Я, Легионер - Георги Лозев

Кастельнодари

В первый раз, со времен моего приезда во Францию, было холодно и шел проливной дождь. Погода изменилась неожиданно. Лето кончилось, но в моем сердце солнце все еще светило, и ничто не могло испортить мне настроение.

Нас было парней тридцать, одетых в новую военную форму и мы гордо несли зеленые береты на головах. В сопровождении сержанта и капрала, инструкторов Четвертого иностранного полка, мы выстроились на вокзале в Марселе, откуда поезд отвез нас в военную базу в Кастельнодари. Мы были что-то вроде железной руды, которая будет переплавлена, очищена и обработана на заводе. Из нас должны были сделать самую крепкую закаленную сталь. На вокзале в Марселе моя самооценка была по-прежнему высокой. Урок тест Купера не был достаточен, так как я обвинял в моей минутной слабости простуду. Я верил в свою волю и был убежден, что сержанты-инструкторы в Кастели нечем меня напугать. Я занимался с шестилетнего возраста спортом, и хотя никогда не был чемпионом, я чувствовался постоянно в отличной физической форме.

Среди парней, у которых был билет на поездку в школу полка Иностранного легиона, был немец Карл, Эрвин из Словакии, с которыми я начал это приключение в Страсбурге. Я увидел своего главного оппонента во время тест Купера — поляка Ковалевского, сейчас под именем Клис. Конечно, одним из нас был и уважаемый всеми русскими капитан Красной Армии Павлов. Единственный представитель Соединенных Штатов, Джеймс Форд, также был выбран на заключительный этап отбора, от которого мы уже не имели права уйти по своей воле. Все горели желанием попробовать свои силы в Кастели. Если мы действительно это заслужим, после четырех месяцев мы бы снова вернулись на ту же станцию, откуда нас бы распределили по разным полкам Легиона.

Поезд был составлен и ждал нас, и мы стояли смирно перед новым сержантом, который объяснял нам, что, поскольку мы находимся под его командованием, и никто не может и шаг сделать без его личного разрешения. Мы не могли двигаться самостоятельно. Жить в боевой роте означало жизнь по парам и с того момента мы сопровождались нашим товарищем. Мы были должны понять, что во время акции мы зависим от наших товарищей, а сами мы были никем. В этом случае, сержант не оставил нас ни на минуту в покое, так как его задача была завести нас в Кастель и чтоб никто не заблудиться по дороге. Когда инструктор закончил свою речь, мы поставили свои сумки в поезд, затем ефрейтор издал приказ войти в поезд.

— Давайте, поспешите! Кто зайдет последним, тот первый встанет на вахту.

Те, кто поняли приказ, поспешили залезть в поезд. Последним вошел здоровенный венгр, который понятия не имел, что сказал капрал. Он попробовал усесться удобно на свободное место, но тогда сержант жестом приказал ему пойти к ефрейтору, который стоял рядом с нашими сумками в начале вагона.

— Ты ничего не понял! — капрал начал. — Или может ты глухой?

— Я знал нет — попытался ответить по-французски венгр.

— Хорошо, теперь смотри, ты останешься здесь на дежурстве!

— Oui, Caporal! — ответил венгр и встал смирно.

— Нет, не смирно, вольно! Ты будешь сторожить багаж, и присматривать за твоими товарищами, чтоб никто не удрал. — Капрал начал объяснять жестами, обязанности венгру.

— Oui Caporal, compris caporal! — ответил вдруг доброволец, который, видимо, наконец, понял, о чем шла речь.

— Хорошо — вздохнул с облегчением ефрейтор. — Сейчас просто расслабься, не смирно, а вольно. Ты наблюдаешь за всем, и если возникнет проблема, зовешь меня. Давай, вольно!

И, наконец, венгр встал вольно вблизи сумок, хотя все еще стоял неподвижно и очень сковано. Это была его первой вахтой в легионе. Еще в начале путешествия большинство моих новых друзей уснули и использовали эти четыре часа в поезде отдохнуть. Я и глазом не моргнул ни на минуту. Я смотрел в окно поезда участки земли, через которые проезжал поезд, людей на станциях, небольшие сельские дома, крупные хозяйства и средневековые замки, которыми был украшен пейзаж. Даже если у меня не было мотоцикла, сама поездка взволновала меня — это было начало большого приключения. Несмотря на плохую погоду, я продолжал созерцать пейзаж, который был виден из окна вагона. На самом деле, я никогда не думал быть военным, я любил свободу и не выносил ограничения, но я обожал испытания, которые я встречал по пути, и Иностранный легион был самым большим из них.

Большое желание столкнуться со всеми препятствиями и трепет перед неизвестностью должны были заполнить эту пустоту не только за четыре месяца обучения в Кастели, но и за все время пятилетнего контракта.

На станции в Кастельнодари нас ждал автобус Четвертого иностранного полка. Через пять минут мы были уже у ворот казармы имени капитана Данжу. Учебный полк Легиона был назван в честь героя сражения при Камероне, здесь добровольцы должны были понять, что значит «l’esprit légionnaire» (легионерский дух). Сержант приказал водителю остановиться у ворот казармы и сказал нам выйти. Как только мы выстроились перед порогом части Четвертого иностранного полка, он начал новую речь:

— Некоторые из вас не оставят эту часть так счастливы. Сегодня, вы думаете, что вы легионеры, но по-прежнему вы ничто. Хотя вы не верите, вы увидите, как некоторые разревутся и захотят вернуться к гражданской жизни, но будет уже поздно. Вы зачислены в армию и вам придется пережить эти четыре месяца. Некоторые из вас не выдержат, другие удерут, а третьи поступят в госпиталь. Затем начнутся экзамены, а на конец мы решим, кто из вас годен остаться, а кто нет. Удачи. — Этим сержант закончил очередное слово.

Тогда он посмотрел на нас строго, крикнул нам построиться и пойти маршевым шагом:

— Gardez-vous! Pas cadencé, droit devant, en avant marche!

Впервые в моей жизни я маршировал как легионер. Я знал только, что должен идти с левой ноги, и каждый раз, когда сержант считал «Un, deux, trois, quatre… Un, deux, trois, quatre», была очередь левой ноги. Это было довольно легко. Это был уникальный марш, медленный и простой. Видно было, что он был изобретен для всякого сброда.

Мы промаршировали через ворота казармы имени капитана Данжу и остановились у ворот Третьей роты. Там нашу небольшую группу разделили и двенадцать новичков пошли с сержантом Второй роты. Они вступили во взвод, который вскоре должен был начать обучение. Мы были под командованием сержанта из Третьей роты, уроженца Мадагаскара, с трудном для произношения и длинным именем, которое я сначала не мог запомнить.

— Давайте, заходите! С этого момента Третья рота будет вашим новом домом! — закричал он и загнал нас в комнату с черной доской. — Через несколько минут вы будете представлены командиру нашего взвода сержанту Халилю.