«Номер один» - Бен Элтон

– Неудачница. Неудачница. Я плохо пою. У меня нет таланта.

– Конечно, у тебя есть талант, дорогая. Ты большая звезда. Господи, тебе нужно благодарить Бога за все, что у тебя есть. На обложках скольких журналов ты побывала, юная леди?

– Мам, ты думаешь, я хорошо пою?

– Ну конечно, дорогая. Я ведь одна из твоих матерей.

– Нет, правда?

– Да, да, да, дорогая. Ты хорошо поешь. Ты хорошо поешь. Ты хорошо поешь. Что же касается альбома, да, ему крышка, мне очень жаль, но это не конец света…

– Но я типа так расстроена.

– Не стоит, дорогая, не расстраивайся. Мы его раскрутим, купим пятьдесят штук в Албании, сделаем тебя номером один и скажем, что в Европе ты лучше всех. Ладно, ты записала меня к своему лондонскому хирургу?

– Да записала, записала. Он со всеми работает, он лучший.

– Хорошо, потому что я хочу отправиться к нему сразу же после финала шоу «Номер один», перед тем как мы начнем съемки «Бленхеймов».

– «Фокс» согласился отложить начало съемок?

– Согласится. Я с ними работаю.

– Мам? – Голос Присциллы снова смягчился, и резкий акцент не смог скрыть жалостного тона. – Ты правда думаешь, что я хорошо пою?

Не влюблена

После Бирмингема Эмма, Челси, Трент и съемочная группа посетили Глазго, Ньюкасл, Манчестер, Дублин, Белфаст, Бристоль и Лондон, сокращая тысячные толпы, отобранные из многотысячных толп отправивших заявки или посетивших дни массовых прослушиваний, до тех немногих, кого они предложат Кельвину для дальнейшего отбора.

Вечером перед последним запланированным отбором Эмма отправилась поужинать с друзьями. Она собиралась остаться дома и изучить свои заметки по персонажам, но ей был необходим перерыв. Процесс отбора был настолько истощающий, намного хуже, чем в прошлом году, и иногда пиво и курица в соусе тикка масала были единственным средством, с помощью которого она могла восстановить силы.

– Я думаю, дело в том, что я гораздо лучше стала понимать принцип работы шоу, – объясняла она. – Я знаю, во что эти люди впутываются.

– Мне казалось, что от этого должно стать легче, – ответила ее подруга Мэл. – Ты ведь сама говорила: предупрежден, значит, вооружен. Я точно помню, как девушка, которая выглядела точно так же, как ты, и сидела на том же самом стуле четыре месяца назад, клялась, что в этот раз она останется равнодушной и не позволит загнать себя в водоворот эмоций.

– Знаю, знаю, – несчастным тоном ответила Эмма. – Но это сложно. Есть одна девушка, Шайана, она так напряжена…

– Господи, откуда они берут эти имена? – вмешался Том, друг Мэл. – В смысле, откуда их матери знают, как их называть? Такое ощущение, что, когда они рождаются, все говорят: через двадцать лет или около того она решит выставить себя полной дурой на шоу «Номер один». Поэтому давайте дадим ей самое дурацкое имя.

– И еще есть девушка, которая участвовала в шоу в прошлом году, и у нее анорексия, по крайней мере, мне так кажется.

– Слушай, Эм, – сказал Том, – ты говорила, что это шоу уродцев. Тебе сказали об этом, когда ты только начала работать. «Липучки», «выскочки» и «сморчки»…

– И иногда певцы, – запротестовала Эмма. – Там не все уродцы.

– Ну, конечно, начинай защищать. Всегда с тобой одно и то же.

Эмме с легкостью удавалось критиковать ситуацию на работе и одновременно вставать на защиту шоу, когда другие с ней соглашались.

– Некоторые люди действительно получают все и сразу, – сказала она. – Победитель прошлого года продал множество записей, а трое или четверо финалистов поют профессионально.

– Где?

– Ну, не знаю, в гостиницах, в круизах. По-моему, это хорошо. У нас есть слепой мальчик, который просто помешан на музыке. Я думаю, что шоу «Номер один» одно из немногих мест, где его беда может сыграть ему на руку.

– Эмма, послушай, что ты говоришь? – запротестовал Том.

– Давайте сменим тему, – предложила Мэл, слышавшая такие разговоры и раньше.

– Нет! – настаивал Том. – Эмма фактически утверждает, что поскольку ее поганое шоу будет эксплуатировать слепоту этого парня, то они делают ему одолжение!

– А что, разве не так? – бросила в ответ Эмма. – Конечно, Кельвин заинтересован в живом человеческом участии, ну и что с того? Мальчик ведь все равно будет петь, его все равно услышат. Я уверена, что его слепота постоянно мешает ему пробиваться вперед, и Грэм должен быть в восторге оттого, что его хоть кто-то эксплуатирует. Да, мы смеемся над неудачниками, мы играем на человеческих чувствах, но мы единственное шоу на телевидении, где у неудачника есть хоть полшанса. А что ты, Том, сделал для того, чтобы подарить шанс какому-нибудь бедолаге?

