Буденновск: семь дней ада - Коллектив авторов

Решение о штурме больницы в Буденновске приняли «мы с Виктором Ериным после предварительного совещания», заявил вчера на пресс-конференции в МВД РФ первый заместитель министра внутренних дел России Михаил Егоров.

В целом же всю операцию он охарактеризовал как «снайперскую» — в ней участвовали 27 пар снайперов. Первый этап, по мнению Михаила Егорова, был успешным — было освобождено порядка 300 заложников, после первого штурма террористы пошли на переговоры.

Егоров считает, что необходимо было провести второй этап операции и «не отпускать террористов из больницы», несмотря на такие осложняющие факторы, как наличие в ней баллонов с кислородом и подогнанного к зданию бензовоза.

Где главный бандит?

Есть все основания полагать, что Шамиля Басаева, руководившего захватом заложников в Буденновске, в Чечне сейчас нет, как, судя по всему, беспочвенны и слухи о том, что он находится в Абхазии, заявил вчера журналистам на брифинге пресс-секретарь Президента России Сергей Медведев.

По всей вероятности, чеченский террорист восстанавливает силы в одном из «сопредельных государств», сказал пресс-секретарь. Что же касается заявлений Басаева средствам массовой информации о том, что он может «продолжить войну на российской территории», то они, очевидно, направлены на то, чтобы повлиять на процесс переговоров по мирному урегулированию конфликта в Чечне, заметил Сергей Медведев.

Эти слова принадлежат академику, бывшему министру нефтехимической промышленности СССР, а ныне главе правительства национального возрождения Чечни Саламбеку Хаджиеву. В интервью армянскому агентству «Армен-пресс» Хаджиев сказал, что на стороне Дудаева с самого начала выступило не более 10 тысяч человек. А если бы сторонникам правительства национального возрождения не удалось уберечь от военной конфронтации большую часть чеченского населения, то в рядах дудаевцев было бы до 120 тысяч бойцов.

По мнению Хаджиева, в Грозном в результате боев погибло до 5 тысяч мирных жителей. «Потери в десятки тысяч, — сказал он, — невозможны даже теоретически. Сергей Ковалев может называть все, что угодно, но в похоронных командах работали наши и у меня на глазах».

Далее Саламбек Хаджиев уточнил, что нефтехимический комплекс Чечни остался цел на 70 процентов. Через три месяца он, вероятно, сможет дать свою продукцию, используя местное нефтяное сырье.

Тот, кто жил в Грозном при Дудаеве, отметил в заключение Хаджиев, видел, что рано или поздно все это должно было взорваться. «Но, видимо, как это ни печально, каждый народ должен преодолеть свой фашизм».

Было бы неверно оценивать происходящее сейчас в Буденновске только как результат чеченской войны. Наоборот, чеченская война и все три года правления Дудаева — это жизнь по методологии Шамиля Басаева. Если вспомнить, как развивались чеченские события, то на каждом этапе обострения чеченского кризиса применялся один и тот же метод — метод шантажа под прикрытием заложников.

Сентябрь 1991 г. — вооруженные «национальные гвардейцы» Дудаева силой захватили ВС ЧИР. В заложниках депутаты, и под угрозой их жизни республиканский парламент принимает решение о «самороспуске». Результат — возникает мятежное, непризнанное государство, заключившее военные договоры почти со всеми террористическими организациями мира.

Ноябрь 1991 г. — перед разгромом всех органов федеральной власти в Чечне в местной прессе нагнетается истерия. Дудаев угрожает, что семьи служащих будут уничтожены, — в результате все здания сдаются без боя. Захвачено — точнее, получено в целости и сохранности — неприступное здание КГБ вместе с хранившимися в нем горами оружия и списками агентов. Результат — российские спецслужбы в Чечне разгромлены, Россия лишается возможности реально определить мощь дудаевской армии и ее планы, что и отразилось на многих неверных решениях при вводе и последующих действиях российских войск в Чечне. Разгром спецслужб и сегодня отдается эхом в Буденновске.

