Четвертый жених - Лианна Уилсон

И вообще, ее влечение к Гранту вовсе не означает, что между ними должны быть только длительные серьезные отношения. Почему это не может быть короткий бурный роман?

Энни снова вдохнула аромат его туалетной воды и представила их в постели — сплетенные обнаженные тела, слившиеся в поцелуе губы.

Но если выбор ресторана был за Грантом, то решение, какими станут их отношения, было за ней.

— А Гриффин? — спросил Грант. Ему приходилось практически кричать, чтобы она его услышала. — Он тоже изыскивает возможности остаться в Нью-Йорке?

— Зачем? — Энни нахмурилась.

— Чтобы быть рядом с тобой. Разве не все пары к этому стремятся?

— К чему?

— Чтобы быть вместе! — раздельно произнося слова, крикнул Грант.

Энни покачала головой. Так вот в чем дело! Теперь она поняла, почему Грант исчез со смотровой площадки, оставив их наедине. Он решил, что они помирились, и поэтому был похож на разозленную гремучую змею, когда они нашли его в вестибюле? Надежда затеплилась в сердце Энни. Не в силах сдержать улыбку, она сказала:

— Мы не собираемся быть вместе.

— Что?

— Мы расстались окончательно, — выкрикнула она с отчаянием.

— Что?

— С Гриффином все кончено! — Вдруг наступила тишина. Все головы повернулись к ним, но Энни видела лишь Гранта. Лицо ее горело от возбуждения. — Да, — тихо повторила она, — между мной и Гриффином все кончено.

— Кончено?

— Все кончено, — произнес кто-то рядом с сильным нью-йоркским акцентом. — Понял? К-О-Н-Ч-Е-Н-О. Или тебе хочется, чтобы она повторяла это снова и снова?

Глава десятая

The end. Kaput. Hasta la vista, Гриффин!

По мере осознания этого факта губы Гранта растягивались в улыбке. Итак, его младший брат сошел с дистанции. Отлично!

Чтобы скрыть рвущееся наружу удовлетворение, Грант сделал глоток вина. Мерло было очень приятным на вкус. Энни наколола на вилку маленький помидор. Грант неотрывно наблюдал, как она подносит его ко рту, как сок смачивает ее губы, и чувствовал себя все более некомфортно. По его телу растекался жар, который он хотел бы, да не мог списать на два бокала вина, поскольку его чувства и мысли были вовсе не замутнены, а, наоборот, обострены.

О чем он только думает? Да, Энни теперь свободна, но она только что пережила вероломное предательство его брата. Ей нужно время, чтобы прийти в себя и решиться на новые отношения.

Отношения! Нужны ли они ему?

Ему нужна Энни в его постели. Он хотел ее, как не хотел ни одну женщину в своей жизни. А их было немало.

Он пытался убедить себя, что дело исключительно в ее живых синих глазах, шелковистой коже, чувственных губах, соблазнительном теле с красивыми округлыми формами. Черт, он прекрасно понимал, что дело не только в этом! То, что он испытывал к Энни, было намного глубже простого плотского влечения, и это его пугало.

Энни расправилась со спагетти и откинулась на спинку стула, демонстрируя полное удовлетворение. Грант подумал о том, что хотел бы удовлетворить ее иным способом. Злясь на себя за эти мысли, он стал изучать винное пятно на белой льняной скатерти. Он потер его пальцем и тут же подумал, что лучше бы это был сосок ее груди.

Грант заерзал на стуле. Он стал все воспринимать слишком остро — жар свечи, аромат роз, запах итальянской еды. Он пытался убедить себя, что Энни такая же женщина, как и все остальные. Они могут доставить друг другу удовольствие и расстаться. Никаких обязательств, никакого свадебного марша.

Но он сам себе лгал, поскольку точно знал, что с Энни этот номер не пройдет. А значит… Беги! — кричал его разум. Но он не мог. Да и не хотел.

— Я наелась до отвала, — призналась Энни.

Грант засмеялся. Энни решительно не походила ни на одну из его знакомых женщин. Ну кто бы из них мог признаться, что попросту объелся?

Ему нравились ее чувство юмора, ее словечки и поговорки, ее оптимизм не меньше, чем ее поцелуи.

— Смотри, чтобы тебя не услышали, иначе все сразу догадаются, что ты — не янки.

Энни свернула салфетку и положила ее на стол. На ее губах была улыбка.

— О том, что я не янки, догадаются с первого моего слова. Мой техасский акцент слишком явен.

Грант подумал о женщинах, прошедших через его жизнь. Ни к одной из них он не испытывал ничего подобного тому, что испытывал к Энни. Даже к Сьюзен. Со Сьюзен все было похоже на взрыв, после которого не остается ничего, кроме опустошения.

У Сьюзен был типичный взрывной нью-йоркский характер. И теперь ему надо быть очень осмотрительным, чтобы сохранить с ней деловые отношения, столь важные для него. А Энни представляет собой реальную угрозу, особенно если Сьюзен решит, что Грант оставил ее ради Энни.

— Итак, где ты намерена искать работу учителя? — затеял Грант безопасный разговор.

— Сначала я должна узнать требования, а затем отнесу свое резюме, прежде всего в частные школы, где администрация более лояльна к иногородним.

— Резонно.

— Грант, я понимаю, о чем ты хочешь спросить, — сказала Энни, подавшись вперед. Ее пальцы коснулись его руки, и Гранта словно парализовало. — Обещаю, я не стану тебя долго обременять.

— Энни…

— Я все понимаю. Мама всегда учила меня, что нельзя злоупотреблять гостеприимством. Я завтра же займусь поисками жилья.

— Зачем?

— Разве я мало доставила тебе проблем? — со смешком спросила Энни.

— Ты мне не доставила никаких проблем, — солгал Грант.

— Конечно. Я всего лишь вынудила тебя жениться на мне, привезти в Нью-Йорк, поселить у себя в квартире…

— Это не проблемы. — Проблемой были чувства, которые она у него вызывала.

— Послушай, Грант. Ты не должен беспокоиться обо мне.

— Я и не беспокоюсь. — Я просто хочу помочь тебе. Я хочу быть с тобой.

— Тогда почему? — спросила Энни. — Почему ты делаешь это?

Если бы я знал. Грант не мог разобраться в себе, но понимал, что им движет не просто альтруизм. Его желание помочь было достаточно эгоистичным, потому что больше всего он боялся, что она исчезнет из его жизни.

— Скажем, я просто хочу помочь. Не из-за Гриффина и не из чувства вины. Из-за тебя самой.

Их взгляды встретились, и между ними будто протянулась тонкая нить. Но одного вздоха, одного опрометчивого слова, неосторожного движения было бы достаточно, чтобы она лопнула.

Грант решил тщательно контролировать себя. Он не хотел испугать Энни, он хотел заботиться о ней, как о раненом животном.

— Десерт? — спросила официантка. Они очнулись. Но воздух между ними все еще вибрировал.

— Нет, спасибо, — хрипловатым голосом отказалась Энни, не отводя взгляда от Гранта. — Я не голодна.