Искусство быть - Эрих Фромм

Легитимность «мертвой» или нефункциональной собственности устанавливается завоеваниями или законом. Но сам по себе закон основан на насилии, и в этом смысле разница между завоеванной и законной собственностью весьма относительна. В случае законной собственности сила создает закон, потому что государство гарантирует мое право собственности силой, в которой оно монополист.

Человек не может существовать без «владения», но может очень хорошо существовать без «функционального» владения и существует так от начала своей истории плюс минус 40 000 лет, с тех пор как стал homo sapiens sapiens. Конечно, как будет показано ниже, он может существовать нормально, только если имеет в основном функционирующую собственность и минимум мертвой собственности. Функционирующая собственность является существенной и важной потребностью человека; узаконенная же собственность удовлетворяет патологическую потребность, обусловленную определенными социально-экономическими обстоятельствами. Человек должен иметь тело, кров, инструменты, оружие, утварь. Это то, что ему необходимо для биологического существования; есть и другие вещи, которые ему нужны для духовного существования, например, орнаменты и предметы декора, художественные и «сакральные» объекты и средства для их создания. Они могут являться собственностью в том смысле, что индивидуум их иногда использует, их можно считать функционирующей собственностью.

С развитием цивилизации функционирующая собственность в виде вещей увеличивается. Человек может иметь несколько костюмов или платьев, дом, бытовые приборы, радиоприемники и телевизоры, плейеры и рекордеры, книги, теннисные ракетки, коньки… Потребность в этой собственности не отличается от той, которая была в функционирующей собственности, существовавшей в древних культурах. Хотя эти вещи и не всегда необходимы, часто они просто есть. Изменение функциональности собственности происходит, когда она перестает быть инструментом для повышения жизнеспособности и деятельности и превращается в средство пассивного, чувственного потребления. Когда владение в первую очередь имеет функцию удовлетворения потребности во все возрастающем потреблении, то оно становится условием для большего бытия, хотя по сути не отличается от «сохраняемой собственности». Эта мысль выглядит довольно странной, так как понятия «сохраняемая» и «расходуемая» противоположны.

Это на самом деле так, если смотреть поверхностно. Но, если вдуматься, оба вида собственности обладают общим фундаментальным качеством: скупец так же, как транжира, в душе пассивен и непроизводителен. У них нет ни активного отношения к чему-либо или к кому-либо, ни изменений и развития в ходе жизни, просто у каждого свой тип бездействия. Обсуждая различие между владением накопительским и владением пользовательским, нужно иметь в виду двойное толкование понятия пользы: пассивная польза («расходование») и производительная польза (ремесленник, художник, умелый рабочий). Функциональное владение — это продуктивное использование.

Кроме того, «владение накопительское» является не только приобретением, не требующим усилий. Прежде всего мертвая собственность дает ее владельцу силу в обществе, основанному на собственности. Тот, у кого много собственности, обычно и политически силен; благодаря этой силе он выглядит великим человеком; люди восторгаются его величием, потому что они предпочитают восхищаться, а не бояться. Богатый и сильный человек может влиять на других путем запугивания или подкупа; поэтому он приобретает в собственность популярность или восхищение.

Маркс дал прекрасный анализ этого последнего положения:

То, что существует для меня благодаря деньгам, то, что я могу купить (то есть то, что можно купить за деньги), это я и есть — собственник денег. Моя сила велика настолько, насколько велика сила денег. Свойства денег — это мои собственные (как их владельца) свойства и права. То, чем я являюсь, и то, что я могу сделать, следовательно, не определяются моей индивидуальностью. Я могу быть уродом, но купить себе самых красивых женщин. А если я не урод и даже не безобразен, то могу быть отвергнут и уничтожен, если у меня нет денег. Как личность я хромаю, но деньги дают мне 24 ноги. Следовательно, я уже не хромой. Пусть я отвратительный, бесхарактерный, беспринципный и бестолковый человек, но деньги — вещь уважаемая, как и их собственник. Деньги есть наивысшая ценность, следовательно, их владелец тоже. Кроме того, деньги хранят меня от необходимости быть нечестным, следовательно, я априори честен. Я бестолков, но так как деньги являются истинной мерой всех вещей, как их владелец может быть бестолочью? Более того, он может купить для себя талантливых людей, а разве тот, кто обладает властью над талантами, не более талантлив, чем они? Если я тот, кто может иметь благодаря силе денег все, что душа пожелает, разве я не обладаю всеми человеческими способностями? Следовательно, разве мои деньги не превращают все мои недостатки в их противоположность?

