Подземная война - Алекс Орлов

Лишь остановившись взглядом на паре сытых и ухоженным мулов, хозяин смягчился и подойдя к ним, погладил одного по гриве.

– На постой, что ли пришли проситься?

– Пока только прицениваемся, – вступил в игру гном.

– Если на ночь да с харчами, да для скотины вашей кормежка, вода, чистка навоза. Тогда со всех две серебра.

Бурраш хотел что-то сказать, но Ламтак дернул его за рукав и тот промолчал.

– Что же, хозяин, мы твою цену услышали, а теперь я хочу пройти посмотреть, чего там у тебя в смысле удобствов. Далеко ли до сортира, чиста ли вода в кадушке, а то знаешь, бывает, люди серебро просят, а у самих в кадушках ляги квакают.

– У меня ляги в кадушках никогда не квакали, я за своими кадушками полное наблюдение имею. Так что мне скрывать нечего – иди и смотри. А вы, пока что, господа проезжие, за воротами постойте, а то моя собака может и покусать крепко.

С этими словами хозяин открыл калитку и пропустил туда одного гнома, потом зашел сам и калитку запер.

– Чего-то пенек наш крутить вздумал, – задумчиво произнес орк.

– Ламтак просто так войну не начинает, – усмехнулся Рони.

– Это да, – согласился орк.

Между тем, гном враскачку прошелся по просторному двору, покрытому плотной, коротко кошенной травкой. Свой дом хозяин содержал в полном порядке и прицепиться было не к чему, но Ламтак остановился напротив забора, который отгораживал двор от большого огорода и указав на висевшие на кольях множество башмаков, спросил:

– А скажи, хозяин, чего у тебя башмаки на заборе висят – ворон отгоняешь или для компота на зиму сушишь?

– Сушу от сырости, они всю зиму в пристройке провалялись.

– А чего потом с ними?

– А потом на петли для дверей в курятник или на латки порежу – хомуты старые штопать.

Гном подошел ближе, снял один из башмаков и помяв в руках, спросил:

– А чего чинить не отдашь?

– Не берут уже. Говорят – истерлися до полного предела.

– Понятно, – усмехнулся Ламтак. – И еще сказали, что не чинить надо, а новые покупать, угадал?

– Угадал.

– Это они тебя обманывали, чтобы выгоду большую получить.

– Да я это прокумекал, только что тут сделаешь, пришлось заказывать новые.

– Итого у тебя их тут пять пар, правильно?

– Правильно, считать ты умеешь.

– Я много чего умею. У тебя железный сапожок найдется и молоточек четвертной?

– Да, есть такие.

– А брус дубовый гвоздиков нарезать?

– Тоже имеется.

– Хорошо сушеный?

– Ну, дык, на печи сушу.

– И еще – сало топленное, угли черные из печки и воск.

– Все имеется, а к чему ты спрашиваешь?

– А к тому, что я тебе все эти башмаки сегодня очень даже выгодно починю и даже зачерню, как новенькие, а ты с нас за постой ничего не возьмешь и кормить будешь без жадности.

– А если попортишь без толку?

– Тогда – два серебра, как ты и просишь.

– А давай! – воскликнул хозяин и подставил руку по которой гному тотчас ударил.

– И ножик найди острый, а еще лучше сапожницкий!

– Сапожницкий имеется! Сейчас все принесу!

Хозяин укоротил собаке цепь и побежал открывать ворота, а Ламтак, вставая на носочки, принялся снимать обувь с высоких для него колышков и каждый башмак внимательно осматривал, мял и складывал в кучку.

Видно было, что он предвкушал удовольствие от предстоящего занятия делом, в котором знал толк.

Гости вошли на широкий двор, хозяин кликнул работника – босого лохматого мужика и тот прибежал, чтобы принять мулов.

Махнув рукой выглянувшей из дома бабе, хозяин приказал начинать стряпать, а сам проводил постояльцев в просторный амбар, где имелось много места для постоя. А также табуреты, стол и несколько топчанов с соломенными матрасами.

Пока постояльцы обустраивались, хозяин натаскал гному все необходимые припасы и тот занялся делом – найдя подходящее место в небольшой мастерской хозяина, не забыв сделать тому комплимент по части порядка и большого выбора инструментов.

– Ну хоть одно доброе слово услышал, а то от нашенских-то, от местных одна погань! В глаза достойным человеком величают, а дня не проходит, чтобы дохлятину в огород не закинули или ворота не обоссали. А все почему?

– Почему? – спросил гном пристраивая на сапожок башмак.

– Завидуют!

– Так ты бы их ухватом, что ли. Подкарауль, да ухватом, – посоветовал гном, подбирая бороду чтобы не мешалась.

