Спасатель (СИ) - Старицкий Дмитрий

- Матушка, - обратился я к Иулине, когда молодые отошли на противоположный конец манежа. – Подскажи, бога ради, что везти мне из всякой постельной рухляди в приданое?

- Перину, подушки перьевые, простыни, наволочки, да хорошее одеяло. И в числе, чтобы смена была на стирку.

- А пленный твой германец пусть им кровать изладит, - поддакнул жене священник. – Чашки, плошки, ложки и само собой - самовар.

Вздохнул, вынул тетрадку и стал записывать что потребно.

Пишу и думаю, что это я так раздухарился? Мне теперь каждой девке такое богатое приданое собирать, или как-то потом скромнее выйдет. Всё же они первые. Не на конвейере.

Да нет, не первые. Первыми были детдомовцы – хлебопёки. Но там не свадьба, если по-честному, – формализация. Значит – первые. К тому же Жмуров одно из главных лиц ««колхоза»». Престиж должности ронять нельзя.

Да… ещё Жмурову надо обязательно напомнить про бусы. А то сам не догадается.

Белорусов привез Тарабрин в ««колхоз»» на моём КамАЗе. Троицу они праздновали у него на Тамани. Это Жмурова он мне сразу отдал, как все расчеты и чертёж земли были там закончены. А парни еще тройку дней у него повкалывали. Потом поквасили на празднике.

Колбас был вроде в душевном порядке, но смотрел на меня глазами басета.

Посадил я снова их в КамАЗ и повез на место бывшего лагеря моряков у солёного озера. Там всё как было законсервировано при уходе краснофлотцев так и осталось. Только на песчаных дорожках какие-то парнокопытные мелкие свои следы оставили.

- Прежде чем твою деревню сюда выводить, - сказал я Колбасу, – Вы им здесь, во-первых: баню постройте, во-вторых: колодец, в-третьих: барак для зимнего проживания. А то трёх этих палаток на всех не хватит. Лес будете брать стоя отнорок от общей просеки от переката до нормального глубокого места на ««колхозном»» берегу. Ну, и причал там заодно. Чтобы не вьюками через леопардовый лес молочку и прочий товар от реки таскать, а нормальной телегой.

- Мало нас для такой работы, - скал Юшко.

- Дам еще десяток лесорубов, – согласился я. - И все ваши помогальники с вами. Монстру возьмёте. КамАЗ. Только сделать надо всё экологично. У самого берега лес рубить только под пристань. А так версту деревьев от малой просеки до берега оставить нетронутой, как было, чтобы речка не мелела. Продуктов вам к вечеру привезут. И еще: на берегу Азовского болота мерный столб поставьте, чтобы было наглядно видно, как на нем уровень воды поднимается. Думайте, как всё тут сделаете. Не в чисто же поле ваших родичей выгонять. Вымрут. Так что: вперёд, квартирьеры. Сперва строим, где мы их размещать будем, а только потом выводить их сюда из двадцатого века. По уму всё надо делать, а не на эмоциях.

- Они потом тут жить будут? – спросил Колбас. – Вот тут.

Обвел он вокруг себя рукой.

- Тут, – отвечаю. – Почему нет. Тут село стояло. Люди жили в девятнадцатом-двадцатом веке. На первое время и работа для них тут есть – махнул я рукой на соляное озеро. – Доходная работа. Потом и своим хозяйством обрастут. А мы поможем. Чтобы, к примеру, молочку с того берега на конезавод не таскать.

- А коров где брать? – влез уже Михаил с вопросом.

- Да там же где и всё берём, – отвечаю. - В будущем. А потом уже и свои телятки пойдут.

- Не приживутся тут голштинки, трава здесь не та, – возражает он мне. - Да и комбикорм им нужен. Стойловое содержание.

На что я с апломбом ответил.

- А мы правильных коров завезём. С Крыма, к примеру, или с той же Тамани - привычных к местной травке пород. Пусть молока дают меньше, но своё молоко всегда лучше привозного. Зато тех коров пасти будет можно, а не автоматизированную ферму без электричества пытаться стоить. Европейский кооператив. Коровы по дворам. Кто сколько может содержать. Каждое утро приезжает телега или ««додж»» с бидонами. Хозяйки сдают молоко под роспись на счёт. А потом с этого счёта могут оплачивать потребные им вещи. Плюс имейте в виду, что соль на том берегу очень ходовой товар, за который таманские пейзане готовы расстаться со своим серебром. Или своими товарами.

