Смысл зла - Кей Хупер

В полном соответствии с его тоном Изабелл ответила:

— В случае с духом, простая истина состоит в том, что некоторые из них отказываются принимать то, что с ними происходит, когда они умирают. Что бы это ни было: незаконченные дела или просто нежелание двигаться дальше — они хотят остаться здесь.

— Полагаю, это объясняет дома с привидениями, — он изо всех сил старался говорить невозмутимым голосом.

— Ну, только частично. В некоторых домах действительно есть дух или духи людей, которые не хотят уходить. Но некоторые явления из тех, что люди называют «дом с привидениями», просто воспоминания места.

— Воспоминания места?

— Да. Когда люди сообщают, что видели одного и того же призрака, снова и снова повторяющего одни и те же действия, это возможно и есть воспоминания места. Вот хороший пример: римские легионеры, которых многие видели бесконечно марширующими по их полю битвы. Или по другим местам сражений, как Геттисберг[13]. Мы не верим, что эти несчастные продолжают воссоздавать битвы, в которых их убили, мы считаем, что места помнят о том, что там произошло.

— Каким образом?

— Мы можем только строить теории. Потому что эти особенные местности обладают собственной специфической энергией или способностью, обусловленной географией или топографией, лучше сохранять энергию, чем другие местности, — оба варианта возможны. Мы думаем, что чрезмерная психическая — электромагнитная — энергия столь ужасающих, трагичных событий буквально впитывается в землю в подобных местах.

— И иногда давление накапливается, и эти «воспоминания» высвобождаются в форме энергии, вроде атмосферных помех. Если поблизости оказывается кто-то, особенно действующий или латентный медиум, то он видит то, что запомнило это место. Картину произошедшего там события.

— В этом действительно есть некоторый смысл, — признал Рэйф, неохотно и ошеломленно одновременно.

— Да, основная часть теории имеет смысл, если учитывать возможное научное объяснение. Что мы всегда и пытаемся подобрать. Все основано на какой-либо форме энергии.

— Итак, объясните эту штуку с хозяином.

— Ну что ж, как я уже говорила, некоторые умершие люди не хотят быть мертвыми. Если они в достаточной мере отчаялись, или им хватает энергии, иногда они способны накопить достаточно сил, чтобы… найти и заселиться в материального хозяина. Другого человека.

— Одержимость. Вы говорите об одержимости? — в его голосе снова слышалось недоверие.

Изабелл подождала, пока он, наконец, не посмотрел на нее, затем произнесла:

— Не в… голливудском… смысле слова. Это не какой-нибудь извергающий гороховый суп демон, которого мог бы изгнать священник. Зачастую они даже не отрицательные, или плохие духи. Они просто хотят жить. Это случай подавления слабого или иным образом уязвимого ума более сильным сознанием и духом.

— Так вы говорите, что такое на самом деле бывает?

— Мы считаем, что да, хотя я не могу представить вам какие-либо доказательства. Бишоп и Миранда действительно однажды боролись с духом безумно упорного серийного убийцы. Та еще история.

Рэйф прищурился, но всего лишь спросил:

— Кто такая Миранда?

— Извините. Жена и напарник Бишопа. Несколько лет назад Миранда прикоснулась к нескольким психическим больным, которых лечили от тяжелой формы шизофрении. В каждом случае она точно ощутила, как две отдельные независимые души борются за обладание этими людьми. Это ее убедило. Это убедило нас даже до того, как мы повторили эксперимент и получили те же результаты в трех из пяти случаев психических больных с диагностированной шизофренией, которых мы протестировали.

— В это немного трудно поверить, — произнес, наконец, Рэйф.

— Знаю. Прощу прощения за это, — она извинилась, словно случайно налетела на него в толпе.

Он пристально посмотрел на нее, затем съехал с бордюра и продолжил их путь.

— Итак, худший сценарий, по которому могут развиваться подобные события, если хозяин спятит и закончит жизнь в психбольнице на излечении от психической болезни, которой у него нет?

— Я могу придумать варианты и похуже того, что может случиться, однако да, мы считаем, что такое бывает. Теоретически, если рассудок и дух хозяина действительно слабы, дух-захватчик просто овладеет им. И вы получите человека, у которого будто внезапно развилась абсолютно новая личность, — отозвалась Изабелл, затем произнесла: — Что, полагаю, могло бы объяснить подростковое поведение.

Рэйф не улыбнулся:

— Что происходит с духом хозяина?

— Я не знаю. Мы не знаем. Ослабевает, наверное, как неиспользуемая конечность. Изгоняется и уходит к тому, что нас всех ждет, когда мы покидаем эту мирскую суету, — Изабелл вздохнула. — Пограничная территория, помните? У нас много теорий, Рэйф. Мы можем рассказать о личном опыте, о военных историях. Есть даже несколько свидетельств людей без экстрасенсорных способностей, возможно к тому же далеко не благожелательно к нам настроенных, давших показания о вещах, которые они видели и слышали. Но научных данных, чтобы подкрепить наши теории доказательствами? Не так уж много. Большинство из нас верит, потому что приходится. Потому что это мы переживаем паранормальное. Трудно отрицать то, что является частью твоей повседневной жизни.

— А остальным приходится принимать это на веру.

— К сожалению. Не раньше, чем вы сами близко встретитесь с паранормальным.

— Я бы предпочел не встречаться.

Улыбка Изабелл немного скривилась:

— Да. Что ж, давайте надеяться, что ваше желание исполнится. Но не рассчитывайте на это. Может быть, присутствие нас, экстрасенсов, притягивает и фокусирует энергию, тем не менее, люди вокруг нас имеют тенденцию испытывать вещи, о которых они даже не представляли раньше. Честно предупреждаю.

— Вы все продолжаете меня предупреждать.

— Я продолжаю пытаться.

Наступила очередь Рэйфа вздыхать, но он только сказал:

— Ранее вы сделали различие между духом и — как вы это назвали? — бестелесной силой. Что это, к чертям собачьим, означает?

— Зло.

Он подождал мгновение, затем спросил:

— Зло как…?

— Как сила, противопоставляемая добру, отрицательное в противовес положительному. Как хрупкое равновесие природы, вселенной как таковой. И как худшее, что вы можете себе представить, дышащее серой, с горящими красными глазами, прямо-из-адского-пекла зло.

— Вы ведь не серьезно?

Когда он посмотрел на нее, то обнаружил в ее зеленых глазах что-то старше и мудрее, чем когда-либо могло отражаться в глазах женщины. Чем могло отражаться в глазах любого человека.