Легион. Смертельный удар - Александр Прозоров

— Отлично! — воскликнул Федор, снова хватаясь за борт. — А с остальными мы как-нибудь управимся. Солдаты, за мной! Захватить триеру! Никого не жалеть!

В этот момент последний канат, сцеплявший его корабль с римской триерой, с треском лопнул, и палуба качнулась под ногами. Федор дернулся, чуть отклонившись в сторону. Это спасло ему жизнь. Мощная стрела просвистела буквально перед его лицом и унеслась в небо. Он повернул голову, заметив своих обидчиков, — у «скорпиона» прыгал от досады тот самый опцион, ругаясь и честя на чем свет стоит своих стрелков, не сумевших попасть в финикийского военачальника.

— Не дергайся! — крикнул ему Федор по-русски. — Я уже иду!

И, ухватившись за абордажную веревку, первым соскользнул на палубу римского корабля. За ним последовало несколько морпехов. Едва его кожаные башмаки коснулись палубы, Чайка метнулся к «скорпиону», но путь ему преградили сразу трое легионеров. Он смело врубился в стену красных щитов, что выросла перед ним, но, прежде чем пробился куда хотел, пришлось повозиться минут пять. Пока он наступал в одиночку, количество римлян утроилось. Но вскоре на помощь ему подоспели морпехи и силы сравнялись. Во время драки Федор бегло осмотрел палубу триеры — римляне потеряли много солдат, и сейчас здесь оставалось не больше трети легионеров.

— Это хорошо, — рассуждал сам с собою вслух Федор, приглаживая фалькатой чей-то шлем, — надолго мы здесь не задержимся.

— Ну, иди сюда! — крикнул он, переходя на латынь, когда все легионеры уже лежали мертвыми на палубе и между ним и тем опционом, что командовал артиллерией корабля, никого не осталось. — Теперь можем поговорить.

— Ты римлянин? — с удивлением заметил опцион, бросаясь к нему навстречу. — Предатель!

— В чем-то ты прав, — философски заметил на это Чайка, отбивая его удар и делая знак остальным морпехам с «Ликса» не вмешиваться в поединок, — но это уже неважно. Зря ты попался на моем пути.

Опцион нанес резкий удар в грудь, который Федор отразил уже изрядно измочаленным шитом. Затем римлянин нанес еще три удара подряд, в ярости молотя по щиту Чайки. И вдруг щит рассыпался на части в руках наварха.

— А! Вот тебе и конец! — обрадовался опцион, перехватывая меч покрепче и нанося новый улар в бок. — Сейчас я пушу тебе кровь!

— Это еще бабушка надвое сказала, — обескуражил его Чайка, вновь переходя на русский.

Он легко отразил этот удар, и затем, когда опцион вновь ринулся вперед очертя голову, схватил фалькату обеими руками и нанес разящий удар по ребрам. Римлянин едва успел прикрыться щитом, но фальката, скользнув по нему, вспорола рукав куртки. От боли опцион выронил скутум, который грохнулся на палубу.

— Ну и кто кому пустил кровь? — продолжал издеваться Федор, видевший, что его подопечные уже уничтожили все сопротивление на корабле и теперь посматривали на ход поединка. — Неужели у вас в Риме перестали делать настоящих солдат, и не нашлось никого, сильнее тебя?

Опцион пыхтел, пытаясь зажать рану, из которой ручьем текла кровь. Она стекала по распоротому рукаву кожаной куртки и капала на грязные доски палубы. Ремешок шлема опциона был разорван, отчего тот съехал на сторону.

— Как поживает Марцелл? — поинтересовался Федор и, взмахнув фалькатой, сшиб шлем с головы перепутанного римлянина точным движением.

Со всех сторон послышался издевательский хохот финикийских морпехов. Опцион в страхе и ярости отступил на несколько шагов к месту, где стоял «скорпион». Его обслуга была уже давно мертва.

— Куда же ты? — громко рассмеялся Чайка, медленно направляясь за ним. — Я еще не закончил с тобой разговор. Или ты способен убивать только издалека? Какие же вы римляне стали трусы.

Доведенный насмешками до полного отчаяния опцион издал дикий крик и, размахивая мечом, бросился на своего противника. Но Федор, не сделав ни одного лишнего движения, встретил его отточенным ударом в грудь. Опцион налетел на острие испанского клинка, пару раз дернулся и затих, опустившись на окровавленную палубу.

— Слабак, — сплюнул Чайка, с презрением посмотрев на мертвое тело опциона и словно призывая в свидетели стоявших рядом солдат, заметил: — Мельчают римляне.

