Царское дело - Евгений Сухов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да? – задумчиво спросила Клавдия.
– Да, – ответил Александр и взял ее ладони в свои.
А потом был поцелуй. Очень долгий и сладкий. Александр любил целоваться. И при этом был весьма искусен. Его поцелуи всегда кружили ей голову. Вскружили и в тот раз. Они сидели на канапе, и она после поцелуя бессильно откинулась на спинку диванчика.
– Милая, родная, – зашептал ей Александр на ушко.
Когда его руки коснулись ее груди, в ее животе и запорхали бабочки. Захотелось большего, но Клавдия вспомнила заветы маман, отняла его ладонь от своей груди и тоже прошептала:
– Не надо…
– Почему? – спросил Александр.
Она не ответила. Все-таки странные они люди, эти мужчины. Ну, как ответить на такой вопрос вот так, с ходу? Ответ существует только один: потому…
– Потерпи до свадьбы, Саша. – Она поднялась с канапе и серьезно посмотрела ему в глаза. – Немного же осталось.
Он опустил голову. Кажется, даже обиделся.
Клава снова присела на диванчик и взлохматила ему волосы:
– Ну потерпи. Скоро ты получишь все…
– А ты знаешь, что он может расстроить нам свадьбу? – спросил на днях Александр.
– Кто это – он? – не поняла Клавдия.
– Следователь, что тебя допрашивал, – посмотрел поверх головы невесты Александр.
– Каким образом он может помешать нашей свадьбе? – беззаботно рассмеялась она.
– Каким-каким… возьмет, да и арестует меня, – как бы нехотя пробурчал Александр.
– За что он может тебя арестовать? – вскинулась Клава.
– Он подозревает меня в убийстве матери и сестры! – с надрывом в голосе воскликнул Кара. – Ты представляешь – меня!
– Но это невозможно! Ты же не убийца! Да как он смеет даже думать о таком… – возмутилась Клавдия. Этот Воловцов раздражал и ее. И казался опасным, хотя, как мужчина, выглядел весьма привлекательным. Но опасность исходила не от его внешнего вида и каких-то мужских качеств. Опасность исходила от его цепкого взгляда и мыслей, заключенных в темных умных глазах. Клавдия Матвеевна почувствовала это, когда он допрашивал ее, задавая совсем не те вопросы, которых она от него ждала. Ведь она была женщиной, а женщины чувствуют полнее и глубже. Так уж распорядилась природа…
– Конечно же, я не убийца, – печально произнес Александр. – Но это его мало волнует. И он волен думать все, что ему заблагорассудится. К тому же у него стоит задача: найти убийцу во что бы то ни стало. Но зачем глубоко копаться в этом деле, когда убийца, – он стукнул кулаком себя в грудь, – на виду и под рукой? Ведь обвинить меня в убийстве – проще простого! И улики имеются. Правда, только косвенные, настоящих-то улик у него нет и быть не может…
– Но он же не может взять и ни за что арестовать человека!
– О-о, ты его не знаешь, – глубокомысленно протянул Александр. – Этот все может…
– Но и ты его не знаешь, – парировала Клава. – Откуда тебе знать, что у него на уме?
– Я-то как раз знаю, что у него на уме, – многозначительно посмотрел на нее Кара. – Ему поручено найти убийцу. Обязательно найти, ведь об этом деле печется сам Государь Император! А следствие контролируют какие-то шишки из Сената и прокурор судебной палаты. Это значит, что всем нужен только положительный результат. Иначе Воловцова ожидают крупные неприятности. А они ему не нужны, ведь он, похоже, метит в прокуроры. И он сделает все для того, чтобы изобличить убийцу и продвинуться в служебной карьере. А поскольку настоящего убийцы давно и след простыл, он арестует предполагаемого, на его взгляд, убийцу, то есть меня. И все останутся довольны…
– Но это же… незаконно… Безнравственно! – Клавдия во все глаза смотрела на Александра, и ей захотелось сию же минуту по-женски пожалеть его, броситься ему на грудь, осыпать поцелуями и отдать ему всю себя. И пусть делает что хочет, лишь бы прекратились его страдания. Но тут снова всплыли в уме наставления маман и ее заключительные слова: «Не смей делать ничего поспешного и необдуманного, о чем потом ты бы стала сожалеть». И Клава, одумавшись, взяла себя в руки…
– Да, это незаконно, – полностью согласился с невестой Александр. – Только судебный следователь Воловцов как раз и представляет в своем лице закон. И вполне может повернуть его в нужную для него сторону.
– А он точно подозревает тебя? – уже спокойно и задумчиво посмотрела на жениха Смирнова.
