Привет, любимая (СИ) - Квашнина Елена Дмитриевна

      - Ага! Посмотреть!

      Он тихо улыбнулся.

      - Ну и как?

      - Красиво, - вздохнула я.

      - Будешь с нами играть?

      - А я не умею. И домой через пять минут надо.

      - Очко! - снова заревели зрители.

      Теперь очко заработал Рыжий. И уже Светка повисла у него на шее. Он обнял ее одной рукой, крутанул в воздухе. Олег перехватил мой взгляд.

      - Иди домой, Аль. Хочешь, провожу?

      - Проводи, - согласилась я, снова взглянув на Светку. Нет, я ей не соперница. Куда мне?! Старый комплекс, оказывается, был жив.

      Олег отошел к другой сосне и вытащил из груды вещей свою любимую черную спецовку. Интересно, сколько лет он ее носит? Лет шесть, не меньше.

      - Олег, ты куда? - окликнул его кто-то из ребят.

      - Я сейчас, - махнул он рукой, - Я сейчас вернусь.

      Мишка, который в тот момент в толпе игроков спорил о нарушении правил и подсуживании с Толиком, исполняющим роль арбитра, кинул на Олега мимолетный незаинтересованный взгляд. Случайно заметил меня... Правая бровь у него удивленно приподнялась. Я вспомнила, как мы хохотали над этой манерой в первый день его возвращения. Раньше у Рыжего такой привычки не было. Впрочем, теперь он мог сколько угодно играть своими бровями. Я не хотела его видеть.

      - Пойдем? - негромко спросил Олег.

      И получил в ответ короткий кивок. Мы не торопясь пошли по направлению к дому. Рыжий, поверх голов, смотрел нам вслед. Глаза заледенели. Но он не подумал нас догонять. Как же? Игра не закончена. И Свету потом надо проводить. Я же его знала, как облупленного. Еще и меня обвинит - с Олегом ушла! Да... дела были невеселые...

      - Ты что молчишь? - спросил Олег.

      - А о чем говорить? - отозвалась я.

      - Конечно. И так все ясно, - он говорил серьезно и не думал смеяться надо мной, - Я не оправдываю Светку. Она ведет себя, как скотина. Но зачем ты себе будешь нервы мотать? У вас и так с Мишкой не семья, а цыганский табор.

      - И что же я должна делать?

      Он положил мне руку на плечо и развернул к себе. Спокойно посмотрел прямо в глаза.

      - Помнишь, я пошутил, мол, вы разведетесь? В каждой шутке есть доля шутки. Разводись!

      - Зачем же тогда было выходить замуж? - мои ноги снова понесли меня к дому. Трудно было смотреть Олегу в глаза. Практически невозможно.

      - Ты ведь назло мне вышла за него? Да? - в этом вопросе не ощущалось назойливости. Только уверенность.

      - Да, нет. Я об этом и не думала. Он все решал за меня. Скомандовал, я подчинилась.

      Говорить Олегу правду не хватало мужества. Да и не к чему ему было знать эту правду, горькую и обидную. Мы уже молча дошли до моей калитки на задворках.

      - Спокойной ночи, Олежка.

      - Аля!

      Пришлось остановиться и повернуться к нему.

      - Если нужно подождать, я подожду. Ты поняла?

      Я все поняла. Это он не понял, что ждать придется очень долго. Вероятно, всю жизнь.

      Щеколда на калитке тихо звякнула.

      - Аль, это ты? - тревожно спросила из сгущавшихся сумерек тетка.

      - Я, теть Нин.

      - Миша с тобой?

      - Нет, играет. Пока, Олег, - протянула ему руку.

      - Ты подумай, - крикнул он мне вслед.

      - Это тебя кто провожал-то? Олег, что ли? - заинтересовалась тетка.

      - Олег.

      - Ох, Алька... Узнает Мишка, голову оторвет.

      - А он знает, - я стояла у поленницы и шарила рукой в дровах. Мы со Светкой купили на двоих пачку "Космоса" и прятали ее там. - Ты иди в дом, теть Нин. Я здесь посижу немного. Одна хочу побыть.

      - Вы поругались? - окончательно расстроилась тетка.

      - Как ни странно, нет. Не успели еще. Только будем. Ты иди, иди.

      Она ушла в дом, а я села за поленницей на обломок старого чурбака и достала сигарету. Вечернее небо с одного края отливало зеленью, с другого быстро унизывалось звёздами. Оно навевало покой, отгоняя злые мысли. Смотреть на него и ничего другого не видеть, ни о чём гадком не думать, не испытывать оглушающей боли. Одной сигареты показалось мало. Докурила и вытащила еще одну. Затошнило. И крепко. Но с третьей сигаретой тошнота прошла. Теперь не мешало бы и выпить, чтобы окончательно притупить эту боль проклятую.

      - Аль, - послышалось от крыльца, - Миша вернулся. Иди в дом.

      Да пошли вы! Вместо ответа закурила четвертую сигарету.

      - Александра! - Мишкин голос раздался совсем рядом с поленницей, - Ты мужа кормить думаешь?!

      Он завернул за угол и увидел меня с сигаретой. Присвистнул.

      - Ничего себе... новости...

      Свистишь? Ну-ну... Ты еще много чего не знаешь. Да, и, вообще, знаешь ли ты обо мне хоть что-нибудь? Ты ведь никогда не интересовался... А если всё же интересовался, то с кем была и что делала? В основном, на предмет парней.

      - Ужинать будем или как?

      - Я не готовила. Я ходила на площадку - смотреть игру.

      Рыжий прищурился.

      - Что случилось?

      - А ничего. Отдохнуть захотелось. Погулять. Один день можно и без ужина. Кстати, вечером наедаться вредно. Врачи не советуют.

      - Мне и без тебя хорошо известно, что они советуют, - он спокойно отобрал у меня недокуренную сигарету и сунул ее себе в зубы, - Курить они тоже не рекомендуют.

      - Ну и бросай на здоровье. А мне как-то не хочется.

      - Хочется тебе, не хочется, но чтоб я этого больше не видел, - Мишка начинал злиться.

      Еще одна сигарета оказалась у меня в руке. Я, не торопясь, прикурила и так же, не торопясь, сказала:

      - Ты больше не командуй. Надоело.

      - Что? - он, кажется, ожидал крика, упреков, слез, чего угодно, только не спокойного отказа подчиняться. Не отстраненности...