Очерки истории российской символики. От тамги до символов государственного суверенитета - Надежда Соболева

Автор данной статьи разделяет точку зрения Н. П. Лихачева, Г. Эйлифа, связывающих появление подобной печати с установлением дипломатических контактов Московской Руси и императоров Священной Римской империи. По сравнению с прежними княжескими печатями, существовавшими на Руси, например, в XIV–XV вв., печать 1497 г. была абсолютно новой по виду (материал, размер, изображение двуглавого орла на одной из сторон, новая форма титула) и по идее.

На последнем моменте следует остановиться особо. Имеются многочисленные свидетельства о стремлении Ивана III поставить себя на один уровень с первым монархом Европы – императором Священной Римской империи[421]. Однако, признавая факт подражания, вряд ли можно согласиться с подобной персонификацией объекта подражания или ставить акцент на знакомстве с западноевропейским делопроизводством. Выбор эмблем для нового атрибута власти, каковым являлась данная печать, не мог быть случайным, заимствованным, еще и потому, что ее появление соотносится с целой серией предпринятых Иваном III шагов, направленных на укрепление его политического престижа как правителя суверенного государства. Г. Эйлиф выстраивает убедительную систему доказательств борьбы Ивана III за признание его императором. Он показывает действия великого князя Московского в этом направлении внутри страны и за ее пределами, причем эти действия начались еще до женитьбы на византийской принцессе (например, выпуск золотых монет – в подражание венгерским дукатам). Сама женитьба, таким образом, вплетается в контекст притязаний на императорский титул, не являясь отправной точкой. Американский ученый пишет, что «с самого начала 1460-х гг. великие князья стремились к признанию их за границей наследниками византийских императоров, и Иван III предпринял более решительный шаг после контакта с Габсбургами»[422].

В процессе притязаний на императорский титул должна была складываться концепция власти великого князя Московского, которая и послужила обоснованием появления знаков власти. В связи с этим представляется заслуживающей внимания точка зрения тех ученых, которые считают, что уже в конце XV в. существовало литературное произведение политического характера, обосновывающее родство русских князей с римскими императорами, начиная от Августа.

Теория происхождения русских государей от императора Августа, как известно, оформилась в XVI в. Применительно к знаку власти она выражена в словах Ивана IV, который возражал шведскому королю Юхану III в ответ на замечания последнего о печати русского государя: «А что писал еси о Римского царства печати, и у нас своя печать от прародителей наших, а и римская печать нам не дико: мы от Августа Кесаря родством ведемся»[423].

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Опубл.: Хранитель. Исследователь. Учитель: К 85-летию В. М. Потина: Сб. научных статей. СПб.: Изд-во Государственного Эрмитажа, 2005. С. 33–68.

2

Сотникова М. П., Спасский И. Г. Тысячелетие древнейших монет России: Сводный каталог русских монет Х-XI в. Л., 1983.

3

Карамзин Н. М. История государства Российского. М., Кн. T. Примеч. 56.

4

Що означае собою знак «Тризуба» i звiдки вiн походить (Лист з Берлiна) // Тризуб. Тижневик. Paris. № С. 15–16.

5

Шаповалов Г. И. Знак Рюриковичей не Тризуб, а якiр-крест // Памъятки України. Київ, Т. 1; Он же. О символе «якорь-крест» и значении знака Рюриковичей // Византийский Временник. Т. С. 204–210.

6

См., например, определение понятий «геральдика» и «герб» в статье крупнейшего французского специалиста по геральдике Мишеля Пастуро: Heraldique // Dictionnaire du Moyen Ages. Paris, Р. 664–667: «Геральдика – вспомогательная историческая дисциплина, занимающаяся изучением гербов. Гербы – это цветные эмблемы, принадлежащие индивидууму, династии или некоему коллективу и созданные по определенным правилам, правилам геральдики. Именно эти правила (впрочем, не столь многочисленные и не столь сложные, как обычно считают, основу которых составляет правильное использование цвета) отличают европейскую геральдическую систему от всех остальных эмблематических систем, предшествующих и последующих, военных и гражданских».

