Алпамыш - Фазил Юлдаш

Услышав такие слова, очень разгневался Кокальдаш:

— Знаю, Куса, — лукава душа твоя! И раньше злобу ты на меня имел. Теперь ты заранее сговорился с узбеком, — он тебе, наверно, дал три-четыре теньги, чтобы ты страху на меня нагнал, чтоб от байги отвел. Вот почему ты так хвалишь узбекского коня! Ну, хорошо, — попомнишь меня!..

С этими словами бросился Кокальдаш на сынчи — и выколол ему оба глаза.

— За твои глаза я уплачу кун, когда моего Кокдонана обгонит узбекский конь-скакун… А пока, — сказал он, — поедем-поглядим на того Алпамыша.

Собрались все девяносто калмыцких батыров — и Караджан с ними был — и шумной толпой поскакали все к Алпамышу…

Сидит Алпамыш в шатре. Сморит — какие-то калмыки едут: голова у каждого на юрту похожа, туловище — как холм крутой. Алпамыш, не вставая, грозно посмотрел на батыров. Растерялись без одного девяносто батыров калмыцких, давай соскакивать с коней, — руки на груди сложив, поклонились приезжему. Только один Кокальдаш-батыр с Кокдонана своего не слез — и так сказал Алпамышу:

— Мой совет, узбек, помяни, —С этого пути поверни,Собственную жизнь сохрани.Своего добиться не мни.Кокальдаш-батыр говорит, —Он словами зря не сорит,Сердце его гневом горит.Что тебе до моей жены.Уезжай, пока не убит.Горы тучами окружены,Силой мы с тобой не равны.Если мы столкнуться должны, —В лапы ты мои попадешь,Целым ты из них не уйдешь.Я с тобой, узбек, не шучу:Я тебе башку сворочу,На тебя конем наскочу —В прах тебя, несчастный, втопчу!Поступлю с тобой, как хочу!Уезжай, узбек, поспеши,Жизни сам себя не лиши.Если хочешь слышать — услышь:Ай-Барчин не люб Алпамыш,—Чувства ее к нам хороши.Кокальдашу не раз и на дваГоворила такие слова:«Алпамыш — сухая трава,Потерял на меня права.Буду вашей, — вам говоря, —Обещанье даю не зря…»Кокальдаш этот самый — я.Знай, узбечка будет моя!

Алпамыш тоже тогда слово свое сказал Кокальдашу:

— Высушу я взглядом море-океан,Громко закричу — обрушится курган.Сколько глупых слов ты тратишь, пахлаван!Я зовусь Хакимом, я байсунский хан.Трус и слабосильный из далеких странЕдет ли на поиск той, кому желан?Где страна такая, где такой народ,Чтоб такой, как ты, нашелся там урод?Вздорной похвальбою свой наполнив рот,Стал, как на базаре, на всю степь орет!Болтовня батыру цену не набьет,Славу бесполезным криком не стяжать, —Храбрецы должны Рустаму подражать:В боевые дни величие держать,Недруга в бою нещадно поражать.Дело хвастуна в такие дни — дрожать.Выйдет на майдан, бахвалиться начнет,Думает — соперник лжи не разберет.Смотришь — поединка подойдет черед, —Враг его к рукам покрепче приберет —И, тряхнув, закружит — и назад швырнет, —И болтун хвастливый сразу и умрет!Дураку — урок: не суйся на майдан!..Я мечом алмазным опояшу стан, —Подвернись любой калмыцкий пахлаван,Обагрю свой меч я кровью вражьих ран.Кто ни попадется, — руку разверну —Камушком его под облака швырну.Показав себя, вернусь в Байсун-страну,В край родной свою любимую верну.Натерпеться мук придется крикуну!Осень подойдет — цветник увядший пуст, —Может сесть и ворон на розовый куст.Смертная тоска язвит и хитрых змей…Шуточки шутить, калмык, со мной не смей!Если ты смельчак, то на майдан пойдем,Мы тебя с конем и всем, что есть на нем,Людям на потеху в небо зашвырнем! —Я тебе скажу: коль прибыл я сюда, —Калмыки дожидались страшного суда!..

