Продам честь. Дорого (СИ) - Воск Степанида

— Э, нет, — донеслось до нее и в один миг оказавшись перевернутой на спину и прижатой тяжелым мужским телом. — Теперь моя очередь.

Муж, нависая над женщиной на вытянутых руках, жарко поцеловал в губы, позволяя своей страсти полностью проникнуть в кровь, заражая Юнону обжигающим вирусом любви, смешиваясь с ее. Оторвавшись от желанных губ Неждан проложил цепочку из поцелуев ниже, уделив внимание соблазнительным холмикам, заставляя любимую выгибаться дугой от изысканных ласк. Молодая женщина полностью отдалась во власть чувственного наслаждения, желая получить, наконец, освобождение от пульсирующей боли, свернувшейся тугим узлом внизу живота и вибрирующую в такт, с каждым толчком крови по венам.

Однако Неждан долго не задержался, лаская груди, а перешел на плоский живот, где его внимание привлекла впадинка пупка, которую наградил несколькими поцелуями, заставляя жену каждый раз вздрагивать от приятных и волнительных ощущений. Настала его очередь подарить любимой несколько незабываемых моментов. Мужчина широко развел в стороны бедра женщины, предварительно избавив от ненужного лоскутка ткани, и прикоснулся горячим языком к сосредоточению женской сути, вызывая острые ощущения, принуждая стонать, шепча его имя. Он сторицей старался вернуть приятные моменты, полученные им самим от нежного рта любимой.

Юнона, запустив руки в жесткие волосы на голове, с упоением принимала изысканные ласки, полностью отдаваясь во власть жарких губ. Волны дрожи пронизывали тело, набегая одна за одной, подводя к вершине блаженства. И когда женщина уже балансировала на грани, после которой обратной дороги нет, Неждан остановился, вызывая неодобрительный стон жены, покинутой на самом интересном месте любовной прелюдии. Буквально через миг мужчина накрыл своим телом, требующее ласки, тело жены, проникая глубоко внутрь, заполняя до дна, вызывая громкий стон удовлетворения.

Совместный «ох» от полученных ощущений потряс воздух комнаты. Танец страсти, яркий и искрящийся по своей силе, двигающихся в унисон тел, вознес обоих на вершину чувственного экстаза, принуждая рассыпаться на мелкие кусочки от удовольствия.

— Ты чудо, — произнес Неждан, целуя в плечо жену, как бы благодаря за подаренную радость.

— Ты тоже, — только и смогла вымолвить женщина, опустошенная и вымотанная до предела, уставшая, но счастливая. Сейчас ей хотелось свернуться в клубочек и немного подремать, будучи уверенной, что ее покой никто не нарушит, ибо он будет оберегаться надежным человеком.

13

— Не хочешь рассказать что тебя гложет? — Неждан гладил волосы жены, положив голову себе на грудь.

— Ничего. Почему спрашиваешь? — сонно ответила Юнона.

— Ты меня обманываешь. Как же не хорошо, дорогая. А кто-то обещал поддерживать в горе и в радости, пока смерть не разлучит нас. Не помнишь кто, случайно?

— Я, правда, не знаю о чем ты, — женщина смежила веки, наслаждаясь покоем и умиротворением во всем теле.

— Это как-то связано с вопросом Аполлона? Да?

— Ой, твой братец столько всего говорит, что всего и не упомнишь.

— О детях, — подсказала муж.

— Ну что ты пристал? Такой момент испортил, — молодая женщина подняла голову, намереваясь встать с кровати и пойти принять душ после любовных утех.

— Значит, да, — вынес вердикт Неждан.

— Что да? Что да? — взвилась Юнона. — Апе чего только в голову не приходит. Если на все обращать внимание, то станет просто тошно.

— Милая, — ласково обратился мужчина. — Вот тут ты не права и впустую нападаешь на человека. Если у нас есть какие-то проблемы, то давай решать их вместе, а не замалчивать и возводить гору непонимания, сваливая все с больной головы на здоровую.

— Это еще у кого больная голова? У меня? Чем она тебе не угодила? Чего ты ко мне пристал? — Юнона предприняла еще одну попытку соскочить с кровати.

— Тихо. Тихо. Тихо, — словно раненное животное уговаривал муж успокоиться.