7

Толстой И. И. Древнейшие русские монеты великого княжества Киевского. СПб., 1882.

8

Там же. С. 165–182.

9

Там же. С. 182.

10

Там же. С. 186.

11

Трутовский В. К. Ученые труды А. В. Орешникова. М., С. 8–9.

12

Арциховский А. В. Памяти А. В. Орешникова // Нумизматический сборник. Вып. Ч. 1 С. 7–12.

13

Орешников А. В. (А. О.) Новые материалы по вопросу о загадочных фигурах на древнейших русских монетах // Археологические известия и заметки. № С. 301–311.

14

Русские древности в памятниках искусства. Вып. I V. С. 172.

15

Орешников А. В. Древнейшие русские монеты // Русские монеты до 1547 года. М., 1896 (Репр. М., 1996). С. 1–5; Он же. Материалы к русской сфрагистике // Труды Московского нумизматического общества. М., Т. III. Вып. С. 9–11; Он же. Задачи русской нумизматики древнейшего периода. Симферополь, 1917; Он же. Классификация древнейших русских монет по родовым знакам // Известия АН СССР. Отделение гуманитарных наук. Л., Серия VII. № 2; Он же. Денежные знаки домонгольской Руси. М., 1936.

16

Бауэр Н. П. Древнерусский чекан конца X и начала XI в. // Известия ГАИМК. Л., Т. V. С. 313–318.

17

Лихачев Н. П. Материалы для истории византийской и русской сфрагистики // Труды музея палеографии. Л., Вып. С. 56.

18

Таубе М. А. Загадочный родовой знак семьи Владимира Святого // Сборник, посвященный проф. П. Н. Милюкову. Прага, С. 117–132; Он же. Родовой знак семьи Владимира Святого в его историческом развитии и государственном значении для древней Руси // Владимирский сборник в память 950-летия крещения Руси (988-1938). Белград, С. 89–112.

19

Таубе М. А. Родовой знак семьи Владимира Святого. С. 104.

20

Там же. С. 91–92.

21

Там же. С. 106.

22

Там же. С. 109–110.

23

Там же. С. 111–112.

24

См., например, его замечания на сообщение В. К. Трутовского в Московском археологическом обществе «Новый взгляд на происхождение загадочного знака на монетах Св. Владимира» // Древности. Труды императорского Московского археологического общества. М., Т. XVII. С. 121; Орешников А. В. Денежные знаки домонгольской Руси. С. 49.

25

Рапов О. М. Знаки Рюриковичей и символ сокола // Советская археология (СА). № С. 62–69.

26

Рыбаков Б. А. Знаки собственности в княжеском хозяйстве Киевской Руси Х-XII вв. // Там же. VI. С. 227–257.

27

Там же. С. 233.

28

Там же. С. 233–234.

29

Там же. С. 234.

30

Янин В. Л. Древнейшая русская печать X в. // Краткие сообщения Института истории материальной культуры (КСИИМК). Вып. С. 39–46; Он же. Княжеские знаки суздальских Рюриковичей // Там же. Вып. С. 3-В данной работе В. Л. Янин обосновывает тезис о личностной характеристике княжеской тамги, существовавшей изначально, лишь позднее приобретшей родовой или территориальный характер (рязанская тамга XIV-XV вв.); Он же. К вопросу о дате Лопастицкого креста // Там же. Вып. С. 31–34; Он же. Актовые печати Древней Руси. Х-XV вв. М., Т. С. 36–41, 132–146 и др.

31

Ильин А. А. Топография кладов древних русских монет Х-XI в. и монет удельного периода. Л., С. 6.

32

Лихачев Н. П. Указ. соч. С. 266.

33

Там же. С. 108.

34

Там же. С. 57.

35

Там же. С. 266.

36

Там же. C. 262–263.

37

Там же. С. 264.

38

Там же. С. 266.

39