Вторая встреча - Рэчел Маккензи

— Как вы можете это говорить? — с трудом проговорила Сильвия. — Вы…

— Очень просто, — отрезал он, прерывая ее. — Именно такой власти вы желаете? Вы знаете, я никогда бы не принял вас за соблазнительницу, никогда в жизни! Но я не могу не верить своим глазам! — воскликнул он, бросая на Сильвию взгляд, от которого она помертвела. — Налицо все приемы, разве не так?

— Я не соблазнительница! — почти закричала девушка. — Как вы смеете говорить мне это! После всего, что вы сделали! После всего, что я пережила!

— О чем, черт возьми, вы толкуете? — раздраженно спросил он, покачав головой. — После всего, что вы пережили?! В ваших устах это звучит так, словно это какие-то страшные муки! Возможно, я не прав, но у меня такое впечатление, что вы испытали такое же удовольствие, что и я!

— Это неправда! — Но это было правдой! Однако она не в силах была признать это. Не могла сказать ему об этом. Сильвия была близка к тому, чтобы обо всем ему рассказать! Губы ее дрожали, и она прижимала к ним тыльную сторону ладони. Почему она не могла понять, что ничего не изменилось? Трэвис Стил хотел ее по одной причине, и только по одной! Почему она упорствует и позволяет себе унижаться?

— Вы используете меня в своих сексуальных интересах!

Он жестко, с недоверием рассмеялся:

— Вы просто закомплексованы на сексе, — язвительно бросил Трэвис, — и сами понимаете это!

— Ах ты, выродок! — выкрикнула Сильвия с яростью, вся дрожа. — Холодный, бесчувственный выродок! — Она повернулась, выбежала в ванную комнату, примыкавшую к спальне, и, хлопнув дверью, заперлась изнутри.

Горькие слезы навернулись ей на глаза и медленно потекли по пылающим щекам. Ей не хотелось ни думать, ни жить. Она хотела его, и он знал об этом; сознание этого наполнило ее жгучим стыдом. Она подошла к ванне, отвернула бронзовые краны и стала ополаскивать лицо холодной водой.

Она ничему не научилась. Пять недель или пять лет — казалось, ничего не изменилось. Она по-прежнему не в состоянии была сопротивляться Трэвису Стилу.

7

Сильвия сидела на диване у окна в своей спальне и наблюдала, как еще один автомобиль подкатил к подъезду дома.

Весь день она почти не выходила из своей спальни, лежа на кровати, обуреваемая тяжелыми мыслями; после второго завтрака девушка, увидев, что Трэвис и Джейк куда-то вышли, незаметно прокралась вниз и стащила тарелку с едой из кухни, где кипела подготовительная работа к приему.

Дом напоминал улей, в центре которого находилась миссис Уайт. Она, должно быть, за несколько дней готовилась к Рождеству. На подносах громоздились продукты, выложенные из морозильников, наготове стояли батареи бутылок шампанского, и она чувствовала себя в своей стихии, руководя молоденькой Минни, своей помощницей по кухне, которая была в таком возбуждении от предстоящего званого обеда, как будто сама была приглашена на него.

— Вы счастливая! — сказала миссис Уайт Сильвии в своей откровенной деревенской манере. — О, я бы хотела сегодня вечером попить вина и пообедать с мистером Стилом! — Та не собиралась, разумеется, присутствовать там, но не сказала об этом, невнятно пробормотав о том, что надеется, что ее головная боль к вечеру пройдет.

Я трусиха, подумала с раздражением Сильвия, когда возвращалась с едой к себе в комнату. Если я до смерти боюсь сказать Минни и миссис Уайт, что на обеде сегодня будет одним гостем меньше, то как я наберусь храбрости сказать об этом Трэвису? И потом, после того, что произошло между ними в прошедшую ночь, может ли он ожидать, что она осмелится появиться у него на глазах? Прихорошиться, надеть подаренное им платье и спуститься вниз, как будто между ними ничего не случилось!

На обед были приглашены избранные, и по мере того, как владельцы автомобилей — «порше», «ягуаров», «феррари» — появлялись в зале, становилось ясно, что в список гостей входили только богатые, хорошо одетые, породистые люди.

Сколько их было? Сильвия попыталась прикинуть. Десять, может быть, двенадцать пар? Столько красивых женщин и энергичных, изысканно одетых мужчин! Она, конечно, знала, что Трэвис живет в мире людей, бесконечно далеких от нее, что он невероятно богат, владеет недвижимостью во многих странах мира; для него так же естественно ощущение власти и силы, как для нее — чувство ущербности и слабости. Видя этих богатых гостей и такую масштабную подготовку к приему, Сильвия неожиданно осознала, насколько глупой и жалкой должна была она казаться хозяину этого дома… Она была не более, чем интересным зверьком, своеобразной рождественской забавой, человеком, над которым можно было насмехаться и в которого можно было играть. Сейчас она была такой же игрушкой, как пять лет назад — ничего с тех пор не изменилось. Девушку охватило чувство безысходной тоски; ее мнение о себе никогда не было слишком высоким, сейчас же оно было ниже, чем когда-либо.

Трэвис пригласил к себе на вечер струнный квартет, заплатив Бог знает какие большие деньги за то, чтобы музыканты услаждали слух приглашенных. Сильвия прижалась лицом к оконному стеклу, ощущая приятный холод на своих пылающих щеках, прислушиваясь к чарующим мелодиям, доносившимся из зала.

Стук в дверь насторожил ее; она почувствовала, как дыхание замерло у нее в горле. Неужели это он? Наверное, пришел спросить, почему она не спускается вниз, нервно подумала она. Сильвия туже затянула пояс банного халата и дрожащими руками распахнула двери.

Это был Джейк.

— Как вы себя чувствуете, мисс Уолкер? Я не видел вас целый день! — возмущенно выпалил он. — Трэвис сказал, что я могу оставаться с ними и увидеть всех его друзей, но это скучно. Вы не могли бы почитать мне?

Девушка с облегчением вздохнула, взяла мальчика за руку, и они пошли по коридору к нему в комнату. Они провели приятных полчаса, читая сказки и напевая детские песенки. Затем она поцеловала засыпающего Джейка, пожелав ему спокойной ночи, и очень тихо закрыла за собой дверь. Поднявшись по лестнице наверх, она взглянула вниз, в зал.

Трэвис, смуглый и энергичный, одетый в безукоризненный вечерний костюм, встречал запоздавших гостей. Сильвия поспешно отступила в тень и наблюдала за тем, как очередная пара вошла в зал через большие двойные двери.

Стил говорил что-то смешное высокой элегантной брюнетке и сам выглядел настолько великолепным и прекрасным, таким красавцем, что Сильвия почувствовала, что вся дрожит при одном только взгляде на него. Почему он может так воздействовать на нее? Почему может все перевернуть у нее внутри и заставить чувствовать себя настолько приниженной?