Кислотники - Николас Блинкоу

Она благодарно улыбнулась Майклу.

— Может, захочешь пойти со мной на показ сегодня вечером? Там будут две модели, очень популярные в городе, — я уверен, тебе понравится.

Майклу, кажется, было плевать на то, что их увидят вместе.

— Неплохо, но сначала я хочу наведаться в спортзал.

Майкл пожал плечами:

— В спортзал?

— Я привыкла тренироваться. У тебя найдется для меня одежда?

— Спортивный костюм? Или трикотажная майка?

— Может, есть боди?

Глава девятнадцатая

Джанк проталкивал мешок в дверь, пытаясь не разорвать тонкий полиэтилен о перила, и пыхтел от усердия — он не думал, что его видеопленки окажутся такими тяжелыми. Спасибо легавым — сложили их в черный мешок для мусора. Пленки, лишившиеся футляров, скорее всего были испорчены, но Джанк все-таки получил назад свои записи. Их не отнесли в просмотровый зал для передачи полиции нравов. Инспектор Грин сдержал обещание и вернул пленки, как только они закончили разговор о таинственном воскрешении Пола Сорела в ипостаси бразильянки.

Джанк сказал себе, что разборка и каталогизация могут подождать. Записи были трудом половины его жизни — он коллекционировал бесчисленные фрагменты телепродукции всего мира. И все-таки он не собирался тратить на них время сейчас, когда вся его жизнь так дико перевернулась меньше чем за двадцать четыре часа. Что дальше? Что ему делать? Бежать?

Такое решение имело ряд преимуществ — Джанк это понимал, но возникали и определенные сложности. Ему следует хорошенько взвесить варианты — выбрать правильный маршрут бегства. Может, придется оставить Манчестер и приземлиться в каком-то другом городе или даже в другой стране. Тут были и свои плюсы — например, реальная возможность освободиться от Джона Берджиса.

Второй вариант — внутреннее бегство: он мог на все плюнуть и забаррикадироваться в квартире.

В первом случае ему придется на время исчезнуть, изменить образ жизни, а это станет бегством и от самого себя. Джанк попытался детально обдумать еще одну возможность — просто выйти из игры, отправившись в путешествие по бессмысленной стране кайфа. В эти дни только травка и спиртное восстанавливали его силы, но все же не забирали настолько, чтобы унести далеко от реальности, в конце концов он всплывал на поверхность. Кроме всего прочего, у Джанка были определенные обязательства: то ли от ненависти к себе, то ли от безразличия он давно принял решение о единственно возможном для себя образе жизни и должен был соответствовать ему. Существовала, наконец, еще одна причина остаться: нужно было помочь Терезе.

Ему нельзя бежать — по крайней мере до тех пор, пока Тереза не выпутается. Значит, придется действовать. Он не может торчать в своей квартире, дожидаясь, когда нагрянут Берджис или Бернард и снова примутся вытрясать из него душу. Джанк оставил тяжелый мешок на полу в гостиной (теперь, куда бы он ни пошел, придется таскать кассеты с собой) и поднялся в спальню.

Он начал собирать вещи: бросал шмотки в сумку для инструментов, потом выкидывал, передумав. Отбракованное оставалось валяться на полу. Джанк мотался по комнате, громко приговаривая:

— Кто дома? А кого нет дома? Ведь это всего лишь хреновая ночлежка, уж ты поверь.

Нет, нет. Надо кончать с этим дурацким настроением. Прищурившись, чтобы сконцентрироваться, Джанк взял себя в руки. Пять минут спустя, застегнув молнию на сумке, он двинулся вниз по лестнице. К тому времени, когда Бернард и его подонки вернутся сюда, Джанк уже заляжет на дно. Он знал, что с квартирой можно попрощаться: увидев, что его нет, они оставят выбитую дверь открытой, и за несколько часов храм Джанка будет осквернен.

Неожиданно в дверь позвонили. Джанк судорожно соображал, стоит ли открывать. Бернард или Берджис? Кто бы ни стоял за дверью, он позвонил снова, не сдаваясь. Джанк подумал, что Бернард или Берджис вряд ли стали бы звонить дважды, и открыл дверь — на пороге нарисовался худой парень.

Джанк оглядел его с ног до головы:

— Ты кто? — И опять окинул изучающим взглядом: — Водил компанию с Йеном?

— Да, — кивнул тот.

— О нем говорить не стану, ничего не спрашивай — и так одни проблемы.

— Я работал вместе с ним, в турагентстве. Когда узнают, в любой момент потянут на допрос. Можно, я войду?

Джанк хотел было сказать, что уходит, но парень добавил:

— Мы должны дождаться Терезу.

