Не пей - козленочком станешь! - Инна Дудко

Иван остался безучастным к этому заявлению, а Маша и волк обречённо переглянулись. Вскоре появилась медведица, она с облегчением вздохнула, когда узнала, что это вовсе не воры нарушили их покой, но всё-таки пожурила для порядку излишне шумных гостей. Когда все, наконец, были в сборе, Михайло Потапыч открыл собрание:

— Так как мы ничего о ваших похождениях не знаем, то слово предоставляется Ивану. Давай, мил друг Ваня, введи нас в курс дела по-быстрому.

Иван нехотя встал, прошёлся из стороны в сторону, а после вытянулся по стойке смирно, словно школьник у доски, и начал доклад.

— А что тут рассказывать. Натворили дел вот и всё. По глупости сунулись к лешему, попали в плен. Во время попытки освободиться уничтожили ожерелье, то самое при помощи которого заколдовали Елену Прекрасную. Теперь вот идём к ней виниться, что вместо того чтобы помочь только хуже сделали. Вроде всё.

— Нет, не всё, — поднялась Маша, — только что, мы ещё и баночку водяного разбили.

— Да какого ж вы вообще в эту историю полезли, — возмущенно заревел дядя Михал. — Иван, ну ты же мужик, самый самостоятельный из вашей троицы, ты, что не мог приглядеть за девчонкой и волком, как следует, что бы всё в порядке было?

— Дядя Михал, не надо…с ожерельем это случайно получилось. А вот баночку разбил я.

— Как же так? Это же волшебные вещи, хрупкие, к ним особый подход нужен был и бережное отношение. Это же и ёжику понятно.

— Говорите вы, Михайло Потапыч, красиво, — возразил Иван, — только я не знал что эта баночка волшебная. И до сих пор не ведаю, что в ней такого особенного было. Меня как-то в курс ввести забыли. Может водяной румянец со щёк Елены Прекрасной украл и в неё спрятал?

— А ты откуда про румянец знаешь? Елена мне это по секрету на ухо рассказала, — удивилась Маша. — Ты вообще в окно в это время пялился.

Повисла тишина, Маша и Север с подозрением уставились на Ивана.

— Да не подслушивал я, клянусь. И про водяного не в курсе был, — стал оправдываться парень. — Это я так пальцем в небо ткнул и попал в…

— Не надо подробностей, здесь дети, — оборвала его Маша, а после, немного помолчав, добавила, — как не верти, а всё равно все виноваты, кто больше… кто меньше. Да и глупо на этом зацикливаться ведь волшебных вещей нет больше, и спорами их не вернёшь. К Елене спешить надо. Может ещё не всё потеряно и возможно что-то сделать?

— Правильно говоришь, деточка, — похвалила Машу медведица, — да только я вас без завтрака не отпущу. Да и если честно уж очень хочется поподробней узнать что там у вас случилось.

— Да мы и сами толком не знаем. Вроде бы вместе были, а каждый действовал по-своему, — пояснил Иван.

— Вот и разберёмся, — весело заметил Сева, — расставим точки над i, чтобы без непоняток всяких и обид.

— Тогда пошли в дом, а пока самовар закипит, вы всё и расскажите, — предложила тётя Авдотья. — Ты Север и начнёшь, уж больно интересно узнать, почему ты выглядишь так, будто тобой полы мыли.

Волк скромно потупился и скоренько потрусил в избу, делая вид, что это не к нему обратились. Медведи переглянулись и вместе с Машей и Иваном последовали примеру Севера. Вскоре вся компания полным составом заседала на кухне в ожидании чая.

— Север, мы ждём твоего рассказа, — напомнила медведица. — Давай начинай, не томи.

— Действительно. Нам тоже очень интересно узнать, куда ты исчез, — поддержала Авдотью Ильиничну Маша.

— Или там что-то такое, о чём стыдно поведать приличным людям? — подначил товарища Иван.

— Не правда, — волк мигом перестал мяться и начал рассказ, — Значит, расстались мы с вами, — он кивнул на Машу и Ивана, — и я отправился в разведку. Сначала решил забежать к дальним родственникам, их стая неподалёку от лешего обитала, навести справки, что да как. Когда я до нужного места добрался, обнаружил странную картину: логово было пусто, а все волки исчезли, словно их и не было. Знакомая сорока сообщила, что стая давно себя странно вела, с момента, как только новый леший в этих краях объявился. Были волки словно сонные какие-то, но бывало, что неожиданно подрывались и бежали куда-то. А главное выли каждую ночь очень тоскливо, будто о помощи просили и светились колдовским светом. А тем утром все волки собрались и дружным строем ушли в сторону летней резиденции лешего. Узнав это, я решил, что и мне следует туда отправляться и уже на месте разузнать, что же тут всё-таки происходит. На полпути к лешему я нагнал своих родичей, они сидели ровными рядами и не шевелились. Я подбежал к вожаку, его звать Ситр, он знавал меня, когда я был ещё волчонком, но в этот раз он грозно зарычал и сказал: " Проваливай, чужак, пока цел!". Я был крайне удивлён и попытался объяснить ему, что я не чужой и пришёл к ним, чтобы помочь, но Ситр был непреклонен. Он требовал, чтобы я покинул их прибежище. Убедившись, что волки околдованы, я в последний раз попытался достучаться до их сознания. Я подошёл к молоденькой волчице, которая недавно ощенилась и спросил:

— А где же твои волчата.