Проходившая на большой скорости мимо квинкерема привлекла его внимание и вывела из секундной задумчивости. Федор вспомнил, что он еще и наварх, а потому должен следить за всей морской битвой. А битва уже разгорелась нешуточная. Римские квинкеремы догнали его арьергард и там сейчас в небо взлетали огненные шары, а в нескольких местах валил дым от подожженных кораблей. Нужно было срочно понять, что происходит,

— Возвращаемся на корабль, — приказал Чайка стоявшему рядом офицеру. — Захватить эти «скорпионы» с собой. Пригодятся. А саму триеру сжечь.

Офицер кивнул и немедленно отрядил солдат для выполнения команды наварха. А Федор, больше не желая оставаться здесь, вскарабкался по ближайшей свисавшей с борта веревке обратно на палубу собственной квинкеремы. Проходя по ней в сторону кормы, наварх отметил, что во время сражения римлянам удалось вывести из строя две баллисты. «Зато мы вывели из строя два корабля, — усмехнулся про себя Федор, быстрым шагом проходя сквозь морпехов. которые осматривали раненых и убитых, — конечно, «скорпионы» это не баллисты, но хоть отчасти они возместят мне эти потери».

Подумав так, он оглянулся назад. Там его морпехи, обвязав веревками стрелометы, уже втаскивали их на палубу. А команда из десятка бойцов с факелами бегала по палубе римского корабля, стараясь запалить его как можно быстрее.

Глава двенадцатая

Кровавый закат

Ларин решил, что греки немедленно обратятся в бегство, однако по мере приближения морпехов и конницы скифов давление на цитадель только усиливалось. Гоплиты рвались из последних сил выбить оставшихся скифов из цитадели, чтобы занять их место. Последнее наступление было таким мощным, что бойцы греческих полисов — а здесь, судя по щитам, был сводный отряд гоплитов из Истра и Том — лезли на стены, не обращая внимания на стрельбу лучников. Их можно было понять: башню и прилегавшие к ней строения защищало едва ли три десятка бойцов во главе с адмиралом. Баллисты давно молчали. Греки практически уже отбили назад свою крепость, и если не дать морпехам прийти на помощь осажденным, то у них будет шанс продержаться до того момента, когда и к ним придет помощь. Откуда именно она могла прийти, Леха не знал, но могла. Дельта большая, как идут дела у Арсака на втором фронте известий еще не было, да и протока пока была заблокирована лишь со стороны реки. Если греки додумались послать в Истр гонца и там имелись какие-нибудь силы в резерве, то они могли прибыть в любую минуту, и тогда результат сражения никто не смог бы предсказать заранее. Оно и так, на взгляд Ларина, слишком затянулось.

— Хочешь поменяться со мной местами? — рявкнул он, подскакивая к ограждению башни, куда по веревке с крюком вскарабкался один гоплит. — Не торопись!

И хлестким ударом меча отправил грека в обратный полет к выложенной камнями улочке, что примыкала снизу к башне. Сорвавшись, грек пролетел положенные метры, рухнул на головы своим собратьям. Но не успел Леха разделаться с одним, как увидел другого, что карабкался чуть правее, закинув шит за спину. Не дожидаясь, пока падут более низкие укрепления, гоплиты предприняли штурм самой башни, не считаясь с потерями.

— Как меня достали эти альпинисты, — пробормотал Ларин, перехватывая клинок покрепче.

Однако второго гоплита «снял» лучник, но не стрелой, а своим топориком. Дождавшись, пока тот вскарабкается на самый верх.

В этот момент со стороны главных ворот раздались новые крики, и ворота закачались. Морпехи снаружи продолжали наседать, но скифы в цитадели не могли впустить помощь, поскольку между ними и воротам и находилось еще человек пятьдесят гоплитов. Ларин понял, что им может не хватить совсем немного времени, чтобы дожить до встречи на Эльбе. Слишком уж яростно атаковали греки.

— Токсар, отзывай всех, кто выжил, сюда, на башню! — крикнул Леха своему помощнику, который только что зарубил очередного противника и ударом ноги сбросил его вниз. — Даже от ворот. Будем держаться здесь.

Обернувшись на крик командира, бородач кивнул. А затем сбежал по лестнице вниз, откуда вскоре вернулся с пополнением из семи человек. Среди них был насмерть перепуганный Каранадис, которого совсем не прельщала перспектива повстречаться с разъяренными соплеменниками. Пощады в случае победы греков можно было не ждать.

— Это все? — уточнил Леха, обводя взглядом остатки своих сил. На Каранадиса он даже не глянул,

— Все, — угрюмо кивнул бородач, — дверь внизу мы закрыли, сломать не смогут.