Туннель под миром. Сборник англо-американской фантастики - Фредерик Пол

— Вы мой первый посетитель за… за много лет, — сказал старик. И голос его был дряхлым, как само время.

Неприметная пауза после слова «за» ускользнула от Джонстона — в его мозгу толпилось множество неотложных вопросов.

— Но ведь не может быть, чтобы вы один ухаживали за всем этим?

— Ну, конечно же, нет, молодой человек. Для этого существуют… роботы. — Он произнес это слово с явной неохотой. — Существуют машины, которые приводят в порядок сады и газоны. Я чересчур стар и могу лишь сидеть и ждать.

— Но я не видел ни одного…

— Ну, разумеется, не видели. Всю необходимую работу они выполняют ночью. Им не нужен дневной свет. И они не портят ландшафт, когда приезжают посетители. Правда, в последнее время это уже не имеет особого значения.

Джонстон возблагодарил здравый смысл, подсказавший такое решение уже столько лет назад. Он содрогнулся, представив себе машины, разъезжающие по его парку. Ведь теперь это был уже его парк — его и этого старика.

— И вы все время живете здесь, в полном одиночестве?

Старик пожал плечами.

— А где же еще? Я не нуждаюсь в городах. А города не нуждаются во мне. Здесь я могу быть наедине с природой. Меня кормят и обслуживают… машины. Боюсь, что это неизбежное зло. Моя жизнь полна, и у меня больше нет никаких желаний.

То, что Джонстон слышал и видел, все больше и больше напоминало ему рай.

— Мне бы хотелось остаться здесь, с вами, — взволнованно прошептал он.

Старик нахмурился, видимо, он был встревожен.

— Не думаю, чтобы это было возможно. Город…

— К черту город! Какое ему дело до меня? Не все ли равно, где будет протекать жизнь одного человека — здесь или там?

— Далеко не все равно. Вам надлежит помнить, мистер Джонстон, что вы представляете собой часть уравнения. Чудовищного уравнения, которое помогает муниципальным киберам поддерживать плавное течение мирового процесса. Вы — звено обширной, сложной системы автоматизации, где каждая акция предусмотрена и рассчитана с учетом биллиона других акций. Ваше переселение внесет в расчеты фактор случайности, и это может повредить правильному управлению городом, а в конечном счете и всем миром. Нет, боюсь, что вам нельзя будет остаться здесь. Но вы сможете часто прилетать сюда.

— А если я обращусь к ним с официальным заявлением? — настаивал Джонстон. — Они не смогут мне отказать, правда, не смогут? Ведь, в конце концов, им это решительно все равно — не так ли?

Старик с минуту молчал. Потом ответил;

— Пожалуй, они согласятся рассмотреть его. Но, конечно, дело не обойдется без расследования.

Оба задумались. Джонстон выглянул из окна в сад, прислушался к щебету и писку птиц, нарушавших глубокую тишину.

— Но как же все это началось? — вслух подумал он.

Старик поднял на него глаза.

— Что началось, мистер Джонстон?

— Города. Мир. Все. Когда мы начали уничтожать нашу планету?

— Никто не знает этого, мой мальчик. Никто. Быть может, это началось тогда, когда боги покинули землю и вознеслись к звездам. И закрыли врата, чтобы мы не могли следовать за ними. И оставили нас навеки. У нас был только один мир. Что же еще могли мы сделать?

— Но как же все это кончится? — спросил Джонстон.

— Кончится? Но ведь конец уже наступил — разве не так?

Они посмотрели друг на друга, но ни один не смог ответить на этот вопрос.

— А как вы думаете, они когда-нибудь придут обратно? — спросил Джонстон.

— Кто?

— Боги.

— Кто же может знать это? Судя по всему, они забыли нас.

Забыли нас. Так же как и мы когда-нибудь забудем их.

Вот это действительно предел, конец всему, когда что-нибудь окончательно затеряется в глубоких подвалах памяти.

Он задал сторожу еще много вопросов о парке. Как далеко он простирается, что еще там есть. И когда старик рассказал ему о лесных зверях, о реках и рыбе, нетерпение затопило все мысли Джонстона. Этот разговор лишь снова поверг его в отчаяние. Ему хотелось поскорее выйти на вольный воздух.

— Пожалуй, я пойду, — сказал он наконец и поднялся с ветхого стула, чудом выдержавшего его. — Мне еще так много надо посмотреть до наступления ночи.

— Что ж. Но только зайдите еще раз. Мне не часто выпадает на долю радость… общения.

Они подошли к двери, и старик открыл ее, снова впустив в комнату великолепие природы.

День уже угасал. Должно быть, они проговорили несколько часов. Или просто дни казались ему теперь до ужаса короткими? Он вдруг вспомнил, что раньше они были гораздо длиннее. Но это было давно, очень давно. Человек изменил это, как изменил и все остальное.

«Кроме того, что здесь, — подумал он. — Кроме всей этой красоты вокруг. У человека хватило здравого смысла сохранить ее».

У дверей рос роскошный розовый куст. Алые розы жадно тянулись к солнцу. Внезапное желание обожгло его, и он протянул руку, чтобы сорвать один цветок, а потом унести его с собой, на своем сердце.

— Остановитесь! — Это крик сторожа вдруг прорезал тишину.

Джонстон замер — его протянутая рука застыла над беззащитными лепестками. Он оглянулся на маленького старичка.

— Не дотрагивайтесь до цветов!

Безотчетное чувство возмущения внезапно охватило Джонстона. Хватит с него приказов! Здесь для них нет места!

Он с вызовом схватил свободный от шипов стебелек и быстро сорвал розу с куста. Потом высоко поднял ее и на глазах у сторожа демонстративно вдохнул нежный аромат.

Роза тотчас поблекла и завяла в его руке. Мертвые листья съежились, превратились в призрачный остаток какой-то паутиноподобной ткани. Джонстон смотрел на свою пустую ладонь. Потом поднял глаза на сторожа. Страдальческий взгляд старика был страшнее всего, что он когда-либо в жизни видел.

Дрожа, он опустился на колени у куста и крепко охватил его у основания. Прелестный зеленый куст легко оторвался от земли. И, пока он увядал, превращаясь в хрупкую паутину, Джонстон заметил почти невидимые усики, убегающие в темную почву.

Истина не сразу пробила броню его сопротивляющегося рассудка. Но вот Джонстон понял: оказывается, прекрасные розовые кусты — всего лишь искусная и сложная подделка. Будучи отделены от создавшей их среды, они немедленно превращаются в крошечную послушную пленку, которую можно скомкать в руке.

А если это так, значит, то же самое может произойти и с деревьями, газонами, птицами — со всем садом. И он оказался настолько глуп, что поверил, будто такое место действительно уцелело! Это искусно сделанный памятник — и только! Превосходный макет самых разнообразных групп цветов и деревьев, которые никогда не могли бы существовать и расти в таких условиях.