По своей сути Юнона в данный момент им и была, расстроенным, запутавшимся в собственных страхах и терзаниях, загнавшей себя в угол собственных тревог.

— Девочка моя, твоя боль это моя боль и твои тревоги всецело мои, но если ты не хочешь ими поделиться, то тем самым делаешь мне больно. Твое недоверие ранит душу, заставляя думать, что я для тебя пустое место, с которым ты не желаешь считаться. Неужели между нами исчезло то светлое чувство единения, когда я это ты, а ты это я?

Неждан крепко удерживал жену в своих объятьях стараясь достучаться до сознания любимой.

— Я не могу, — опустила глаза Юнона. Откуда-то подкатил к горлу комок, не дающий сглотнуть и нормально дышать. Да еще слезы предательски набежали на глаза ни с того ни с сего.

— Можешь. Скажи что тебя беспокоит. Я знаю, что это тяжело, может быть где-то даже кажется невозможным, но ты попробуй. Я знаю, что ты у меня сильная. Ты сможешь.

— Я-то сильная, но не все зависит от меня, — смахнув слезу произнесла женщина.

— Поверь, нет таких проблем, которые не возможно было бы решить.

— Неправда. Не все зависит от нас.

— Давай разбираться логически. В чем причина твоего беспокойства?

— Какая к черту логика? — вскричала женщина. — Если я не могу забеременеть.

— И только? — удивился Неждан.

— Как это и только, — Юнона вырвалась и села на постель. — Для тебя «и только», а для меня это смерти подобно.

— Подожди, давай разберемся. Ты к врачам обращалась? Наверняка, зная тебя, да.

— Было дело, — женщина не стала ничего скрывать.

— И что?

— А в том-то все и дело, что ничего. Они говорят, что все нормально. Надо ждать. Беременность наступит. А она все не наступает. Понимаешь. Не наступает. Я все жду и жду. А ее нет, — в исступлении воскликнула женщина.

— Ну раз говорят, что все нормально, значит все нормально. Все будет. Чего ты себя заводишь на пустом месте.

— Ничего себе пустое место. Я ребенка хочу.

— Ну так давай возьмем, — спокойно предложил Неждан, глядя на жену.

— Как это возьмем? — женщина не ожидала такого поворота. — Я своего хочу. Мне чужой не нужен.

— Разве бывают чужими дети? — недоумевающе взглянул мужчина на жену.

— Ты меня не правильно понял, — Юнона осознала какую допустила оплошность, выражаясь вот в таком русле и отвергая возможность принять приемного ребенка в семью, в то время как сам Неждан именно таким и являлся для родителей Аполлона, взявших мальчика на воспитание.

— А как надо было?

— Понимаешь, я, наверное, слишком эгоистична и боюсь брать на себя подобную ответственность.

— То есть как?

— Мне сложно объяснить.

— А ты постарайся, — мужчина внимательно смотрел на супругу, никак не выражая своего отношения к своим словам.

— Я боюсь, что не справлюсь, — опустила глаза Юнона.

— С чем?

— С ролью матери для приемного ребенка. Что мне не хватит любви. Что я все время буду думать, что это не мой ребенок. А ведь ребенок это не игрушка. Поиграл и вернул назад. Это ответственность. Это забота, внимание, ласка. И все бескорыстно, от всего сердца, от всей души, не задумываясь, не меряя, не взвешивая, а просто так. Не ради чего-то наносного или кого-то извне, а ради маленького человечка, который будет звать меня «мама». Я, наверное, слабая и с ограниченной душой, но такой силы я в себе не чувствую и не желаю чтобы это понимал малыш. Он же ни в чем не виноват.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Она не сказала напрямую, но между строк читалась история мужа, которого задвинули немного назад, стоило появиться своему собственному ребенку у его приемных родителей.

Неждан молчал, переваривая услышанное.

— Не знаю, понимаешь ли ты меня, — обреченно сказала женщина, боясь увидеть в глазах любимого осуждение.

— Я не задумывался об этом с такой стороны, но вот ты сказала, поделившись своим сокровенным и для меня не все так однозначно, как кажется на первый взгляд. Наверное, в чем-то ты права. Очень сложно навязать свое мнение человеку, а чаше всего нельзя.