— Хозяин не велел их брать, — однозвучно без выражения ответила она.

— Но куда вы идёте?

— Хозяин зовёт нас. Мы нужны ему, — монотонно покачиваясь, в тон своим словам ответила волчица.

— Но разве у настоящего волка может быть хозяин? — возмутился я.

— Хозяин говорит, что он наш господин, и мы обязаны его слушаться.

— А если вы ослушаетесь или не захотите выполнять приказы? — спросил я.

— Был среди нас один такой. Он не послушал Хозяина и в один миг сгорел. Колдовской огонь сжёг его изнутри. Огонь Хозяина горит в сердце каждого из нас. Ежеминутно напоминая, что Господин ждет от нас полного послушания. И если кто-то хоть на секунду забывает о покорности, пламя разгорается в груди, принося адскую боль и заставляя корчиться и молить о пощаде.

На этом я закончил разговор. Моё сердце разрывалось при виде такого плачевного состояния сородичей. Я сразу понял, что это всё дело рук лешего и решил отправиться прямиком в его логово. Когда я подошел к его резиденции, на моё счастье калитка была не заперта, и я беспрепятственно попал во двор. Там наткнулся на кикимору, но вовремя сообразил притвориться зачарованным. Она спросила меня, что я здесь делаю, а я, выпучив глаза и качаясь, аки бельё на ветру, ответил, что меня, мол, хозяин призвал. Тогда она махнула рукой и сказала: "Только что-то ты больно рано припёрся. Ну да ладно. Иди к пристройкам и дожидайся остальных". Я отправился на указанное место и затаился. Вскоре появился Никифор. Он подозвал кикимору и стал давать ей указания. Из их разговора я понял, что этой ночью здесь будет проводиться страшный ритуал, после которого волки навсегда станут рабами лешего, а он в свою очередь сможет обращаться в волка. Ужас охватил меня от услышанного, но я сдержался и только когда Никифор ушёл обратно в дом, а кикимора отвернулась, тайком покинул резиденцию. Я метнулся к роднику, где мы договорились встретиться с Иваном и Машей, но так спешил, не разбирая дороги, что провалился в яму. Она была скрыта от глаз веточками и травой, а на дне её скопилась дождевая вода. Пока я настойчиво пытался выбраться, вода перемешалась с землей и глиной, которые превратились в чёрную жижу, которая налипала на шерсть и крепко держала, словно засасывая всё глубже и глубже. Наверное, так бы и остаться мне в той яме, но на моё счастье мимо проходил охотник. Я прикинулся дохлым, а он польстился на мой мех. Охотник опустил в ловушку потайную лестницу и спустился по ней за трофеем. Как вы понимаете, только это мне было и надо. Буквально через минуту я уже несся к месту встречи, но там никого не оказалось. Я понял, что опоздал. Прикинув, что мои товарищи могли решить в сложившейся ситуации я потрусил обратно к лешему. На этот раз я уже не смог так легко попасть внутрь, но по разговорам, раздававшимся из-за забора, понял, что страшное жертвоприношение состоится уже очень скоро и к моему ужасу я обнаружил, что в жертву собираются принести моих друзей. Позже, когда к резиденции подъехал какой-то хмырь в рыболовной сетке я всё-таки просочился во двор и затаился до поры до времени. Я решил, что буду действовать по обстановке. Через какое-то время двор заполнился околдованными волками, они заунывно взвыли, а когда на крыльце появился Никифор и взмахнул своим ужасным ожерельем, словно обмякли и безучастно застыли каждый на своём месте. Уже глубокой ночью Никифор снова вышел к волкам. Он тащил на плече какую-то гигантскую гусеницу, в которой я с трудом узнал связанного по рукам и ногам Ивана. Когда леший снова достал ожерелье и протянул его вперёд, собираясь начать ритуал, я бросился на злодея, в надежде спасти Ивана и своих сородичей. Я вонзил свои клыки в его плоть, но случайно мне в пасть попало и ожерелье, я раскусил его словно орех. Колдовство исчезло, и волки освободились от чар. Понимая, что сейчас они кинуться на обидчика, поработившего их волю, я поспешил повалить, застывшего истуканом Ивана, и откатить подальше, чтобы обезумевшие от злости звери не разорвали заодно и его, приняв за пособника своего мучителя. Вот так.