Девочка и химера - Алексей Олейников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
…Калеб стоял спиной к ней, сильно сутулясь, почти касаясь руками земли. Взмахнув руками, он сделал странный шаг – как краб, левым боком, и Дженни отчетливо различила, как темные брызги окропили талый рыхлый снег.
«Это кровь, – ужаснулась девушка, – он распорол себе вены на левой руке. Господи…»
Словно услышав ее мысли, Калеб обернулся. Дженни попятилась. Разве могут быть у человека такие зубы – тонкие, как иглы, распирающие ощеренный в ухмылке рот. Не бывает у человека таких глаз – огромных, желтых, с вертикальными провалами вместо зрачков. Калеб… нет, химера вытянула руку с длинным безымянным пальцем и полупрозрачным загнутым когтем, будто предупреждая – «не приближайся!».
– Ка… калеб, это я – Дженни. – Девушка шагнула вперед, хотя больше всего ей хотелось бежать отсюда без оглядки. – Ты меня не узнаешь?
В голове мелькнула запоздалая мысль, что Калеб и в обычном своем состоянии не питал к ней теплых чувств. А если эту неприязнь Калеба помножить на всю злобу химеры, то худшей кандидатуры в собеседники, чем горемычная Дженни Далфин, вообще не отыскать. Однако вид Дженни не пробудил никаких воспоминаний у химеры. Убедившись, что девушка не приближается, она продолжила поливать землю свежей кровью.
Дженни подумала сразу о двух вещах. Первая: «Калеб скоро умрет от потери крови». Она частила густой капелью из его вен, вовсе не думая сворачиваться – видимо, химера распорола запястье со знанием дела. Если учесть, что мальчик уже обошел весь цирк по периметру, обильно орошая землю, удивительно, как он еще держится на ногах. Должно быть, ему не давала упасть холодная ярость химеры, тлеющая внутри. Вторая мысль – еще немного, и тварь, захватившая тело Калеба, закончит свой мерзкий знак, «кольцо» Магуса рухнет, и Дженни нос к носу столкнется с колдуном Фреймусом. Одна-одинешенька, не считая фоссы.
Львенок вырвался из рук и кинулся к химере. Дрожал он, как успела понять девушка, вовсе не от страха, а от едва сдерживаемой ярости. А потом в левом глазу вспыхнула старая знакомая – искорка.
Калеб побледнел, как выцветшая фотография, и уменьшился в размерах. Из него, вырастая, как стебель из лопнувшего зерна, возвысилась фигура с уродливой головой, поросшей клочковатым белым мехом, с крючковатым клювом, усеянным жемчужно-острыми клыками, и выпученными черными глазами. За спиной химеры распахнулись блистающие ледяным серебром крылья. Тонкое сияние сложного цвета – голубовато-сиреневого с оттенком фиолетового – окутывало ее. За химерой тянулся по земле пульсирующий темно-фиолетовый след. По сложной ломаной кривой он уходил в сторону и исчезал за шатром, но девушка поняла, что эта линия огибает всю стоянку и снова начинается здесь же, в нескольких шагах от нее.
«Знак Ковена, – догадалась Дженни, – она почти его завершила».
Тварь с клекотом ударила клубок пламени под ее ногами. Юркий огонек увернулся и прянул снизу вверх, целясь в горло химеры, – будто длинный язык костра взвился вверх, подстегиваемый порывом ветра. Химера отпрыгнула, мотая головой. На ее морде темнела обожженная проплешина. Тварь взмахнула крыльями, и ледяной поток воздуха ударил в лицо девушки. Фосса зигзагом рванулась вперед, мгновенными выпадами поражая лапы химеры. Тварь отступала к стене, сотканной из молочного тумана и окутывающей весь цирк. В густой пелене то открывались, то затягивались прорехи, словно снаружи ее пытался развеять упрямый ветер. Химера тяжело подпрыгивала и падала вниз.
«Она не может взлететь! У нее нет сил. Давай, львеныш!»
Но зверьку явно не хватало опыта – увлекшись, он вцепился зубами в узловатую, поросшую снежным мехом ногу и, потеряв главные преимущества – быстроту и ловкость, тотчас подставился под удар. Взмах лапы отшвырнул его прочь. Львенок с жалобным визгом зарылся в траву, химера жадно потянулась к нему, перегибаясь через съежившуюся фигуру Калеба, – от этого зрелища Дженни даже слегка замутило. А тварь все тянула бесконечные руки с блестящими когтями.
– Пошел вон! – Девушка заслонила зверька. – Освободи Калеба, тварь!
Химера зашипела и попыталась схватить ее за горло, но… промазала. Дженни прогнулась назад, выполнила заднее сальто и, подхватив львенка одной рукой, встала на ноги. В прыжке она успела заметить, что из ворота свитера вытек на серебряной цепочке медальон – светлая фигурка дельфина.
«Красивый какой!»