Кокальдаш тоже слово сказал в ответ Алпамышу:

— Слушай-ка, узбек, предупрежденья речь:Гневом землю я могу насквозь пропечь.Как это швырнешь ты моего коня?Рад бы я такое диво повидать.Видно, хочешь трупом на чужбине лечь.Здорово и сам приучен ты болтать.Столько слов насыпал — в год не сосчитать.Захочу — могу я в прах тебя втоптать.Знай, в стране у нас тебе добра не ждать.Говорю тебе: напрасен твой приезд, —Никаких от нас не увезешь невест.Много приезжало смельчаков таких, —Невредимым кто ушел из наших мест?Трус я иль храбрец — увидим, пахлаван,Как только с тобой мы выйдем на майдан.С плеч твоих башку сорву, байсунский хан,И заткну ее в батырский свой карман.Это все подстроил брат мой Караджан,Он тебя привел, забыв родство и честь…Выйдем на майдан, — посмотрим, кто ты есть!

Тут и Караджан тоже не стерпел — слово свое сказал:

— Плохо поступаешь, Кокальдаш, мой брат! На словах с узбеком ты схватиться рад.

Укроти язык свой, — дело говорят:Ты с таким узбеком справишься навряд:Истинный батыр, могучий великан —Гору кулаком он истолчет в ташкан.Этого узбека знает Караджан…Иль тебе твоя душа не дорога?Укроти язык свой, Кокальдаш-ака!В сильном гневе он тебя с землей сравнит,В пыль и прах твое добро он превратит.Всю страну калмыков он испепелит.Укроти язык свой, — он тебя простит.К счастью твоему не понял он всего,Что ему сказал ты, понося его.Если бы он знал получше наш язык,Был бы ты слепцом, спесивый ты калмык!Только подступи — тебя он кончит вмиг.Против этой мощи, что поможет брань?Как ни угрожай, — а дело выйдет дрянь.Лучше подобру ты от него отстань,Языком несчастья не набарабань.Приняли мы все условия Барчин, —Ты не возражал, — будь слову господин.Если все исполнит лишь узбек один,Значит — Ай-Барчин узбеку и жена,Значит — нам она с тобой не суждена.Соблюдем же честь батыров и мужчин, —Победишь — тебе достанется она.Ведь не бранных слов горячка нам нужна,А удача в трудных скачках нам нужна.Так давай готовить скакунов-коней,Чтоб они резвее были и сильней.Наши кони дух испустят на скаку,Только бы добыть награду седоку.Если первым твой прискачет к месту конь,Значит — выиграл тебе невесту конь…Ну, поеду я — оповещу народ, —О байге пускай все знают наперед.Шаха известим — глашатаев пошлет, —Чтобы не пошла в народе болтовня:«Мол, не известили во-время меня,На байгу я б тоже выставил коня»…Пусть коней готовят — едут на майдан!

С этим согласились все. Караджан сразу же и приступил к подготовке байги. Написал он калмыцкому шаху письмо и отправил его с надежным слугой. Слуге велено было оповещать по пути всех встречных. Прочитал шах письмо — вызвал старшего конюха и отдал ему такой приказ:

«Готовь к байге самых лучших коней, хорошо ухаживай за ними, — наградой на байге будет дочь узбека Байсары. Я сам непрочь в жены ее взять, — может быть, судьба благосклонной ко мне окажется, и один из моих коней первым придет».

Шах приказал также разослать глашатаев, чтобы на всех базарах, в каждом улусе оповещали народ о предстоящей байге.

Едут в Чилбир-чоль, спешат и млад и стар,Айна-коль кипит, как праздничный базар,Все батыры тут — и каждый льва сильней —Отбирают лучших скаковых коней;Счетчики-писцы за ними вслед идут,Перепись коней отобранных ведут.Дело возглавляет Караджан-сардар,Толпы прибывают… Все шумней, людней.Знатный и простой калмыцкий здесь народ, —Съехался сюда конгратский весь народ, —Десять тысяч юрт, — и каждый прет вперед.Айна-коль шумит, как праздничный базар.

Выставил шах калмыцкий трех коней на байгу. Один был соловый резвый конь, но белокопытный: не надежны копыта белые, мягки чересчур. Второй ханский конь был из тех, что шапаками называются: если против восходящего или заходящего солнца бежать ему случится, — сразу слепнет он, — станет, — с места не двинется. Третий ханский конь — гнедой, за которого одиннадцать тысяч теньг заплатил хан Тайча, оказался алакараком: как бы хорошо ни бежал, если сразу осадишь его, тоже как вкопанный станет, — долго потом ни вперед, ни назад не погонишь его…