Долги Красной Ведьмы - Наталия Ипатова

В последнем слове Аранте почудился почти что суеверный испуг.

— Едва ли я могу взять на себя ответственность за воспитание леди королевской крови. Ей необходимо женское внимание и участие.

Восьмилетняя Рената высокомерно кивнула в ответ на его слова, так, словно они двое были парой, решавшей тут все и между собой давно пришедшей к согласию.

— Именно поэтому я так рад вашему присутствию, леди Аннелиза. Волею судьбы вы теперь — единственная в стране молодая дама, получившая образование, достойное современной девицы. Вы ведь не откажетесь принять участие в воспитании принцессы? Что я скажу принцессе, если завтра ей захочется превратиться в блондинку, или она спросит, какие чулки лучше?

— Нет ничего проще, — улыбнулась ему Анелька. — Большая честь для меня, и замечательный случай доказать свои достоинства. Если принцесса не возражает…

— Не возражает, — успокоила ее Рената. — Принцесса согласна на все, что угодно, если только это не Молли.

— Я только надеюсь на ваш такт, леди Анеля, — продолжил Уриен, чуть кривя краешек рта в улыбке, заставившей Аранту немедленно заподозрить в игре подвох. — Вы, без сомнения, знаете, какому возрасту какая наука пристала, и принцесса усвоит от вас женские секреты и тайны не все скопом, в том объеме, каким, несомненно, располагаете вы сами, а постепенно, по мере взросления.

Предусмотрительно. По крайней мере потом он может сказать: кто не спрятался, я не виноват.

— Но, разумеется, я должен предупредить вас об опасностях, сопряженных с вашим новым положением.

Анелька, в ответ на внимание хозяина расцветшая, как бутон, нежной красотой, удивленно приподняла бровь:

— О чем это вы, милорд?

— Милорд имеет в виду, — пояснил Кеннет, — что те, кто придет к этим детям, непременно споткнутся о тебя.

— Меня это не пугает, — высокомерно обронила Грандиоза, дернув острым плечиком, — тем более если ты ляжешь поперек порога, чтобы охранять нас в очередь с Веспасианом.

— Веспасиан будет рад. Да и я, признаться, тоже. Нам обоим требуется хотя бы минимальный отдых. Кроме того, у меня, как у хозяина лена, есть определенные обязанности, которые не грех бы и выполнять.

— О да, я вполне понимаю ваши затруднения, милорд. Имея на руках двоих детей… — Четверых, — вздохнул Уриен. — С сегодняшнего утра.

Кеннет поперхнулся, однако поостерегся сверкать на Уриена глазами. Их хозяин видал и таких заклятых, и сяких, одного даже собственноручно убил, явно не испытывая никакого пиетета к заклятой крови, и продолжал как ни в чем не бывало:

— Надеюсь, вы не откажете приглядеть за обоими детьми в то время, когда я не буду преподавать им языки, математику и государственное устройство?

Маска польщенной львицы на рожице Грандиозы окаменела, потому что она только сейчас обнаружила, что мышеловка захлопнулась. Пока она смаковала назначение в компаньонки к принцессе, ее, оказывается, определили вытирать сопливые носы и рты, измазанные кашей.

— Прошу вас, займите место рядом с детьми.

Рената поставила локти на стол и утвердила подбородок в ладонях, самым тщательным образом просмаковав сцену перемещения Грандиозы с лучшего места. Настроение, как заметила Аранта, у милорда Уриена было превосходное, и лаяться с ним, очевидно, значило бы только людей смешить. Райс переполз на соседний стул, так чтобы новая гувернантка смогла разместиться между ними двумя, и повернул к ней улыбающуюся рожицу, во всю ширь перепачканную кашей. Не растаяло бы только каменное сердце.

Уриен встал, отодвинув тяжелый стул, длинный, обманчиво угловатый, чуть приподняв одно плечо:

— Миледи, прошу вас, окажите мне честь… — И указал на освободившееся место рядом с собой. И Аранте ничего не оставалось, кроме как занять его. В то время как Грандиозе пришлось утешаться тем, что эти носы и рты — королевские. Повинуясь ее замечанию, Рената сняла локти со стола.

— Вознесем молитву, — сказал Уриен, — за то, что мы дожили до этого дня, и за то, чтобы увидеть завтрашний.

С этими словами он сел. Взрослая часть присутствующих за столом поняла, что он имел в виду, мысленно с ним согласилась и обратила свое внимание к овсяной каше — непременному утреннему блюду детей, лошадей, монахов и девиц, истово верующих, что если они будут это есть, то впоследствии им зачтется и воздается. В дальнейшем трапеза протекала весьма демократично.

— Сорвешься! — в сотый раз крикнула Аранта снизу, к собственному неудовольствию обнаруживая в своем голосе нотки обреченности. — И расшибешься вдребезги. Я к тебе туда не полезу!

— И не надо! — отозвался сверху Кеннет. — Не бойся. Меня ветер держит.

Ветер с моря и впрямь налетал не дай боже: свирепый и страшный, сырой и полный соли. Все прибрежные валуны стояли по пояс в белой пене, и приходилось кричать, чтобы слышать друг друга из-за самовлюбленного рокота северного моря. Отсюда, из беспорядочного нагромождения камней господствовавший над местностью Фирензе практически не .был виден: можно было даже не догадаться, что они находятся на расстоянии окрика от его главных ворот, от его обычной суеты деревенского замка, где по двору бродили толстые рыжие куры и тощие пятнистые свиньи, от озабоченной Молли, туда-сюда проскакивающей по двору. Уриен или Грандиоза запросто могли позвать их сверху. Людей у Уриена и впрямь было мало: только-только чтобы поднять мост, запрячь лошадь да пройти среди ночи по стене, в тени неряшливых зубцов, бросая взгляды в сторону прибрежной дороги.

Словом, местность выглядела вполне способной удовлетворить тягу Кеннета к острым ощущениям. Он взбирался высоко на скальные стены, на ощупь или взглядом отыскивая неразличимые снизу зацепки и приводя в смятение береговых птиц: все скалы были испятнаны белым пометом. На головокружительной высоте, обнаружив подходящую площадку, он разворачивался к морю лицом и застывал, вжимаясь лопатками в неровности камня и что-то там разглядывая вдали или же просто вбирая в себя свежесть и соль. Пропасть, отделявшая его сейчас от юного лучника, прямого, как солнечный луч, и такого же светлого, была несоизмеримо больше той, что обрывалась вниз прямо от его ног. Сведя над переносицей светлые брови, он глядел в море так, как одна самодостаточная стихия смотрит на другую. Не без вызова. Аранта задирала к нему голову снизу, как неприметная пестрая клуша, из тех, что вьют гнезда среди камней, защищая их крыльями от непогоды.

— Я не стану собирать между камней твои кости! — пригрозила она. — Пусть Уриен присылает команду, чтобы отковырять твой разбитый труп. Смотри, бакланы волнуются!