– А почему тогда до сих пор меня не допросил? – вопросом на вопрос ответил Александр. – Он допросил всех, даже мало-мальски имеющих отношение к тому несчастью, что произошло у нас в квартире год назад. Допросил даже нашего дворника Федора, который трезвым бывает раз в год, и то по обещанию… И будь уверена: он внимательно выслушал всю его ахинею. А меня, главного свидетеля всего дела, видевшего убийцу, пусть только и в спину, допросить до сих пор не удосужился. А как ты думаешь почему? – Он посмотрел на Клавдию и сам же ответил: – Да потому, что Воловцов плетет вокруг меня свои сети. И расставляет хитрые капканы. Чтобы я по своей неопытности и незнанию всей этой юридической казуистики угодил в его ловушки, как загнанный зверь. Он третирует меня. Измором изводит. Нарочно играет на нервах, ожидая, чтобы я сорвался и натворил бы каких-нибудь глупостей. И когда это случится, следователь Воловцов будет тут как тут и с иезуитской улыбкой на лице наденет на меня ручные кандалы…
– Ну уж нет, – вдруг решительно произнесла Клавдия. – Этого никогда не произойдет!
Решение, как помочь Александру, пришло внезапно. Нет, она не станет его жалеть, одаривая ласками, которые могут успокоить лишь на время. Она знает более действенный способ и применит его. Спасет Сашу от этого изверга Воловцова!
– Почему? – поднял на нее нарочито печальный взор Кара.
– Потому что я помешаю этому, – твердо ответила девушка, решительно поджав губки.
– Как же ты сможешь этому помешать? – с еще большей долей печали в голосе спросил Александр. – Следователь Воловцов умен и хитер, тебе его не переиграть. Его никому не переиграть…
– А что, и главному прокурору судебной палаты его не переиграть, как ты говоришь? – сузила свои прелестные глазки Смирнова, уже составившая план «спасения» жениха.
– Ну, я такого не говорил, – мельком глянул на Клаву Александр, чувствуя уже, что цель всего затеянного им разговора вполне достигнута. – Его превосходительство господин прокурор Завадский прямой начальник всех судебных следователей, в том числе и Воловцова. Только, боюсь, – Кара поднял на невесту печальный взгляд, – прокурор просто не станет тебя слушать.
– Ну, меня-то он, возможно, слушать и не станет, – легко согласилась с Александром Клавдия, – а вот своего старинного приятеля и близкого друга господина Плевако непременно послушает. Вся Москва знает, насколько Завадский и Плевако дружны…
– И что? – сделал вид, что ничего не понимает, Александр.
– Варя! – выпалила Клавдия. – Все сделает Варя… Варя Плевако! Я же вас знакомила, – нахмурила бровки Смирнова.
– А ведь верно, – просиял Александр. – Варвара Плевако, дочь Федора Никифоровича… – Взгляд его вдруг потух, плечи опустились… – Ты знаешь, мне крайне неловко, если ты станешь хлопотать за меня. Это как-то не по-мужски. Лучше оставь эту затею…
– Пустое! – замахала на Александра руками Клавдия. – Не хочу ничего слушать! Варя – моя лучшая подруга! Я все расскажу ей, а она попросит отца поговорить с Завадским. Федор Никифорович в ней души не чает и все сделает, чтобы ей угодить. Любое ее желание для него – закон. Она попросит отца о защите невиновного, которого хотят обвинить в страшном преступлении, хотя он его не совершал. И Федор Никифорович обязательно согласится и расскажет Завадскому об издевательстве над тобой этого Воловцова. А прокурор накажет следователя и велит ему искать настоящего убийцу, а не подозревать и строить козни против невинных и беззащитных…
– Было бы хорошо, если бы Завадский вовсе отстранил Воловцова от ведения этого дела, – осторожно произнес Александр. – Ну, чтоб он навсегда от меня отстал, – добавил он и посмотрел на Клаву взглядом незаслуженно обиженного человека.
– И отстранит! – Клавдия была воодушевлена. Ведь она спасает возлюбленного от опасности, нависшей над ним. Это так романтично! Об этом она читала лишь в романах, а тут – настоящая жизнь. К тому же, если все получится, Александр останется ей весьма обязанным. То есть она будет иметь над ним еще больше власти…
Так и случилось.
Клавдия поговорила с Варей. Эмоций своих в разговоре она не сдерживала. Варя, проникшись, прямо во время разговора позвала отца, и Смирнова рассказала уже им обоим, снова эмоционально и в красках, как судебный следователь Воловцов третирует и изводит подозрениями ни в чем не повинного человека, к тому же не столь давно перенесшего большое семейное горе. Плевако хмурился, возмущался и пообещал помочь.