– Ой, Эмма, извини, я понятия не имел, что Кельвин Симмс занимается благотворительностью. А я-то думал, он циничный манипулятор и гребущий деньги лопатой кусок дерьма. Что же ты мне сразу не сказала.

Эмма ощетинилась еще сильнее.

– Боже! Ну почему все, кого я знаю, так ненавидят Кельвина?

– Да ладно тебе, Эм, – сказала Мэл. – Ты сама говорила, что он тиран.

– Он играет роль тирана. Но я не знаю, таков ли он на самом деле.

В ответ на это Том только пожал плечами и заказал еще одну хрустящую лепешку.

– Дело в том, что он эстрадник. Актер, который устраивает представления. И он это обожает. Именно в этом все и дело, он любит поп-культуру и телевидение, и он любит… он любит развлекать. И он чертовски хорошо это делает, и поэтому он такой популярный, и поэтому все так ему завидуют и так злятся.

– Да-а, – сказала Мэл после недолгого молчания. – Кажется, мы сегодня в настроении защищать мистера Симмса, верно?

– Нет, просто…

– Что просто?

Эмма не ответила, сосредоточившись вместо этого на еде. Ее молчания было достаточно.

– Боже мой! – воскликнула ее подруга. – Я так и думала. Ты втрескалась в мерзавца Кельвина Симмса!

– Неправда. Не говори ерунды.

– Эмма, – сказал Том, – ты не можешь влюбиться в Кельвина Симмса!

– Я не влюбилась!

– Дело опять в отце.

– Том! Отвали. – Эмма закурила, несмотря на то что остальные еще не доели. – Каждый раз, когда я проявляю интерес к мужчине, ты за каким-то хреном вспоминаешь моего отца.

– Потому что ты всегда проявляешь интерес к высокомерным ублюдкам среднего возраста.

– Может, не стоит об этом? – попросила Мэл. Но они уже развивали тему.

– Том, разве ты не понимаешь? Отец ушел от нас. Он бросил меня и маму. Я ненавижу его за это. Последнее, что мне нужно, – это попытаться заменить его!

Том поднял брови, а Эмма яростно затянулась сигаретой.

– Ты все настолько глупо упрощаешь, – сказала она наконец. – Фрейд для пятилеток, твою мать.

И не влюблен

– Никто его не заметил, – протянула Дакота, слегка приоткрыв изысканно накрашенные губы, которые лениво мусолили соленый краешек ее «Маргариты». – Признаюсь, я-а ужасно удивлена!

Они с Кельвином проводили саммит по разрыву отношений. Он проходил на Сардинии, на собственной лодке, дворце развлечений длиной в семьдесят футов с десятью палубами, с джакузи и баром на носу. Дакота Симмс даже не скрывала, что не может дождаться возможности заполучить ее в ту самую секунду, когда Кельвину не удастся выполнить свою миссию по превращению выбранного ею кандидата в победителя шоу «Номер один».

– Пока что все, кто видел его, думали, что он двойник. Это поразительно, он до того непритязательный человек, что, когда помещаешь его в толпу ненормальных, жаждущих славы людей, он просто оказывается на заднем плане.

Сверкающие, холодные словно лед глаза Дакоты, сузившись, смотрели подозрительно.

– Эй, если ты выставишь его двойником, то пари отменяется. Я-а сказала, что хочу, чтобы победил принц Уэльский, а не парень, который притворяется принцем Уэльским, даже если он на самом деле принц Уэльский. Надеюсь, дорогой, что я-а говорю понятно, потому что наша договоренность носит очень, очень деликатный характер.

– Дакота, я помню, о чем мы договаривались. Не волнуйся, как только шоу пойдет в эфир, весь мир узнает о том, как низко пали слава и положение в стремлении соответствовать стандартам знаменитостей.

– А потом ты продуешь, Кельвин, потому что все ненавидят этого чертова урода, этого зануду. Ты видел сегодняшние газеты? Должна сказать, я-а была потрясена.

Газеты в тот день действительно представляли собой крайне неприятное чтение для осажденного наследника. В ходе последних королевских «откровений» неназванный «приближенный» к принцу информатор заявил, что смерть королевы-матери в возрасте ста одного года не была вызвана естественными причинами, как полагалось ранее, а что принц хитро отравил ее органическими фисташками «Герцогские оригинальные» и печеньем с мускатным орехом. Газеты также цитировали обитателей дворца, которые утверждали, что мрачное и меланхоличное настроение принца в последнее время вызвано неослабевающим чувством вины из-за убийства его горячо любимой бабушки, которая пала жертвой вместо мамаши. Также появились истории, в которых говорилось, что он тратит бессчетные тысячи фунтов общественных денег на установку обогревающей системы в своей меховой сумке, чтобы иметь возможность носить традиционный килт без риска отморозить свои драгоценные королевские причиндалы.