэв пошли к своему старшему прощение испрашивать, а войску своему наказали: «Будьте здесь эти восемьдесят дней, мы пойдем и мольбами и просьбами успокоим его. Если пойдет он с нами, мы весь мир покорим, кто устоит перед нами! А если нет, мы вернемся и разорим их человеческое племя». Дэвы прознали, что вы на свадьбе гуляете и страху перед ними не испытываете. Потому и они не спешат, идут с остановками. Теперь хорошо бы нам опередить их, уладив это дело».

Выслушали они эту весть, сочли это нарушением договора, и сказал Мисри: «Клянусь главой твоей, Зав, плохо рассудили они (Настур с Навшадуром). Не следует тратить силы на слабого противника, а перед сильным оказаться беспомощным. Если они и одолеют сейчас дэвов, все равно хоть один дэв уцелеет и сообщит предводителям о поражении. Те, разъяренные, нападут на войско, уже утомленное сражением, мы можем не подоспеть на помощь, и они потерпят большой урон. Я думаю иначе: надо ждать возвращения Черного дэва и Хазаран-дэва, тем временем нам соединиться с войсками морского царя и царя Учинмачина и тогда вступить в битву. А пока мы с Горшарабом не мешкая пойдем в свои страны, соберем дружины и вскоре вернемся к тебе». Отправили они скорохода [к Настуру и Навшадуру]: «Без нас не начинайте битвы и сообщите нам заблаговременно о встрече дэвов. Мы поспешим объединиться с вами до их прихода».