Русские поэты второй половины XIX века - Юрий Орлицкий

Лев Мей

Вечевой колокол

Над рекою, над пенистым Волховом,На широкой Вадимовой площади,Заунывно гудит-поет колокол.Для чего созывает он Новгород?Не меняют ли снова посадника?Не волнуется ль Чудь непокорная?Не вломились ли шведы иль рыцари?Да не время ли кликнуть охотниковВзять неволей иль волей с ЮгорииСеребро и меха драгоценные?Не пришли ли товары ганзейские,Али снова послы сановитыеОт великого князя МосковскогоЗа обильною данью приехали?Нет! Уныло гудит-поет колокол…Поет тризну свободе печальную,Поет песню с отчизной прощальную…

«Ты прости, родимый Новгород!Не сзывать тебя на вече мне,Не гудеть уже мне по-прежнему:Кто на Бога? Кто на Новгород?Вы простите, храмы Божии,Терема мои дубовые!Я пою для вас в последний раз,Издаю для вас прощальный звон.Налети ты, буря грозная,Вырви ты язык чугунный мой,Ты разбей края мне медные,Чтоб не петь в Москве, далекой мне,Про мое ли горе горькое,Про мою ли участь слезную,Чтоб не тешить песнью грустноюМне царя Ивана в тереме.Ты прости, мой брат названый, буйный Волхов мой, прости!Без меня ты празднуй радость, без меня ты и грусти.Пролетело это время… не вернуть его уж нам,Как и радость, да и горе мы делили пополам!Как не раз печальный звон мой ты волнами заглушал,Как раз и ты под гул мой, буйный Волхов мой, плясал.Помню я, как под ладьями Ярослава ты шумел,Как напутную молитву я волнам твоим гудел.Помню я, как Боголюбский побежал от наших стен,Как гремели мы с тобою: «Смерть вам, суздальцы, иль плен!»Помню я: ты на Ижору Александра провожал;Я моим хвалебным звоном победителя встречал.Я гремел, бывало, звучный, – собирались молодцы,И дрожали за товары иноземные купцы,Немцы рижские бледнели, и, заслышавши меня,Погонял литовец дикий быстроногого коня.А я город, а я вольный звучным голосом зовуТо на немцев, то на шведов, то на Чудь, то на Литву!Да прошла пора святая: наступило время бед!Если б мог – я б растопился в реки медных слез, да нет!Я не ты, мой буйный Волхов! Я не плачу, – я пою!Променяет ли кто слезы и на песню – на мою?Слушай… нынче, старый друг мой, по тебе я поплыву,Царь Иван меня отвозит во враждебную Москву.Собери скорей все волны, все валуны, все струи —Разнеси в осколки, в щепки ты московские ладьи,А меня на дне песчаном синих вод твоих сокройИ звони в меня почаще серебристою волной:Может быть, из вод глубоких вдруг услыша голос мой,И за вольность и за вече встанет город наш родной».

Над рекою, над пенистым Волховом,На широкой Вадимовой площади,Заунывно гудит-поет колокол;Волхов плещет, и бьется, и пенитсяО ладьи москвитян острогрудые,А на чистой лазури, в поднебесье,Главы храмов святых, белокаменныхЗолотистыми слезками светятся.

Не знаю, отчего так грустно мне при ней?Я не влюблен в нее: кто любит, тот тоскует,Он болен, изнурен любовию своей.Он день и ночь в огне – он плачет и ревнует…Я не влюблен… при ней бывает грустно мне —И только… Отчего – не знаю. Оттого ли,Что дума и у ней такой же просит воли,Что сердце и у ней в таком же дремлет сне?Иль от предчувствия, что некогда напрасно,Но пылко мне ее придется полюбить?Бог весть! А полюбить я не хотел бы страстно:Мне лучше нравиться – по-своему грустить.Взгляните, вот она: небрежно локон вьется,Спокойно дышит грудь, ясна лазурь очей —Она так хороша, так весело смеется…Не знаю, отчего так грустно мне при ней?

Канун 184… года

Уж полночь на дворе… Еще два-три мгновенья —И отживающий навеки отживетИ канет в прошлое – в ту вечность без движенья…Как грустно без тебя встречать мне Новый год…Но, друг далекий мой, ты знаешь, что с тобоюВсегда соединен я верною мечтою:Под обаянием ее могучих чар,Надеждой сладкою свидания волнуем,Я слышу бой часов и каждый их ударТебе передаю горячим поцелуем.

