Охота на инспектора - Валерий Гусев

— Это…  — сказал дед, стоя в дверях.  — Это… Надо бы мальца сперва чаем напоить. Что уж за ремень —то сразу.

— Спасибо,  — вежливо отказался Алешка,  — я уже откушал. Два раза.

У Хилтона был утомленный вид, Павлик хмурился, папа сердился.

— Хай, мистер Невилл,  — сказал Алешка, довольно нахально, даже не как однокласснику, даже как первоклашке.

Папа насторожился — понял, что это неспроста. Нахальство Алешки, видимо, держалось на фундаменте его правоты. А вот в чем она

— Вот что, Алексей,  — сказал папа.  — Я тебе кое —что расскажу. Чтобы ты понял, что ты натворил.

— Я от чистого сердца,  — сказал Алешка.

— Да,  — поддержал его Хилтон —Невилл.  — Алекс рисковал для меня. Он не знал.

— Вот пусть знает,  — сурово сказал папа.  — И пусть на всю жизнь запомнит, что нельзя вмешиваться в дела взрослых.

Алешка опустил голову, но на его губах играла пренебрежительная улыбка, а в голубых «маминых» глазах сверкали шкодливые огоньки.

— Один наш великий жулик…

Но Алешка нахально прервал его:

— Знаю! По фамилии Бычков.

— Кто тебе сказал   — Папа с подозрением взглянул на Хилтона. Тот отрицательно качнул головой.

— Кто, кто Ты и сказал. В одной газете.

— Я могу продолжить   — спросил папа.  — Спасибо. Этот Бычков удрал в Англию. И затеял там свой бизнес. Вот мистер Хилтон хорошо знает, что в его стране много наших русских людей. Это не выдающиеся ученые, не талантливые писатели, художники и артисты. Это богатые проходимцы, которые ограбили нашу страну и теперь собираются грабить Англию. Так, мистер Хилтон   — Мистер Хилтон понуро кивнул.  — Наша милиция и английская полиция, объединившись под «крышей» Интерпола, стараются с ними бороться…

— Да знаю я! Это долг каждого честного гражданина,  — высокопарно заявил Алешка.

— Не подлизывайся. Слушай. Так вот, этот жулик Бычков решил приобрести у некоего мистера Невилла небольшую мебельную фабрику и наладить в ней производство высококачественной мебели под старину для таких же жуликов, которые приобрели в Англии загородные дома и замки.

— Да знаю я,  — сказал Алешка.  — Самая твоя прекрасная мебель, она из дубовых бревен. А в Англии таких дубов ни фига нет. То есть они есть, но их охраняют почти как ихнюю королеву. А у нас все продают направо и налево. Своих лесов нам не жалко.

— Алекс хорошо читает газеты,  — заметил с уважением Хилтон.  — В его возрасте я читал баллады о Робин Гуде.

— Давайте еще чайку попьем,  — предложил Дедуля.  — Я самоварчик вздую.

— Это как   — удивился Хилтон.  — Ремнем Серж тоже сегодня говорил, что он Алексея хорошенько вздует.

— Это разное вздутье,  — мутновато пояснил Дедуля.  — Наше — оно вон какое.  — Он приподнял конфорку, бросил в трубу несколько еловых шишек и принялся раздувать огонек внизу самовара, где теплились в дырочках красные угольки.

— Да я все знаю, пап,  — опять врезался Алешка.  — Наш Хилтон — засланный казачок…

Папа нахмурился.

— Выбирай выражения, Алексей.

— Да,  — вставил и Павлик,  — ты уж полегче, Леш.

— А вы, капитан Павлик,  — не остался Алешка в долгу,  — вам бы получше за Хилтоном смотреть, а не за своей невестой. А еще папин бинокль взяли.

Павлик сильно смутился и стал сильно задумчиво пить чай.

— В общем,  — сказал папа,  — мы получили не очень четкую информацию, что этот Бычков зачем —то послал в Россию жулика Ломакина. Этот Ломакин должен был что —то здесь нелегально отыскать. В общем, совершить преступление. А в задачи Интерпола входят не только расследование и розыск, но и предупреждение возможных противоправных действий.

— Во завернул!  — восхитился Дедуля.  — Ну и батя у тебя, Лексей. Весь в тебя, по уму.

— Спасибо, Акимыч, что похвалил,  — улыбнулся папа.  — И вот к нам в Россию поехал в то же время как бы владелец фабрики мистер Невилл.

Хилтон привстал и поклонился.

— Этот мистер Невилл совсем не хотел продавать свою фабрику. И он нарочно «засветился». Мы, кстати, ему в этом помогли — запустили дезинформацию: мол, этот Невилл вовсе не порыбачить в Россию поехал, а для того, чтобы договориться о закупке хорошей древесины для своей фабрики.

— И они на меня клюнули,  — сказал Хилтон,  — как рыба на дохлую муху. И схватили меня в заложники.

— Да, мистер Хилтон умышленно подставился, чтобы узнать, что этому Ломакину нужно на маленькой речке Тайнинке.

