Цербер - Вячеслав Кумин

Лежал и Рон. Проходили многие часы, прежде чем в голове появлялась хоть какая-то мысль, чаще всего утилитарного характера, дескать, надо пожрать и сходить по естественным надобностям. И снова пустота.

Но однажды ему во сне пришел образ Нэнси, ожививший, встряхнувший его. Во сне он делал с ней то, чего никогда не делал, но хотел. То, для чего он предпринял поход в городскую аптеку, повлекший за собой ссору, неудачное примирение, обернувшееся еще большим разрывом, и глупейшее желание сфотографироваться в какой-нибудь форме, чтобы придать себе большую значимость в глазах девушки. И вот результат — он в руках бандитов вселенского масштаба.

Желание обладать Нэнси было так сильно, что Рон даже сел.

— Что-то случилось? — лениво спросил Джек, скосив на друга глаза.

— Нет…

Финист снова лег, закрыл глаза и задышал глубже, чтобы успокоиться.

«Отче наш, Иже еси на небесех! Да святится имя… Твое, да придет Царствие… Твое, да будет воля… ПОВЕЛИТЕЛЯ… яко на небеси и на земли…» — мысленно читал Финист и не сразу заставил себя остановиться, поняв, что произнес что-то не то.

Он перечитал молитву, распахнул глаза и резко сел от осознания произнесенной ошибки. А в голове все звенел этот назойливый звук «бум-м-м… бум-м-м…»

«Это все из-за них… Из-за этого сводящего с ума звона!»

— А-а-а!!! — закричал Финист сначала тихо, а потом все громче, раскачиваясь из стороны в сторону, зажав уши руками.

— Рон… Рон, ты чего?! — забеспокоился Джек.

Вильямс вскочил, пытаясь привести друга в чувство, теребя его, но ничего не выходило. Финист не реагировал на внешние раздражители. Потом он соскочил со своей койки и, подхватив ботинок, раздолбал все три динамика в казарме с криком:

— Не могу больше!

Теперь в казарме повисла абсолютная тишина. Казалось, даже ветер унялся, ошарашенный свершившимся преступлением.

— Что ты наделал, Рон?.. — поднялся Жак. — Ты что, забыл, что случилось с тем, кто просто проводки отсоединил?

— Плевать…

Рон поднял разбитый динамик, поднес его к единственной на казарму тусклой лампочке и, поковырявшись, вынул из него маленькую решетчатую антенну.

— Что это? — спросил Жак.

— Насколько я разбираюсь в технике, в динамиках ничего похожего находиться не должно, — взял Джек из рук Рона антенну.

Финист повертел в руках небольшую проволочку, затем ее взял, пожалуй, самый старший рекрут в Хромой сотне, носящий номер «шестьдесят».

— Это низкочастотный передатчик, — сказал он.

— Для чего он?

— Для передачи низкочастотных сигналов, естественно.

— И, кажется, я знаю, что именно он передает, — кивнул Финист.

— О чем это ты, Рон? — не понял Джек.

— О верности… Помнишь, ты спрашивал, как… он собирается добиться нашей верности?

— Ну и?

— Я понял.

— С помощью этого, что ли? — взял в руки рамку антенны Джек.

— Именно.

— Каким образом?

— Замещая наше сознание… даже не замещая, а перестраивая его так, как… ему… нужно.

— Но разве это возможно?

— Конечно. Вспомни, с каким усилием тебе приходится заменять слово «Повелитель» на какое-нибудь другое. А многие и не заменяют… Так и называют в мыслях его Повелителем, не видя в этом ничего странного и противоестественного.

— Точно… — зашептались в темноте рекруты, только сейчас осознав всю неправильность и дикость подобного обращения даже в мыслях.

— Из нас делают зомби?.. — прошептал Жак.

— Что-то вроде того…

— Но как такое возможно?

— Да очень просто… Записывают какую-нибудь речь, что-то вроде: «Кэрби Морфеус — ваш Повелитель, царь и Бог, повинуйтесь ему беспрекословно…» и так далее и тому подобное. После чего замедляют в несколько раз и дают нам измотанным, ослабшим психически и духовно, послушать. Ухо эти речи не разбирает, да еще в этом долбанном звоне, а вот мозг фиксирует, и вскоре ты уже сам не замечаешь, как эта бредятина становится как будто твоими собственными мыслями.

— Ты думаешь? — недоверчиво покосился Жак.

— Уверен. А иначе как в молитве вместо имени Господа я, сам не заметив как, вставил Повелителя?

Этот аргумент вкупе с другими доводами показался людям весьма убедительным, и они недовольно зароптали.

— Что же они теперь сделают с тобой, Рон? — сказал Жак, хотя глаза выдавали, что он отлично все понимает.