Сосна

Во сыром бору сосна стоит, растет;Во чистом поле метель гудит, поет;Над землею тучи серые шатром;На земле снега пушистые ковром;Вьюга, холод, но печальная соснаНеизменна, как весною зелена.Возвратится ли веселая весна,Пробудится ли природа ото сна,Прояснеют, улыбнутся небеса,В листья нежные оденутся леса,Заблестит сквозь зелень ландыш серебром,Засинеет незабудка над ручьем,Взглянет солнце с неба чистого светлей,И зальется звонкой трелью соловей —Всё по-прежнему печальна, зелена,Думу думает тяжелую сосна.Грустно, тяжко ей, раскидистой, расти:Всё цветет, а ей одной лишь не цвести!Собирая иглы острые свои,Хочет в землю глубоко она уйтиИль, сорвавшися с извилистых корней,В небо взвихриться метелью из ветвей.Да крепка земля, далеки небеса —И стоит она, угрюмая краса,И весною и зимою зелена,И зимою и весною холодна…Тяжело сосной печальною расти,Не меняться никогда и не цвести,Равнодушным быть и к счастью и к беде,Но судьбою быть прикованным к земле,Быть бессильным – превратиться в бренный прахИль вихрем разыграться в небесах!

О ты, чье имя мрет на трепетных устах,Чьи электрически-ореховые косыТрещат и искрятся, скользя из рук впотьмах,Ты, душечка моя, ответь мне на вопросы:

Не на вопросы, нет, а только на вопрос:Скажи мне, отчего у сердца моегоЯ сердце услыхал, не слыша своего?

Хозяин

В низенькой светелке с створчатым окномСветится лампадка в сумраке ночном:Слабый огонечек то совсем замрет,То дрожащим светом стены обольет.Новая светелка чисто прибрана:В темноте белеет занавес окна;Пол отструган гладко; ровен потолок;Печка развальная стала в уголок.По стенам – укладки с дедовским ковром,Крашеные пяльцы с стулом раздвижнымИ кровать резная с пологом цветным.На кровати крепко спит седой старик:Видно, пересыпал хмелем пуховик!Крепко спит – не слышит хмельный старина,Что во сне лепечет под ухом жена.Душно ей, неловко возле старика;Свесилась с кровати полная рука;Губы раскраснелись, словно корольки;Кинули ресницы тень на полщеки;Одеяло сбито, свернуто в комок;С головы скатился шелковый платок;На груди сорочка ходит ходенем,И коса сползает по плечу ужом.А за печкой кто-то нехотя ворчит:Знать, другой хозяин по ночам не спит!

На мужа с женою смотрит домовойИ качает тихо дряхлой головой:«Сладко им соснулось: полночь на дворе…Жучка призатихла в теплой конуре:Обошел обычным я дозорным дом —Весело хозяить в домике таком!Погреба набиты, закрома полны,И на сеновале сена с три копны;От конюшни кучки снега отгребешь,Корму дашь лошадкам, гривы заплетешь,Сходишь в кладовые, отмкнешь замки —Клади дорогие ломят сундуки.Все бы было ладно, все мне по нутру…Только вот хозяйка нам не ко двору:Больно черноброва, больно молода, —На сердце тревога, в голове – беда!Кровь-то говорлива, грудь-то высока…Мигом одурачит мужа-старика…Знать, и домовому не сплести поройБороду седую с черною косой.При людях смеется, а – глядишь – тайкомПлачет да вздыхает – знаю я по ком!Погоди ж, я с нею шуточку сшучуИ от черной думы разом отучу:Только обоймется с грезой горячо —Я тотчас голубке лапу на плечо,За косу поймаю, сдерну простыню —Волей аль неволей грезу отгоню…Этим не проймется – пропадай она,Баба-переметка, мужняя жена!Всей косматой грудью лягу ей на грудьИ не дам ни разу наливной вздохнуть,Защемлю ей сердце в крепкие тиски:Скажут, что зачахла с горя да с тоски».

Баркарола

Стихнул говор карнавала,На поля роса упала,Месяц землю серебрит,Все спокойно, море спит.Волны нянчают гондолу…«Спой, синьора, баркаролу!Маску черную долой,Обойми меня и пой!..»«Нет, синьор, не скину маски,Не до песен, не до ласки:Мне зловещий снился сон,Тяготит мне сердце он».«Сон приснился, что ж такое?Снам не верь ты, все пустое;Вот гитара, не тоскуй,Спой, сыграй и поцелуй!..»«Нет, синьор, не до гитары:Снилось мне, что муж мой старыйНочью тихо с ложа встал,Тихо вышел на канал,Завернул стилет свой в полуИ в закрытую гондолу —Вон, как эта, там вдали —Шесть немых гребцов вошли…»

Песня

Как у всех-то людей праздничек,День великий – помин по родителям,Только я, сиротинка безродная,На погосте поминок не правила.Я у мужа вечор отпросилася:«Отпусти, осударь, – похристосуюсьНа могиле со свекором-батюшкой».Идучи, я с дороженьки сбилася,Во темном лесу заплуталася,У оврага в лесу опозналася.В том овраге могила бескрестная:Всю размыло ее ливнем-дождиком,Размело-разнесло непогодушкой…Подошла я к могиле – шатнулася,Белой грудью о землю ударилась:«Ты скажи мне, сырая могилушка!Таково ли легко было молодцуЗагубить свою душеньку грешную,Каково-то легко было девицеПод невольный венец снаряжатися?»

Запевка