— О! Они меня взяли в обормот…

— В оборот,  — поправил его папа.

— Йес, в обормот. Они хотели меня пугать. Они сказали, что мой брат, который учит… изучает комаров, будет страдать от побоев. Всякие страхи были. И я уже сломался… Так, Серж Сломался и сказал, что буду с ними в доле. Вместе работаем, вместе получаем много мани. И я уже все мог узнать, чтобы их изучать, арестовать и облачить.

— Разоблачить,  — опять поправил его папа.

— Нет, Серж. Облачить. Облачить в тюремные штаны и курток. Но тут…  — Хилтон горестно вздохнул.  — Но тут вмешался юный Шерлок Холмс и все смешал. И теперь мы никогда не узнаем их замысел.

— Понял   — грозно спросил папа Алешку.  — Понял, что ты натворил

— Да,  — чуть слышно прошептал Алешка, низко опустив голову.  — Теперь вы никогда не узнаете их замысел.  — Тут он вскинул голову и щедро улыбнулся.  — Если только хорошенько не попросите.

Сначала было молчание. А потом и папа, и Хилтон в один голос спросили:

— Кого попросите

— Меня,  — скромно сказал Алешка.

Было молчание — стала тишина. Только из краника самовара звучно падали капли в подставленное блюдце.

— Серж,  — робко спросил Хилтон.  — Будем попросить

— Придется,  — вздохнул папа.

А Лешка просто сказал:

— Пап, они за дубами охотились. Заморенными. Эти дубы сто лет назад в речку, под песок заложили. И этот Ломакин решил речку в сторону отвести, дубы эти вычерпать и графу Корзинкину в подвал сложить. Чтобы высохли. И чтобы песок с них ссыпался. Вот и все.

Опять довольно долго было тихо и молчаливо. Только Лешка изо всех сил хлюпал чаем и смачно закусывал медом. Столовой ложкой.

— Не понял,  — сказал папа, хмуря брови.  — Да кто ж ему позволил русло реки менять Это же экологическое преступление.

— А ему в Думе разрешили. Корзинкину очень хотелось карасей половить в собственном пруду. И Ломакин его подловил: мы тебе заливаем пруд чистой водой из речки Тайнинки, а ты нам предоставляешь свой подвал. Тот и обрадовался: пруд с карасями, лодочками и вишневым вареньем.

— Токо одна Мотря против была,  — вставил дед.  — Из —за своего огорода.

— Вел,  — сказал Хилтон.  — Занавес упал прямо на ога… Оша… ошурашенных зрителей. Финиш. Клево. Нормальек. Прикольно.  — Лешкина школа.

— Ни фига не прикольно,  — сказал дед, Дедуля, Железный Дровосек.  — Это все, ребята, пустые хлопоты. Нет там никаких дубов. Их еще в войну оттеда выбрали. И пошли эти дубы на детали к самолетам, на приклады к автоматам, на ручки для гранат. И на другие полезные вещи.

— Вешчи,  — растерянно повторил Хилтон. И улыбнулся.

— Одно токо бревно осталось,  — добавил дед.  — У меня под окном. Но фиг я его кому отдам.

— Ну что ж,  — сказал папа.  — Ремень откладывается до новых времен. Тебе повезло, Алексей.

— И тебе, папочка,  — хихикнул Алешка.

— Это еще почему

— Потому что!

— Клево!  — сказал дед.  — Объяснил!

— Потому что в строительном вагончике лежат два мешка денег. Которые украли под руководством дяди Ломакина три брата —акробата: Толян, Колян и Вован Ивакины. Врубился

— Это грубый вопрос, Алекс,  — пожурил его джентльмен Хилтон.  — Нужно спросить: въехал

— Въехал   — послушно переспросил Алешка.

— Ну!  — восхитился Павлик.  — Теперь они, товарищ полковник Сергей Александрович, не отвертятся. Мы и Бычкова теперь за шкирку потрясем! Да, Хилтон

— Очень да! А шкирка это что Это штаны сзади

— Это рубашка спереди,  — объяснил Алешка.

— Поехали домой,  — сказал папа.  — Мама борщ наварила, с котлетами и с солью. Вот только Вован от нас ушел. Да ладно, не долго ему бегать.

— Ага,  — сказал Алешка.  — Долго ему не бегать. Я его одним выстрелом уложил.

— Как   — У папы рот раскрылся почти до груди.

— Спит. В подвале. Только вы его не пугайтесь.

— Еще чего!  — возмутился папа.  — Всякую шпану бояться!

— Это не всякая шпана. Это шпана зеленообразная.

Когда папа и Павлик спустились в подвал и разбудили Вована, они и в самом деле сначала от него немного шарахнулись.

И было от чего. Все лицо бандита было умело разрисовано зеленой краской. Алешка постарался — зеленкой его, сонного, намазал.

В холле Вован глянул на себя в зеркало и заплакал. Скупой бандитской слезой. А Мариша сказала: