Холодное блюдо мести - Лариса Шкатула

Я взглянула на Алексея — он был невозмутим, снял с жены пальто, а когда нагибался, чтобы помочь ей снять ботинки и надеть туфли, заговорщически мне подмигнул. А потом заговорил громко. Для всех? И для Елены, которая наверняка прислушивалась к звукам в передней, и для моего мужа, который подошел взглянуть на гостей все с той же энциклопедией в руках.

— Ларуня, сто лет тебя не видел. Шикарно выглядишь!

Алексей, как всегда, галантен, даже руки женщинам целует с каким-то особым шиком.

— Придешь домой, там ты сидишь, — нарочито сварливо пробурчала Ольга словами Высоцкого и осеклась, устремив взгляд поверх моего плеча.

Я невольно обернулась. Встречать гостей подошла сама именинница — она скользнула заинтересованным взглядом по лицу Ольги и… не узнала ее! Тоже мне людовед Елена Быстрова! Прямо как в юмористическом афоризме: «Она была незлопамятна — не помнила зла, которое причиняла другим». Вот только моя бедная Лелька не сразу взяла себя в руки. Встретиться лицом к лицу со своим врагом и не показать своего отношения к нему трудновато для человека эмоционального…

Но она все же подчеркнуто спокойно сказала:

— Сами познакомимся или подождем, когда мужчины нас представят? Меня зовут Ольга.

— Елена.

Поймав мой изучающий взгляд, Ольга засуетилась:

— Надо поздороваться с настоящим полковником.

Странно, полковником Шувалова зовет не только Корней. Видно, его внешность тянет никак не меньше, чем на три большие звезды.

— Пан офицер! — окликнула я Сергея, который опять отошел в глубь комнаты. — Иди здороваться.

Алексей пристроил огромную коробку с чем-то импортным на журнальный столик и что-то говорил Ленке, видимо, поздравлял. Непонятно лишь выглядело самоустранение Ольги от этой миссии. Впрочем, хозяйка возле Алексея не задержалась, махнула рукой и ушла в кухню.

— А что, подруга, моей дочери такой свекор вполне подходит. — Ольга игриво склонила голову Сергею на плечо. По данным УЗИ, подруга носила девочку, и, узнав об этом, мы стали шутить, мол, кто знает, может, лет через восемнадцать-двадцать мы станем родственниками.

— Огонь-то во взоре притуши, — хохотнул подошедший Лешка, — а то любящая жена и не посмотрит, что ты ее подруга.

— Не только подруга, но и мать будущей невестки, — парировала Ольга.

Но я понимала: она хочет нас отвлечь, увести в сторону. В первую очередь меня? И это лучшая подруга! Боится моих вопросов? Так я ей их не задам. Меня вовсе не волнует, ради чего она притащилась к Ленке на день рождения и что за сюрприз ей приготовила…

— У тебя настроение плохое? — поинтересовалась Ольга, мимоходом поправляя прическу.

С больной головы на здоровую! Оказывается, дело в моем плохом настроении. Подруга поняла, что допустила некоторый перебор, потому подсластила пилюлю. Обняла меня и шепнула:

— Вы с Сергеем прекрасно смотритесь вместе.

Я не успела высказать то, что думаю о ее паршивой дипломатии, потому что в дверь снова позвонили. На этот раз я пошла открывать без просьбы хозяйки — приходы гостей играли положительную роль: не давали мне по-настоящему разозлиться на мужа. И на подругу. Правда, мешали сосредоточиться. Гость на этот раз был в единственном числе, а подоспевшая Елена зачирикала:

— Спасибо, что пришел, Женечка!

Так вот кто он, таинственный Ленкин «принц» или жених, не знаю, в какой там разряд она его занесла. Какая-то знаменитость, о которой я, к своему сожалению, ничего не знала.

А Ленка между тем торжественно произнесла:

— Знакомьтесь, это Евгений Макаров. — И сделала паузу, словно давая всем присутствующим насладиться лицезрением ее Женечки.

Нет, видимо, все дело во мне. Это я вижу окружающее под каким-то странным углом. Словно у меня определенная заданность: каждый входящий сюда испытывает некий эмоциональный шок — вздрагивает, смущается, бледнеет, потом усилием воли заставляет себя принять вид равнодушный и даже непроницаемый. Ну кого, спрашивается, мог увидеть в гостиной этот Евгений Макаров? По мне он только скользнул взглядом. А когда посмотрел на беседующих Сережу и Алексея Кононова и прильнувшую к мужу Ольгу, так изменился в лице, что не заметить этого мог только слепой или, подобно моим близким, человек, чрезмерно увлеченный разговором…

Мужчины пожали новоприбывшему руку, а Ольга лишь величаво кивнула, не называя себя, так что представлять ее был вынужден Алексей.

— Моя жена Ольга, — сказал он.

Евгений поцеловал протянутую руку.

Ничто не выглядело бы в этой сцене странным, если бы этот мужчина упорно не отводил взгляда, стараясь отойти в сторону и даже пятясь к кухне. И опять на его маневры никто, кроме меня, не обратил внимания. Наши с Ольгой мужья только кивнули ему и продолжили беседу. Ольга тоже ничего не заметила. Еще немного, и мою подозрительность назовут маниакальной.

Следующими пришли гости, мягко говоря, странные. На мой взгляд, какие-то сиропные, что ли. Восторженные, словно дети. И сюсюкали так же: Ленусик, котенок, лапулечка. И громко восхваляли Ленку на все лады. Не знай я ее прежде, подумала бы, что речь и вправду идет о человеке необычайном, полном всяческих добродетелей.

Последняя пара — они пришли, когда все уже усаживались за стол, — выделялась среди прочих и внешним видом, и возрастом. Обоим супругам было хорошо за сорок. Зато перед ними, будто в противовес восторженной паре, заискивала и гнулась Елена. Она прямо-таки на задние лапки становилась перед мужчиной, затянутым в костюм-тройку. Именно затянутым, потому что костюм трещал на нем по швам, с трудом сдерживая солидные габариты хозяина.

«Наверняка хорошо питается, — подумала я. — И отсутствием аппетита не страдает».

Супруга его, как представила ее Ленка, Инночка Викторовна — неимоверно важная и преисполненная чувства собственного достоинства, — точно лошадь, поводила головой, видимо, чтобы привлечь внимание к серьгам с такими большими бриллиантами, что они походили на бижутерию. В комплекте с кулоном на ней было целое состояние. Я подивилась, что в наше криминальное время кто-то может носить подобные вещи, не имея рядом вооруженной охраны.

— Мы с Павлом Яковлевичем вместе работали, — пояснила для всех восторженная Ленка. — Павел Яковлевич — величайший в мире хирург!

— Ну, полно, милочка, вы хватили через край, — без улыбки произнес тот ненатурально, словно ждал, что все тут же кинутся разуверять его. Но поскольку никто, кроме Ленки, величайшего хирурга не знал, эту роль взяла на себя его жена.

— Не скромничай, Паша, американцы тоже с Леночкой согласны. Они говорили: в Америке ты был бы миллионером.