Если деньги являются узами, которые привязывают меня к человеческой жизни, а общество — ко мне и соединяют меня с природой и человеком, то разве это не связь всех связей? Если же это не так, то не являются ли они универсальным средством разъединения? Именно они являются реальным средством и расслоения, и объединения, электрохимической энергией общества…

Так как деньги как главный и активный показатель ценности все опровергают и изменяют, то они являются универсальным разрушителем и преобразователем всех вещей, переворачивающим мир, разрушающим и преобразующим все природные и человеческие качества.

Тот, кто может купить смелость, является смелым, будучи трусом. Деньги влияют не на отдельное качество, отдельную вещь или какое-то особое право человека, а на весь реальный мир человека и природы. Таким образом, с точки зрения собственника, они меняют любое качество и объект на любой другой, пусть даже они несовместимы. Они соединяют несовместимое, они принуждают противоположности к братанию.

Предположим, человек — это человек, а его связь с миром — человечна. Тогда любовь может быть заменена только любовью, вера только верой и т. д. Если вы хотите наслаждаться искусством, вы должны быть художественно образованным человеком; если вы хотите влиять на других людей, вы должны быть человеком, который реально имеет стимулирующее и поощряющее влияние на других. Любая из ваших связей с человеком и природой должна иметь специфическое проявление, соответствующее и объекту вашего желания, и вашей истинной индивидуальности. Если вы любите безответно, то есть если вы не способны путем проявления себя как любящего человека, сделать из себя желанного человека, то ваша любовь беспомощна и несчастна[44]*.

Эти рассуждения приводят к заключению, что общепринятое разделение собственности на личную и общественную (национализированную или обобществленную) недостаточно и даже вводит в заблуждение. Более важно, является ли собственность функционирующей и, следовательно, неэксплуататорской, или она является мертвой, эксплуататорской собственностью. Ведь даже если собственность принадлежит государству или даже если она принадлежит всем, кто работает на каком-то предприятии, бюрократы, которые управляют производством, могут командовать другими. Чисто функционирующая собственность, например, предметы личного пользования, никогда и не рассматривалась Марксом и другими социалистами как частная собственность, которая должна быть обобществлена. И причина не в том, что функционирующая собственность у всех одинакова. Вопрос о равной собственности никогда отдельно и не ставился ни одним социалистом; в действительности у них была глубоко укоренившаяся идея, чтобы собственность как источник зависти предотвращала бы всякое неравенство, потому что именно оно будет порождать зависть.

Главное в том, побуждает ли собственность к росту активности и деятельности личности или она парализует ее активность и увеличивает лень, праздность и непродуктивность.

16. О психологии владения

В этой последней части мы приступаем к обсуждению владения как чувственного и эмоционального явления.

Вначале поговорим о «функционирующей собственности». Ясно, что я могу иметь не больше того, что могу использовать соответствующим образом. Это единство владения и использования имеет несколько последствий: (1) моя активность постоянно стимулируется, потому что владение только тем, что я использую, постоянно побуждает меня к действию; (2) стремление к собственности (алчность) подавляется тем, что я могу хотеть иметь только то количество вещей, которое соответствует моей способности к их продуктивному использованию; (3) трудно развиться зависти, так как будет бесполезно завидовать другому, если я поглощен использованием того, что имею сам; (4) меня не волнует страх потерять то, что имею, так как функционирующая собственность легко заменяется.