В миллиметре от лица пролетели смертоносные когти. Удивительно, как она успела увернуться. Промахнувшись, химера упала на четвереньки, но тут же оттолкнулась от земли коленями и взвилась в воздух.
«Взлетела, – растерянно подумала Дженни, – а крылья какие большие…»
Химера полностью втянула в себя Калеба, его тело зародышем еле проглядывало сквозь плотную оболочку монстра. Распахнув клюв, усеянный мелкими зубами, чудовище спикировало на девушку, нацелившись в нее сразу всеми когтями на всех четырех лапах.
Дженни сгруппировалась и ушла в кувырок. Химера успела сообразить, что промахивается, и в последнюю секунду изменила траекторию полета. Она ударила Дженни по лодыжке и отшвырнула в шершавый, как наждак, снег, а сама врезалась в землю. Над скомканным грязно-белым клубком перьев и шерсти, содрогающимся от боли, медленно всплыло синеватое облачко, но не рассеялось, а медленно поплыло в сторону стоянки цирка «Магус».
В темном вагончике, пропахшем крепким пивом и дешевыми сигаретами, по-прежнему стояла тишина. Солнечный зайчик пробился сквозь задернутые шторы, упал на лицо Роджера Брэдли и растворился. Был ли это отблеск распахнутого окна напротив, или отразилось солнце в боковом зеркале, которое задел плечом один из работников цирка, пребывающий в счастливом неведении «светлого сна», кто знает? Был отблеск солнца и исчез. Но следом за ним по застывшему телу дрессировщика легкой волной прошла дрожь. Широкая грудь Брэдли, обтянутая свитером грубой вязки, приподнялась, синие губы приоткрылись, и меж них с тихим свистом втянулся воздух. Веки задрожали, и под ними заметались глазные яблоки. Роджер Брэдли видел сон и шел в этом сне по опасному следу.
…на земле хорошо – спокойно и прохладно. Лодыжку печет. Зарыть глубже в холод, так меньше болит. Болит, болит…
Дженни открыла глаза. Звереныш облизывал ей лицо. Он отскочил и, казалось, пригласил ее лапой – дескать, вставай хозяюшка. Она повернула голову. Уставилась на грязно-белый холм, который трепетал и колыхался. Холм пытался подняться. Дженни моргнула и поняла, что лежит на снегу. А рядом ледяная химера ворочалась, как бесформенный мешок меха и перьев. Дженни с трудом села. Осмотрела лодыжку.
«Гадина пернатая! Как же болит!»
Когти острее алмазного стеклореза глубоко распороли мякоть икры. Под ногой быстро расплывалась алая лужа…
Девушку замутило. Она стянула с шеи шарф и, шипя и ругаясь, крепко перетянула подколенную артерию, останавливая кровотечение. Если бы она не была цирковой и не изучала анатомию, так бы и осталась в снегу, без сил от кровопотери. Теперь, по всем правилам первой помощи, следовало запихнуть под жгут записку с точным временем наложения, но у Дженни не было часов, и она, хоть убей, не могла придумать, на чем написать. Да и ручки с собой на сражение с химерой она не захватила.
«Вместо чернил можно взять кровь. Ее тут полно! – соображала Дженни. – А вместо бумаги? Что за чушь?!»
Ее охватило лихорадочное веселье, предвестник истерики. Девушку мутило от вида и запаха крови, от боли и страха. Ей совсем не нравился этот волшебный мир.
Мир, где подростков отправляют отлавливать опаснейших тварей, которым место не в Красной, а в какой-нибудь Черной книге – в списке запрещенных к существованию существ, а взрослые отсиживаются в безопасности. Где существует магия и последствия ее применения смертельно опасны. Где каждое твое слово влечет за собой последствия и ни один поступок нельзя отменить словами «я не хотела», «я не знала» или «оно само».
Химера вытянула лапы, приподнялась и снова рухнула. Дженни с большим трудом встала. Больше всего ей хотелось убежать. Но она с кривой улыбкой сделала шаг. Затем еще один. Алые следы впечатывались в рыхлый снег.
«Лучший способ победить безумие – быть более безумным», – говаривал Эдвард, отстегивая ее от страховочного карабина на высоте четырех метров.
«Без этого я никогда не почувствую воздух, да, Эд? – пробормотала она. – Наверное, без этого «шага в пустоту» вообще ничего не случается всерьез».
Химера обернулась, уперла в Дженни ненавидящий взгляд желтых глаз.
– А ну пошла вон! – гаркнула девушка не хуже Роджера Брэдли и, раскинув руки, рухнула на спину монстра.
Если бы происходящее снимал фотограф в режиме скоростной съемки, он бы поймал то радужное сияние, которое появилось на мгновение между серебристой химерой и летящей на нее девушкой. Присмотревшись, он бы увидел, что это не дефект изображения, а световой след от маленького дельфина на груди Дженни.