Конец 1991-го — начало 1992 г. — блокированы военные гарнизоны, попытка вывезти оружие проваливается, потому что фактически в заложниках у дудаевцев оказались семьи военнослужащих. Под угрозой их жизни оружие оставляется в Чечне. Результат — Дудаев создает армию, превосходящую по мощи армии многих государств СНГ.

Конец 1992 г. — столкновение на осетино-ингушской границе. Тогда еще никакой опасности для Чечни не существовало, но пропаганда как в Чечне, так и в Российской Федерации, уже работает. На этот раз поступают угрозы взрыва атомных электростанций.

В результате чеченское руководство достигает своих целей — им идут на все уступки по территориальным вопросам.

Этот список бесконечных уступок можно было бы продолжить, но ясно одно, что тактика запугивания и шантажа — это принцип жизни чеченского руководства. Именно уступки шантажу под прикрытием живого «щита» и породили этот режим. Они же и дают основания для прогнозов, что подобные акции будут иметь место и впредь.

Акция, подобная басаевской в Буденновске, готовилась и на Кубани. Таково мнение начальника управления Федеральной службы безопасности по Краснодарскому краю Евгения Воронцова.

По его словам, 10 и 11 июня состоялось совещание полевых командиров Дудаева, на котором присутствовали 23 человека. Было решено, по некоторым данным, провести три террористические акции. И одну из них — на территории Краснодарского края. Командовать чеченскими боевиками должен был Ширани Албаков.

Боевики (до трехсот человек) должны были просочиться на территорию края, взять заложников и исполнить «акцию возмездия» на одном из объектов Краснодара. Но несколько дней назад Ширани Албаков вместе с полевыми командирами попал в засаду. Они везли с собой много гранат. Вероятно, в одну из них попала пуля, граната сдетонировала. В результате все взлетели на воздух. Если бы этого не случилось, неизвестно, как бы развивались события на Кубани…

О событиях в Буденновске, городе, тут же попавшем на первые полосы газет, французские масс-медиа сообщали не без злорадства: дескать, еще раз Российские Вооруженные Силы расписались в собственной несостоятельности. Изображение премьер-министра Виктора Черномырдина, беседующего по «горячему проводу» с главарем террористов Басаевым, вообще передавалось по большинству телеканалов с такими комментариями, что можно было вообразить, будто бы над Кремлем взвился белый флаг, а на Поклонной горе вместо Наполеона со свитой возник Дудаев с нукерами. Впрочем, французов понять можно. В Пятой республике накоплен такой богатый опыт борьбы с терроризмом, что в Париже кажется совершенно невероятным представить себе главу правительства, ведущего торг с бандитами.

— Честно говоря, я ничего не понимаю! — признался в разговоре со мной месье М. из частной охранной структуры. — Где ваши спецслужбы? Где группы захвата, специализирующиеся на борьбе с терроризмом?.. Когда в декабре прошлого года исламские фанатики овладели французским самолетом и грозили взорвать его вместе со всеми пассажирами, наши «скорохваты» предотвратили трагедию: ворвались в самолет и уничтожили террористов. А что происходит у вас: танковые маневры вокруг здания, переполненного женщинами и больными, стрельба из пулеметов по окнам, в которых террористы поставили живой заслон из заложников?! Ничего не понимаю!

— А что надо было делать российским спецчастям?

— Во-первых, не устраивать беспорядочной пальбы. Ее жертвами стали, прежде всего, невинные люди и сами члены группы захвата. Конечно, трудно говорить, не зная местных условий, различных деталей, но я бы попытался проникнуть в здание по канализации или через крышу. Можно было бы использовать для атаки дымовую завесу, отвлекающие маневры… По служебным причинам о многом я и сказать не могу. Но одно для меня очевидно: в любом случае глава Правительства не должен был вступать в переговоры с бандитами. Это слишком опасный прецедент!