Десять тысяч - Константин Якименко

Потом они куда-то шли. По бокам мелькали размытые образы: колонны портика… зал… в нём — опять колонны, и какие-то статуи… ступеньки… ещё ступеньки… широкие двери…

Потом была комната, в ней было жарко и влажно. Ещё в ней были две девушки, совсем голые — или, может, почти совсем. Они что-то говорили ей, что-то очень спокойное, ласковое, хорошее… Кажется, она им даже отвечала. И ещё они что-то влили ей в рот, и оно было немного горькое и терпкое на вкус. И одна из них сказала: «Потерпи чуть-чуть, Иннушка, скоро всё будет хорошо!»

Потом она тоже была без одежды. Она лежала, вокруг всё ещё было влажно, где-то плескалась вода, и ей действительно было очень хорошо. Удивительно хорошо и удивительно безмятежно. Её чем-то натирали, чем-то мазали; это продолжалось долго, очень долго, бесконечно долго… Минуту, час, день, месяц, год, жизнь… Но ей было уже всё равно. Даже если бы это никогда не закончилось.

Потом она увидела перед собой статную даму, и дама ошеломила её своей красотой. На ней было роскошное платье — такие Инна видела только в исторических фильмах или, опять же, в театре; платье было сиреневое, всё в кружевах и узорчатой вышивке, широкая юбка перевёрнутым розовым бутоном опускалась до пола. На открытой белой груди искрилось жемчужное ожерелье, бросая во все стороны световые блики. Лицо блистало ярким, торжественным макияжем, кожа казалась сверхъестественно чистой и гладкой. Тёмные, почти чёрные волосы были аккуратно уложены в высокую причёску, которую венчала искусно вплетённая в них сверкающая маленькая корона. Вот это настоящая королева красоты, подумала Инна, эх, куда уж мне до неё? Только глаза… глаза тоже были красивы, но если не заострять внимание на косметике, в них виделась глубокая печаль и усталость. Что ж, решила она, наверное, красавицам тоже не очень-то легко живётся на свете… И ещё: справа на губе, под ярко-красной помадой, она всё-таки разглядела какой-то неказистый выступ, как будто шрам…

Тут Инна поняла, что смотрит на себя в зеркало.

Не может быть! Она пошатнулась. Вот это уж точно не реальность, а какой-то чудной сон… Она опустила глаза: всё верно, вот это платье, оно правда на ней, и её руки… Тонкие белые перчатки, скрывающие под собой в том числе и сломанный ноготь. И ожерелье на груди… Она опасливо подняла руку: усталость ощущалась — не так, конечно, как раньше, но всё же ощущалась, и движения выходили не совсем уверенные; подняла руку к голове: вот волосы… Инна боялась даже прикоснуться, как бы чего не испортить — сама бы она никогда в жизни не сумела… Всё-таки нащупала корону. Глянула в зеркало: там бледная рука с несколькими цветастыми браслетами на ней делала то же самое.

Принцесса…

Инна поняла, что сейчас упадёт. Это всё слишком, это, конечно, не может быть на самом деле! Кто-то подхватил её сзади:

— Осторожнее, принцесса Инна!

Она вздрогнула. Тот же голос — уже знакомый ей мушкетёр. Он поддержал её, помог устоять на ногах; потом отпустил, отошёл вбок. Она повернулась — да, это он, всё в том же костюме, выглядит безупречно, ничего не скажешь. Если она принцесса — то кто он?

— Кто ты? — так и спросила.

— Гарольд, граф Западных Земель, — сказал мушкетёр. — Но для вас — просто Гарольд.

Это напоминало какую-то сказку, неожиданно ставшую явью. Западные Земли, граф…

— Где мы находимся, Гарольд?

— В моём родовом замке. Не волнуйтесь, Инна, здесь вы в безопасности.

— А какая опасность мне угрожает в другом месте?

— О, разве вы не знаете, сколько самых разных и неожиданных опасностей подстерегает неосторожных путников в наших краях?

Она усмехнулась:

— Знаю.

— Готовы ли вы, принцесса? — спросил он.

— К чему?

— К балу, разумеется! Уже всё приготовлено для того, чтобы его начать. Ждут только вас. Но не волнуйтесь: вам совсем не нужно спешить, гости будут ждать столько, сколько потребуется.

— А потом ты будешь меня трахать? — спросила Инна.

Она внимательно следила за его лицом, но оно нисколько не изменилось:

— О, принцесса, разве я могу позволить себе такую дерзость? Нет, что вы, даже и в мыслях…

— Идиот, — сказала она.

На этот раз Гарольд не нашёлся, что ответить. Молча смотрел на неё, выждал паузу, потом произнёс:

— Принцесса, если вам нужно ещё время, чтобы привести себя в порядок — то скажите, и тогда я не посмею…

— Нет, — оборвала она. — Я готова.

— В таком случае, Инна, позвольте вашу руку…

Она позволила. Они чинно вышли из комнаты и важно прошествовали по коридору с ярко горящими факелами на стенах и бордовой ковровой дорожкой на полу. Почему мне всё равно? — думала Инна. Меня нарядили сногсшибательной красавицей, о таком платье я могла мечтать разве только во сне. К тому же, я иду на бал под руку с графом — мало того, ещё и сама в качестве принцессы! Но мне абсолютно всё равно. Мне даже не интересно, что это за бал, какие там гости, какое я произведу на них впечатление… Почему так? Почему вообще крокодилы? Вот прицепилась же ко мне эта фразочка!

Нет, решила, Инна, наверное, всё просто. Наверное, у меня уже и так было слишком много впечатлений, и я достигла критической точки. Точки насыщения. Теперь, что бы ни случилось, меня уже ничем не удивишь. И ничем не испугаешь. Тут же подумала: хорошо, если в самом деле так.

Они прошли через широкие двустворчатые двери — кажется, она их уже видела, когда Гарольд принёс её сюда. И лестницу вниз — к самому залу — она тоже видела. И эти колонны — без особенных скульптурных изощрений, как будто только для того, чтобы подпирать потолок; и, опять же, факелы на них… И статуи рядом, которые она не может отсюда как следует разглядеть. А вот витражи она тогда как-то не заметила, хотя сделано мастерски — замок на вершине скалы… или вон, с той стороны — эпизод из охоты на дикого кабана. Конечно, это всё не настоящие окна, всего лишь видимость, иллюзия окон — если бы только это были действительно окна, и их можно было распахнуть, вдохнуть свежий воздух на полную грудь… И люстру на тёмном, арочном потолке Инна тоже раньше не видела — огромная, с по меньшей мере сотней свечей, и все зажжены. Да, вот только где же гости? Те самые, что ждут её с таким нетерпением?

Гарольд остановился на площадке перед лестницей, и она стала тоже. Он отпустил её руку, склонился почти до пола и, поднявшись, сказал:

— Дамы и господа, её высочество принцесса Инна, наследница трона Северного Королевства!

Опять какая-то чушь… Может быть, всё гораздо проще, и Гарольд её с кем-то путает? Но почему-то она была уверена: нет, не путает. Речь именно о ней, пускай даже она первый раз в жизни слышит о каком-то Северном Королевстве. Ну что ж… по большому счёту, это не так уж её и волновало. Вот только где же «дамы и господа»?