Прелестная дикарка - Линси Сэндс

Прежде чем кто-либо успел отреагировать на это оскорбление, вмешался Рольф:

— Полагаю, будет лучше, если мы последуем за ним.

— Следовать за ним? — рассердился Блейк. — Все на одной лошади?

— Очевидно, придется собрать остальных животных. Они не должны были уйти далеко. Посмотри, одна лошадь стоит вон там. Это, случайно, не твой конь?

Обернувшись в указанном направлении, Блейк признал правоту Рольфа. Не далее чем в десяти футах стоял его жеребец и спокойно щипал траву. Он владел им уже несколько лет, и животное постоянно восхищало его. Направившись к коню, он обдумывал дальнейшие действия. Половина разума стремилась в погоню за его невестой. Тогда как другая твердила, что нет смысла ее преследовать. Все равно снова сбежит.

Однако ему хотелось ее увидеть. Очень хотелось. Он хотел поймать ее, стащить с коня, положить себе на колени и…

Блейк остановил поток своих мыслей. Он чувствовал себя больным и усталым, а также счастливым, что его конь остался рядом и он сможет сам поймать эту девушку, стащить ее с лошади… Эту идею стоило обдумать подробнее.

— Следуйте за мной, как только соберете остальных лошадей. Я отправляюсь в погоню.

— Один? — одновременно спросили Рольф и Малыш Джордж, но тон одного разительно отличался от тона другого. В голосе Рольфа звучало сомнение, так как он не думал, что Блейк справится самостоятельно. Голос гиганта звучал неодобрительно, так как он считал, что его друг не должен ехать один. Епископ и чертов шотландец промолчали, но в глазах Гэвина отражалась уверенность в том, что англичанин не сможет догнать свою невесту.

Проигнорировав их мнения, Блейк сел на коня, и на его бледном лице появилась озорная усмешка.

— Удачной охоты.

— И тебе тоже, тебе удача больше понадобится.

Решив, что слышал Рольфа, Блейк не ответил, так как ему было трудно управлять животным. После часа, проведенного в лесу, ноги ослабли и дрожали. С руками происходило то же самое. Его собственное тело болело и отказывалось повиноваться, желудок вел себя все хуже. В этом была своя ирония: он уцелел в несчетном количестве сражений, а был сражен каким-то кроликом, которого подсунула шотландская девчонка.

Они ехали достаточно долго, прежде чем Шинейд решила остановиться. Животные устали за день, а затем им не дали нормально отдохнуть, заставив проскакать целую ночь. К тому же Хелен полностью исчерпала свои силы, но была слишком упряма, чтобы позволить Шинейд или Элдре взять ее к себе в седло. Привал сделали на относительно безопасных землях Комена.

Комен был другом ее брата. Его дом всегда был открыт для них. Жена Комена предложила им единственную постель в маленькой хижине, но они предпочли спать в амбаре. Он был в два раза больше, чем хижина, заполнен сеном, и в нем было куда удобнее. Кроме того, Шинейд чувствовала, что лучше остаться рядом с лошадьми на случай, если англичане их догонят. А это было очень даже возможно! Если они все еще живы.

Шинейд нахмурилась и постаралась устроиться поудобнее на выбранной для себя куче сена. Элдра и Хелен тихонько спали, а Шинейд все не удавалось уснуть. Сон был ей необходим, но вместо этого она лежала и прислушивалась к себе. Внутри ощущалась какая-то опустошенность. Должно быть, усталость от ночного путешествия. Элдре не удалось найти отобранные мечи, когда они уезжали, поэтому им пришлось уехать безоружными. Шинейд даже не подумала о клинках, так как пришла в полное замешательство от того эффекта, который вызвало их зелье. Она не желала мужчинам болезни. Возможно, Шеруэлл и заслужил это, но лорд Рольф… ну, этот пытался заставить ее выйти замуж за Шеруэлла. Но вот епископ точно не был виноват. Даже несмотря на то, что он намеревался выполнить обряд, который свяжет ее с проклятым сассенахом.

Рассердившись на собственные мысли, Шинейд перевернулась на спину и потрясенно застыла. Над ней возвышался лорд Блейк. Она не слышала, как он вошел, даже лошади не предупредили об опасности. Он возник здесь словно призрак. Вообще-то он и походил на призрака. Изможденный, уставший, бледный… Хотя нет, лицо его было скорее серого цвета. Блейк выглядел ужасно и определенно не был счастлив.

Шинейд потянулась за мечом, но тут же сообразила, что совершенно безоружна. Меча у нее не было.

— С твоей стороны было бы разумнее не предпринимать каких-либо действий в данный момент.

Открыв было рот для остроумного ответа, она услышала:

— С твоей стороны было бы разумнее держать свой рот на замке. Если ты вынудишь меня действовать, мы оба будем сожалеть об этом впоследствии.

Шинейд решила, что лучше ничего не предпринимать. Так она и лежала молча и смотрела на него. А он смотрел на нее. Девушка не пошевелилась даже тогда, когда мужчину оставило напряжение и он опустился рядом. Отвернувшись от англичанина, Шинейд попыталась отодвинуться, но он обнял ее за талию руками и притянул к своей груди, а сверху придавил ногой, чтобы Шинейд не смогла выбраться.

Этого она уже не выдержала. Набрав воздуха, чтобы высказать все, что о нем думает, девушка не смогла издать ни звука, так как рука поднялась выше и прямо возле уха раздались слова:

— Помолчи, Шинейд. Я не расположен к разговорам в данный момент. Для тебя же будет лучше, если ты сможешь помолчать и дашь нам обоим выспаться.

Шинейд так ничего и не сказала. Оба лежали молча, и вскоре он расслабился рядом с ней. Она наблюдала за солнечным лучом, проникавшим в щель между досками, и слушала дыхание Блейка, погружавшегося в сон. Она пыталась сосредоточиться на мелких пылинках, кружащих в потоке света, а не на его мягком дыхании, звук которого отражался где-то в голове, и не на его расслабленной руке, двигавшейся вместе с ее грудью в такт дыханию.

Казалось, мелкие пылинки танцуют в солнечном свете. Лишь бы не думать о том, в чем нельзя признаваться.

О том, что ей стало легче, когда она увидела его здесь. О том, что не хотела причинить ему вреда. О том, что, несмотря на холодные слова Элдры и Хелен, она беспокоилась, очень беспокоилась. О том, что чувствовала свою вину, до тех пор пока не увидела его живым и невредимым. Она не позволяла себе попасть под его влияние, но как хорошо они подходят друг другу. Шинейд снова вздохнула, и Блейк невнятно заворчал во сне, передвигая руку по ее груди. Бессознательно он прижал девушку к себе, заставив ее тело откликнуться, что Шинейд явно не понравилось. Или понравилось?

Она пыталась сосредоточиться на мелких пылинках, кружащих в потоке света, а не на затвердевшем соске своей груди и не на тяжести, зарождавшейся чуть ниже пупка. Но стоило Блейку пробормотать что-то непонятное ей на ухо и прижать к себе поплотнее, как легкий стон сорвался с губ девушки. Не было сил переносить его теплое дыхание, щекочущее шею, его руки, сжимавшие грудь, тяжесть его тела, прижимавшегося к ней. Ей хотелось изгибаться и корчиться рядом с ним в непонятном экстазе. Но Шинейд заставила себя спокойно лежать рядом. Дункан называл это игрой со смертью. И Шинейд играла, прекрасно понимая, что, даже умирая от изнеможения, не сможет уснуть рядом с ним, прижимающимся к ее телу так, как прижимался он.