- А почему нельзя коровью ферму на конезаводе поставить? – Юшко чешет нос.

- Корма, ребята, корма лимитируют. Зараз все кобылы ожеребятся и всё – кормов впритык. А уедут артели – и народа останется у нас слишком мало, чтобы степь у диких животных отбирать. Так что… другого выхода пока нет. Завтра к вам Жмурова пришлю с теодолитом. Землемерные работы начать. А пока приведите в порядок, что от матросов осталось. Обсудите между собой, что сначала делать будете, что потом.

Сел в КамАЗ и уехал.

Может я и не прав, но другого выхода пока не вижу.

Глава 12

Еженедельный обход владений. Уже привычный. Чувствую себя Лужковым без кепки. Сопровождает меня в этот раз только глава заводского Кормового приказа Карп Осетров. Правда, отец у него прозывался нормально - Степаном. Так что не совсем ихтиозавр наш ««кормилец»». Остальные начальники все при деле – чего их понапрасну дёргать? Да и для чего? Начальственность свою проявить? Их вопросы сейчас не обсуждаются.

Хорошо. Солнышко. Небо чистое. В небесах жаворонки поют. Обходим колосящиеся поля. Карп по ходу даёт пояснения.

- Овсы нынче нормально уродились. Просо доброе. На зиму всем хватит, и людям, и скотам. Греча то ж поспевает в достатке. А вот с сурожью непонятки. Больше чем сам-три, сам-четыре не обещаю.

- Почему так? – интересуюсь. – Васильки задушили?

Васильков на поле действительно много. А они – красавцы, как известно – сорняк. Моду что ли ввести на дарение девушкам, за которыми ухаживаешь васильковых венков. Бесполезно. Оборвут их только по краям. А в середине поля? Надо в своём осевом времени спрашивать агрономов как с этой напастью бороться. И желательно без химии.

- Сам удивляюсь. – Отвечает Карп. - Можа земелька тут другая, нежели в том месте, где эти семена произрастали. А васильки – они везде васильки.

Он взял в руку щепоть сухой земли из-под стеблей злаков. Растёр в руках. Сдул с ладони. Выдал заключение.

- Похожа тут земля на таманскую, а зерно посевное видать брали с Кубань-реки, с чернозёмов северного берега. – И руками разводит, как бы говоря, что тут не его вина, что дали то и сеял. – На будущий год семена надо с имения Тарабринского брать, а не со свозного амбара.

Свозной амбар у Тарабрина – место, куда крестьяне с разных мест свозят зерно за его инвременные поставки - в основном тряпки и сельхозинвентарь. Мне это также надо учесть при расчётах за соль. И не мешать семенное зерно с кормовым. А лучше завезти хороший селективный сорт пшеницы из Крыма ХХ века и не маяться с малопродуктивной сурожью.

- Пиши заявку, Карп, – даю вводную. - И на семена, и на зерно, а тем паче на муку - на всю зиму. Что у нас с сеном?

Лицо Карпа мрачнеет.

- До летнего покоса сена в обрез. А вот овса хватит до нового урожая. Можно кормящих маток свежей овощью подкормить. Той, что люди не схарчат. Хуже не будет.

- Может, сейчас будем степь косить? – предлагаю выход.

- Сейчас не время, – качает «кормилец»» головой. - После уборки зерновых в самый раз будет. И пристань к тому времени построят – народ освободиться для покоса.

Киваю одобряюще и интересуюсь дальше.

- Что у нас с амбарами?

- Для лошадей всё готово, пифосы [П И Ф О С – большой – в рост человека, керамический кувшин для хранения жидких и сыпучих продуктов] только осталось завезти от гончаров с Тамани, да вкопать их в землю. А выше них - на полатях дополнительный сеновал приспособим. А там и людской амбар строить надо.

- Пифосы заказали?

Для чего такие танцы с бубнами вокруг пифосов? А их мышь не прогрызает, в отличие от дерева, да и известняк с ракушняком грызёт подлая тварь за милую душу. Древние греки в этом вопросе не дураки были, и именно в этих местах так зерно хранили.