Парень назвал свое имя — Каузи. Джанк впустил его, вышел за дверь и проверил, действительно ли он пришел один. Каузи ходил по гостиной, разглядывая стоявшие на полу телевизоры и фотографии на стенах. Джанк использовал стены, когда раскадровывал видеозаписи, добиваясь нужной последовательности в монтаже и фотоколлажах, так что обоев почти не было видно. Каузи расхаживал вдоль стен, как по картинной галерее, листал комиксы, пытаясь разгадать творческий замысел Джанка. Он задержался перед поляроидными снимками, сделанными с экрана телевизора: фотографии, посвященные боевым искусствам, перемежались изображениями вальсирующих пар, которые Джанк скопировал в библиотеке. Наверху над каждой серией Джанк проставлял номера и кодовые названия кадров, которые потом собирался скомпоновать: велосипедные завалы 105, волнующаяся толпа 36, девушка-с-девушкой 275.

Джанк наблюдал за Каузи и говорил себе: с этим парнем что-то не так. Он заявил, что ему позвонила Тереза, дала адрес Джанка и велела ждать ее здесь. Значит, она в безопасности. Или Каузи явился, чтобы подставить его. Снова два варианта, опять придется думать! Но Джанк был уверен — дело дрянь.

Тут ему пришло в голову объяснение: может, парень напрягается из-за допроса?

— Значит, в полиции с тобой еще не говорили? — спросил он.

Каузи оторвал взгляд от стены и отрицательно покачал головой:

— Я смылся, когда они стали всех сгонять в кучу.

— Почему?

Каузи понизил голос:

— Не хотел отвечать ни на какие вопросы о турагентстве. Там гуляют грязные деньги. Если копы что-то разнюхают, Берджис может подумать, будто это я настучал. Мне нужно быть осторожным, хотя мое дело сторона, но он дал мне работу…

Джанк наконец понял, что не в порядке с Каузи: парень не был под кайфом. Да он же в любую секунду ждет беды.

Каузи понизил голос до шепота, и Джанку пришлось вытянуть шею, чтобы разобрать слова.

— Я вот подумал, может, мне следовало поговорить с копами? Одна женщина подошла ко мне в «Уор-пе» и спросила про Йена. Это было за несколько часов до того, как его убили. Может, надо было сказать им.

— Почему ты этого не сделал?

Каузи, очевидно, хотел пожать плечами, но движение вышло похожим на нервный тик.

— Она мне понравилась. И сама на меня запала… кажется.

Джанк выдержал паузу.

— Это была не женщина, а мужик, старая любовь Берджиса.

У Каузи отвисла челюсть.

— Ох, дерьмо!

Тереза рассказала парню не слишком много. «Очень разумно», — мысленно одобрил Джанк. Он терялся в догадках, зачем она попросила Каузи ждать ее здесь.

В дверь снова позвонили: появилась Тереза. Джанк подвел ее к окну, чтобы получше рассмотреть разбитое лицо, и поспешил успокоить, объяснив, что фингал под глазом — вопрос времени. Волноваться о носе тоже нет причин. Каждому когда-нибудь расквашивали нос. Так что все в порядке — конечно, если Джанк сумеет ее защитить.

— Ты отделалась от Берджиса? — спросил он.

— Его арестовали час назад, и я сбежала.

— А что с Бернардом?

Тереза пожала плечами. Она не знала.

— Нам нужно уходить, — сказал Джанк.

А Берджис в эту минуту как раз закончил конфиденциальный разговор с адвокатом, и тот передал ин-

струкции Бернарду. Берджис требовал немедленно отловить Джанка и избить его до полусмерти. Все прояснилось, колесо закрутилось, куры возвращались в курятник.

— Я все еще нужна Берджису? — спросила Тереза. Джанк не знал. Он успел забыть и свои логические построения, и решения, к которым пришел. В этой жизни он хорошо и четко делал одно: сочинял раскадровку и покуривал травку в собственной гостиной. Внезапно он вспомнил: квартира «сгорела».

— Мы должны делать отсюда ноги, — объявил он. Но Тереза хотела продолжить разговор:

— Я знаю, что за бизнес у Берджиса.

Джанк кивнул — Каузи уже сообщил ему. Это не так важно, им пора уходить.

— Он отмывает деньги, — не унималась Тереза. Джанк снова кивнул — он знает. Берджис всегда этим занимался — еще в те времена, когда любой владелец клуба сам вел бухгалтерский учет, решая, приписать или вычеркнуть нули в итоговой строке доходов и расходов в годовом отчете. При аудите Берджис обычно заявлял, что его клуб регулярно посещают две тысячи клиентов. Если кто-нибудь замечал, что клуб вмещает всего три сотни человек, Берджис смеялся: «Ну что сказать? Многие задерживаются минут на пять. И все из-за чертова диджея — я его уволю». Берджис мог, например, заявлять, что огромную прибыль дает сортир или что он проводил лотерею, — у него всегда были наготове билетные корешки. Хватало и других трюков, но все прекрасно знали, что «Грэйвити» отмывает деньги для разных компаний.