Перемещенное лицо. 3. Не Квадра - Тамара Воронина

Народ на улице расступался, и никто не пытался остановить странную процессию. Пленник так в портьере и шел, Аль только частично ее ножом обкорнал, чтобы тот ногами двигать мог. Дан подозревал, что исключительно ради обламывания морального духа противника. Его еще допрашивать будут. Как минимум в четыре руки, а то ведь и Флайта на помощь позовут.

– Интересно, а против Флайта эту штуку кто-то настраивал или она сама настроилась?

Аль на секунду снова стал потрясенным, но быстренько с собой справился.

– Не знаю. Я ведь и правда считал его чем-то вроде мифа. Он только изредка упоминался, и только в сказках. А мне их редко рассказывали. Только Кайя, пока отец не отдал меня в школу. В серьезных источниках он практически и не упоминается. Только в списках утерянных артефактов. Мне кажется, и Нирут столько же знает.

– А Флайт знает больше, но не скажет, – резюмировал Дан. Сердце радостно затрепетало, потому что за поворотом появилось здание гостиницы, и уже отсюда было слышно басовитое гневное и обиженное гавканье. Черныш почуял возвращение и начал жаловаться. Шарик присвистнул. Ну да, конечно, молодой еще, соображает плохо, да что с животного взять. Свободной рукой Дан погладил шершавый затылок дракона и лишний раз подумал: а не задевает ли Шарика, что люди обращаются с ним именно что как с животным? Ведь Дану не приходит в голову почесать под подбородком Аля или за ухом – Нирута. Надо спросить, потому что разговаривать с Шариком можно, во-первых, его «да» и «нет» вполне понятны («да» – это легкое «трр-р», «нет» – легкое «тирр-р»), во-вторых, и некоторые другие звуки тоже, а в-третьих, надо просто вопросы умело задавать, чтоб развернутых предложений в ответ не требовалось.

Они всей компанией ввалились в гостиницу, вызвали почти мгновенное опустение обеденного зала. Дан велел принести горячую воду, бинты, вино и еду и пошел на голос. Все-таки еще некоторая щенячьесть наблюдается, срывается с баса на визг, рассказывая обитателям соседних домов и прохожим, как несправедливо обращается с ним обожаемый хозяин. Шарик снисходительно квакнул. Дан вздохнул и отпер дверь, забыв, что не особенно твердо стоит на ногах. Ну и оказался на полу, затоптанным и облизанным, и все это прекратилось, только когда Черныш ненароком наступил прямо на рану и Дан взвыл не своим голосом. Потом еще пять минут ушло на демонстрацию взаимного прощения и примирения, и только потом Дан сумел добраться до кровати и с облегчением брякнуться… на очередную недогрызенную кость. Вот ведь запасливый.

– Ты штаны снять сам сможешь?

– Штаны смогу, а сапог – не уверен.

Аль толчком отправил спеленутого пленника на стул и стянул с Дана сапоги. Оба. Штаны удалось снять самостоятельно… Трусы тоже, потому что были они все-таки почти по колено, а потому тоже пострадали и были изрядно пропитаны кровью. Аль начал давиться смехом. Дан посмотрел на себя со стороны и тоже заржал: куртка и пояс с катаной и дагой в сочетании с голой нижней частью – это было нечто. Даже арестант кривил губы в улыбочке. Странный типчик. Очень странный. Дан отстегнул пояс и снял куртку. Она тоже вся в крови была, разве что в чужой большей частью. Надо в чистку отдавать. Рубашка тоже пострадала – там, где чиркнул болт, она выглядела опаленной. Кожа тоже. Дан потрогал. Ерунда.

Пока он раздевался, Аль успел перевязать ему ногу, потом заклеил пластырем ссадину на лбу и даже обтер его всего мокрым полотенцем. Дан подумал, одеваться ли, но было лень, и он просто залез под одеяло. Он свое дело сделал, а маги…

– Ты штаны тоже в стирку отдавать собрался? – осведомился он. – Может, я камушек-то заберу?

Аль хмыкнул и позволил ему вытащить из кармана Крест Судьбы. Рока. А не один хрен? Интересно, чья судьба подразумевается? Пусть маги решают. Один – Ум, второй – Магия, а нам, дуболомам, после тяжелой работы так приятственно в постельке понежиться, равнодушно косясь на пленника и почесывая черный собачий лоб. Мягонький такой лобик, шелковистый, ухоженный… поди не поухаживай за ним, такие концерты закатывать начинает, носится следом со своей щеткой в зубах и норовит ее то на стул подсунуть, то и вовсе в кровать, а одна щетка металлическая, между прочим, да и вторая не лучше, из грубой-прегрубой щетины… Обе прилагались щенку в приданое.

Принесли еду, незатейливую такую, трактирную – мясо с домашней лапшой и наваристый куриный суп. Аль облизнулся и начал рассказывать, как они с Нирутом продирались, ломая преграды, да такие мощные, словно против них выступала вся Гильдия магов, ну просто вся как есть, единым фронтом, и ладно бы Аль, но ведь и Нируту приходилось ненамного легче, а уж он-то… А уже прямо перед домом – все, как отрезало, на Нирута лев налетел, настоящий, никакой магии, и вот уж это просто глупо – на мага зверье обычное напускать, а Нирут нет чтоб отмести царя зверей волной воздуха, почему-то решил удаль молодецкую продемонстрировать, подвиг древнего героя повторить – порвать льву пасть. И ведь порвал, но кожилился долго. Сам же Аль распятие изображал не просто так, а исключительно для помощи властителю, потому что шла на них непонятная волна, в которой все элементали были перемешаны в диких пропорциях, будто иномирец какой потоки сплетал, даже самоучка все делает куда аккуратнее, а тут Аль не знал, за что хвататься и что нейтрализовать, потому просто раздвинул щит, тоже из всех потоков сотканный, и держал, едва воздух не портя от напряжения всех не только магических, но и телесных сил. И ведь что самое удивительное: должен бы без сил валяться и едва дышать после такого напряжения, а ничего, словно потренировался немножко, легкое утомление вместо полагающегося изнеможения. И есть хочется. Жрать. В три горла.

На пленника они не обращали внимания, а зря, потому что он как-то ухитрился распутаться, развязать прочный морской узел… шнур, впрочем, был скользкий, шелковый, особенно-то и не затянешь. Высвободился он, значит, и для начала спеленал Аля. Наверное, потоками, потому что Аль выглядел, как связанный, но Дан ровным счетом ничего не видел, а эльф краснел и надувался, пытаясь разорвать невидимые путы. И Шарик. То есть дракон-то не краснел, но слабо подергивался, а с места сдвинуться не мог. Потом заголосил Черныш, и Дан подумал, не осерчать ли.

– Собаку обидишь – мало не покажется, – пообещал он. – Если я тебя пожалел один раз, второй не пожалею.

– Странный ты человек, – разминая руки, удивился юноша. – Очень странный. Если я справился с эльфийским магом, если я остановил сторожевого дракона, то уж тебя просто раскатаю тонким слоем по ковру.

– Ковер не жалко? Прислуге потом его отмывать от этого тонкого слоя, – фыркнул Дан. Камень парню помогает или он сам по себе такой геройский и талантливый? – А что ж сразу на месте-то не раскатал?