Испытание огня - Наталья Жильцова

— А ты?

— Что — я?

— Ты переход между мирами выдержишь? — уточнила я.

— Выдержу, — ответил Зяба. И добавил: — Но на перенос моего зеркала слишком много энергии нужно. Оно слишком тяжелое.

— А если переселиться в зеркало поменьше? Такое возможно?

Кракозябр откровенно «завис» и ответил далеко не сразу:

— Никогда об этом не думал. Нужно попробовать.

Ага! То есть это напольное зеркало с вычурной рамой реально его дом! Или правильней сказать «база»? Интересно, а как так получилось, а? И почему именно это зеркало?

Увы, прояснить данный момент не удалось. Зяба сперва замер, словно прислушиваясь к чему-то, потому буркнул, что скоро вернется, и исчез. А зеркало вновь стало нормальным, и в нем теперь отображалась заметно утомленная студентка первого курса факультета Огня.

Удивительно, но как-то так вышло, что изначально очутившись в самой гуще событий, во время расследования я осталась не у дел.

Мне ничего не рассказывали. Ни Каст, ни Дорс, который, безусловно, в курсе ситуации был. Даже Кракозябр, через зеркала подслушивающий, отмалчивался.

Это было не то чтобы обидно, но черт! Неправильно! Несправедливо! Особенно после того, что мне пришлось пережить в спальне Глуна.

А самым неправильным было то, что когда я сунулась с вопросами, в ответ услышала лишь:

— Даш, не лезь. — Это от Каста.

— Успокойся. Без тебя разберутся. — От Зябы.

Дорс так и вовсе подмигнул, по голове потрепал и сбежал.

Успокаиваться не хотелось. Да и как можно успокоиться, когда такие дела творятся? А если добавить ко всему этому ощущение информационного вакуума, возникшее еще в понедельник? Нет, ситуация вокруг этого расследования, определенно, нервировала. И даже убийственный загруз по учебе, который устроили нам преподы, от ощущения неправильности не спасал.

И пусть длилось все это каких-то три дня, я все равно успела мысленно окрестить себя брошенкой и прийти к выводу: когда все закончится — сама объявлю бойкот! Всем! Кроме маленького «котика» с большими ушами.

Кузя был единственным, кто не забыл о моем существовании. Именно с ним я разделила радость первой стипендии, которую выдали во вторник, ему же поведала о первых успехах в вопросах трансформации пульсаров.

А утром в среду именно он, милаха с бордовой шерсткой, выслушивал мои сомнения на тему дополнительных занятий с Глуном.

Сказать Кузьме все я, разумеется, не могла. И то и дело возвращалась мыслями к главной, на мой взгляд, причине — тот разговор в спальне.

Какое, к черту, репетиторство, когда я столько лишнего узнала? Глун не станет со мной заниматься. Да и я, по уму, должна обходить куратора стороной. Вот только об отмене уроков ни слова не прозвучало, да и нашу предыдущую сделку никто не отменял. Равно как и сессию.

И как тут быть? Что делать?

Не могу сказать, что эти вопросы мучили весь день. Но когда закончился обед, и все сокурсники отправились на занятие по медитации, от которого я была освобождена, меня охватил легкий мандраж.

Вариантов действия было два: вернуться в общагу или все-таки дойти до аудитории, где проходил прошлый урок с фон Глуном. Поразмыслив, я выбрала второе. Просто чтобы убедиться: лафа в виде вменяемого препода, который подтягивает меня по программе, закончилась.

К двери той самой аудитории я подошла не без дрожи, и лишь спустя минуту решилась постучаться.

Ответа не последовало.

Глубоко вздохнув, я постучала снова. Но так как ответа опять не было, приоткрыла дверь, чтобы заглянуть и окончательно убедиться.

Убедилась. Аудитория была пуста.

То есть, все-таки не пришел. Что и следовало доказать!

Чувство досады было неожиданным и острым. А вслед за ним и обида накатила. Значит, на фантазии у него время есть, а на уроки — увы. Ну что ж, ладно. Все с ним понятно.

Грустно усмехнувшись, я вновь взялась за ручку в намерении закрыть дверь и уйти. И вздрогнула, потому что сзади прозвучало:

— Долго ты так стоять будешь? Звонок уже прозвенел.

Я растерянно застыла. Но куратор ждать, пока я приду в норму, не собирался — подтолкнул в аудиторию и, закрыв дверь, скомандовал:

— Бери стул и садись.

После чего обогнул меня и направился к преподавательскому столу.

Пришлось закусить губу и вдохнуть поглубже, чтобы согнать румянец. Но моя неадекватность не могла остаться незамеченной.

— Проблемы? — обернувшись, спросил Глун.

Я резко потупилась и замотала головой.

— Тогда какого гхарна ты до сих пор мнешься у двери?

На подрагивающих ногах я подошла к ряду стоящих вдоль стены стульев, подхватила один и направилась к Глуну.

Куратор, подарил очередной строгий взгляд и скомандовал:

— Садись. И напомни, на чем мы остановились.

Я, разумеется, напомнила. А Эмиль фон Глун дождался, когда закончу возиться с сумкой, открою тетрадь и обращу все внимание на него. И лишь после этого принялся отвечать на первый из тех вопросов, которые сам же на это занятие перенес.

Вопреки дикому смущению и сильному желанию сбежать, я слушала и записывала. Первое время молча. Потом все-таки втянулась, и начала уточнять моменты, которые были непонятны. А куратор, несмотря на явное раздражение, на эти вопросы отвечал. Причем подробно и доходчиво.

В общем, процесс медленно шел вперед. И на звонок, возвещавший окончание текущего занятия мы, как и в прошлый раз, внимания не обратили. А вот следующий звонок, который означал окончание всех занятий, внимание Глуна все-таки привлек.

— Так, все, — закончив разъяснять очередной вопрос из моего списка, сказал куратор.

Голос его был серьезным, резким, поэтому, несмотря на увлеченность, я вздрогнула. И тут же сообразила — недавние события и присутствие в академии комиссии на ход наших занятий все-таки повлияли. Сидеть до ужина, как в прошлый раз, Глун не собирается.

Но я ошиблась.

— Все, Дарья, — повторил брюнет, откидываясь на спинку стула и закладывая руки за голову. Смотрел при этом куда-то в пространство. — Хватит теории.

Я удивленно приподняла бровь. А куратор, тем временем, перевел взгляд на меня. В синеве его глаз на миг мелькнуло нечто странное, отдаленно похожее на усмешку.

— Ладно, — сказал мужчина. Резко принял правильную позу, и тут же не менее резко поднялся из-за стола. — Пойдем.

Я сглотнула, судорожно закрыла тетрадь и пихнула ее в сумку. И все-таки не удержалась, спросила:

— Куда?

— Куда-куда… в тренировочный зал, разумеется.

Глава седьмая

В коридорах нашего крыла было людно и шумно — занятия только-только закончились, так что разойтись народ не успел. Тем не менее, на нас с Глуном внимания не обращали.