– Дык, а что толку? Этим быкам ухват, что комариный укус.

– Так это быки под ворота наливают?

– А то кто же? Людей собака отгоняют, а быкам ничего.

– Стало быть и быки тебе тоже завидуют? – пряча усмешку, спросил гном и принялся вбивать нарезанные из чурбачка гвозди в новую подметку.

– Да я уж и не знаю чего думать. Может колдовство какое.

– Только это и остается, – согласился гном. – Бери медную чашку, да отдай хозяйке, пусть сало топленное с углями прокипятит, но недолго, чтобы окалина села. А потом неси сюда.

– Ага, сей минут сделаем! – с готовностью ответил хозяин. Он уже видел – гном знает, что делает. В каждом его движении сквозил опыт искусного мастера.

Тем времен, пока на печи готовился обед, хозяин притащил из подвала соленья, свиной рулет и копченый окорок. А еще хлеб, сыр и сладкого варенья.

– Скоро горячее будет, а пока отведайте этого, гости дорогие, – произнес хозяин доброжелательно и расставив на столе продукты, убежал наблюдать за гномом, чтобы поднести вовремя, если что понадобится.

– Чем он его так приворожил? – спросил Рони, отрезая ломоть нежной розоватой ветчины.

– Башмаки ему никудышные вычинивает, – пояснил Мартин, принимаясь за еду. – Так что хозяин на таком договоре еще и прибыль поимеет.

– Я за такие припасы нашему тимонглеку все прощаю, – признался орк отдавая должное свиному рулету.

Рони засмеялся.

– Ты зачем его так называешь?

– А чего? Ему даже нравится. Он так понял, что этот тимонглек его родственник.

А Ламтак, тем временем, продолжал творить чудеса со старой обувью. Он поправил каблуки, подбил подметки, лихо обрезал краешки, намазал все пары черным дегтем, который навел из горячего сала с углем и воском. А потом еще обстукал молоточком носы, так что у старой обуви получилась еще и форма.

– Ай, чего творит! Ай, мастер! – не мог нарадоваться хозяин.

К тому времени, когда гном принялся полировать обувь суконкой, в мастерской собрались его попутчики и даже работник, а баба хозяина, припав к окошку, тоже дивилась успехам мастера.

Когда работа была сдана, Ламтак помыл руки с душистым мылом, который подал лично хозяин, а потом им поднесли лучшей наливки из лесных ягод, которую хозяин для себя настаивал пять лет.

В деревне стали гаснуть огни – местные рано ложились спать, чтобы еще до восхода взяться за свои сельские дела, которых было не переделать.

В лесу темнело быстрее. Птицы занимали места для ночлега на ветках и в гнездах. Только ежи, змеи да совы, наполнялись бодростью, чтобы начать свой ночной промысел.

В заболоченном озере заквакали лягушки, но тут же умолкли, когда в заводи ударил хвостом сом.

Подождав, они снова начали свой концерт, однако вскоре опять смолкли и тогда стал заметен повторяющийся звук. Шевельнулась торчавшая из пригорка коряга, потом, вдруг, поднялась, словно ее вытолкнули изнутри и под ней показался черный зев пещеры.

Прошло еще какое-то время, а затем оттуда стали появляться силуэты в длинных черных балахонах. Их набралось не менее двух десятков и они двинулись прочь из леса, туда, где в засыпающей деревне еще теплилось несколько огоньков.

По мере того, как лес становился реже, в него проникал остаточный свет угасавшего дня и кое где, среди идущих, стала тускло поблескивать сталь.

Процессия молча проследовала через поле и остановилась шагах в сорока от крайнего, самого большого дома в деревне.

Почуяв неладное, завыла собака, потом еще одна.

Вдруг, на дороге, шедшей мимо поля – появился другой силуэт. Он был не таким заметным, как те, что стояли черным островом у края деревни и оказался худощавым, похожим на подростка, человеком.

Он шел, чтобы выяснить – правильно ли определил издали нужный дом, куда встали постоем его клиенты и засмотревшись на деревню, не заметил, как дорогу ему перекрыл высокий, невесть откуда взявшийся незнакомец.

– Ты кто? – пророкотал тот страшным голосом.

– Я? Я просто прохожий.

– Прохожий с синей кожей, – сострил незнакомец и откуда-то с поля донеслось приглушенного гоготание.

– Да у меня и денег-то нет, – пролепетал соглядатай, чувствуя, как ужас сковывает его тело.

– А нам деньги не нужны, – сказал незнакомец, делая шаг вперед.

– Ой, что это у вас в руках, дяденька? – испугался соглядатай.