— Скоро узнаем, — выдохнул Рон, присев на край ближайшей койки. Он уже жалел, что сорвался и разбил динамики.

Единственное, что ему оставалось, так это подготовится к наказанию. Он съел последнюю порцию холодной каши и допил всю воду из фляжки, зная, что еще долго не увидит ни того, ни другого.

«Если вообще увижу…» — невольно подумалось ему.

36

Наказание за порчу имущества, так это обставили, не заставило себя долго ждать, подтвердив наличие какой-то сигнализации. Как только возникла возможность добраться от лагеря до казарм и при этом не потеряться из-за плохой видимости, в казарму Хромой сотни ворвался сотник Гром.

— Смирно, копыта свинячьи!

Рекруты моментально построились в проходе. Сотник пробежался по казарме и собрал валявшиеся ошметки динамиков.

— Кто это сделал?! — закричал он, указывая на разбитые динамики. — Какой крысиный хвост это сделал?!! Ну!!! Только не говорите мне, что они сами упали или нечаянно смахнули! Ну. Какая вша недоделанная это сделала?!

— Я, господин сотник, — встав на колени и склонив голову, признался Финист.

«Зачем», «Почему» и прочие вопросы Гром задавать не стал, он принялся бить Рона, топтать ногами, но массовые драки не прошли даром, и, хоть Финист не сопротивлялся, понимая, что это бесполезно из-за разницы в классе, но большую часть весьма болезненных ударов, грозивших переломать ему кости и отбить внутренности, он сумел если не отклонить полностью, то значительно смягчить.

Наконец сотник устал избивать своего подчиненного.

— Встать, падаль…

— Слушаюсь… господин сотник…

Рон с трудом поднялся на ноги.

— Ты был моим лучшим рекрутом, пятнадцатый. Ты подавал надежды. Я даже думал, что ты станешь гвардейцем! Но ты сам наступил себе на горло. Снять гимнастерку и майку…

Финист невольно содрогнулся. Выйти наружу! Сейчас! Это чистое убийство!

— За злостное уничтожение собственности ты приговорен к смерти под бурей, пятнадцатый!

У Рона подкосились колени, но он все же смог выстоять. Он не верил в услышанное.

«Нет! Только не я! — закричало у него что-то внутри. — Я не могу! Этого не может быть!»

Хотелось убежать куда угодно, лишь бы прочь отсюда. Но ноги не слушались.

— Остальные лишаются суточного рациона! — добавил сотник. — Пошли, мразь!

Гром толкнул раздевшегося по пояс Финиста к выходу.

У выхода Рона подхватили несколько рук и вывели наружу. Преодолевая давление стихии, каратели отвели его к столбам позора, где быстро и умело привязали. Экзекуцию устраивать не стали, и Рон вскоре понял почему. Зачем, если всю работу сделает песок? Лучшего экзекутора и медленного убийцу-маньяка трудно найти.

Его привязали к столбам, и Рон потерял последнюю возможность вырваться и убежать. Да и далеко бы он смог убежать? То-то и оно…

Как бы ни успело тело привыкнуть к песку за эти месяцы, превратившись в дубленую шкуру от постоянных пригоршней, попадавших за шиворот во время тренировок и драк, превращая ее в одну большую мозоль, долго продержаться под напором колючего ветра оно все равно не могло.

И не продержалось. Поначалу песчинки при особо сильных порывах превращались в тысячи одновременно вонзаемых в тело иголок. Рон старался не открывать глаз и прижимать лицо то к одному, то к другому плечу. Но чувствовал, что тело его превращается в один сплошной порез. Особенно болезненные ощущения возникали под подмышками.

Спустя какое-то бесконечно долгое для него время он начал кричать, моля о пощаде, но его никто не слышал или не хотел слышать. Песок набивался в рот, но Рон продолжал кричать и молить.

И молитвы его оказались услышаны, но не жестокими людьми, привязавшими его к столбам, а каким-то более высоким и могущественным разумом, потому как ветер прекратился так же резко, как и начался неделю назад. Вот он рвал и метал, бросая в кровоточащие раны Финиста все новые пригоршни песка, и вдруг осел, и на небе показался диск жаркого светила.

По земле еще мела поземка, взметались небольшие вихри, танцевали между казармами смерчи, но они уже не наносили никаких увечий, словно обходя стороной приговоренного. Буря уходила гулять дальше по бескрайним долинам Цербера.

— Повезло тебе как утопленнику, — подошел к Рону сотник Гром. — Тебя приговорил к смерти бурей сам Повелитель. Но согласно древней традиции тебе дарована жизнь.

Несмотря на высшую степень изнеможения, Финист удивленно поднял бровь. Движение не осталось незамеченным сотником, и он охотно пояснил: