Женщины - Михаил Жванецкий

Увидите идущую толпу – внутри Алла Пугачёва.

У меня очень мало таких друзей, на которых можно рассчитывать.

На неё можно рассчитывать.

Смешно вообще говорить о каких-то изъянах.

Достаточно представить нашу жизнь без неё, чтоб сразу успокоиться или удавиться.

Все эпизоды я описал в «Письмах моему отцу».

Ничего для меня нет приятней её звонка: «Поговори со мной: я тупею…»

Тут-то у меня разговор и заканчивается.

Ответственность.

Каким стал Высоцкий.

Как он повзрослел.

Каким стал великим.

Вот я представил, какой будет Алла.

«Ой», – рассказывала акробатка…»

– Ой, – рассказывала акробатка, – что мы только не делали у себя в цирке!

Любовь на роликах.

На лошади…

Он ложится на лошадь, она сверху, а третий гоняет лошадь по манежу.

А на трапециях?!

Раскачивались и попадали друг в друга.

И квалификация, и удовольствие.

«А теперь пить, – сказала женщина…»

– А теперь пить, – сказала женщина.

– А теперь в кровать, – сказала женщина.

– А теперь спать, – сказала женщина.

– А теперь вставать, – сказала женщина.

– Иди и приходи, – сказала она.

И всё это проделала со мной.

Отныне, если вы меня увидите идущим, спросите у неё – куда и зачем.

«Я представляю их разговоры…»

Я представляю их разговоры.

– Что, мол, делать?

Не любит она меня.

Я уже её колотил.

Молотком иногда.

Травил.

Одежду жёг.

За волосы таскал.

Брата избил.

Всё равно не любит, сволочь!

Маму её четыре часа на снегу держал.

Кричал: – Будешь любить?

Не любит.

Прямо хоть плачь!

Другие они.

Другие.

Мы, мужики, лучше.

История вкратце

(Женщина-врач, властная, строгая.)

Женщина-врач, властная, строгая.

(Говорят, старая дева.)

– Идите плакать в другую комнату. Не держитесь за сердце!.. Знаю я эти штуки. Увольняйтесь! Даром место протираете.

Он – хирург, робкий, с мятым портфелем, сложенным пополам.

Он её боится до тошноты.

Она им командует.

Она над ним издевается.

Её боятся все и сверху и снизу.

Орденов у неё!..

Этот невзрачный хирург с двумя детьми её ненавидит.

Он увольняется, он уезжает.

Она бросает всё и едет к нему.

Такой вот конец, если бы они могли жить вместе.

В кольце

Жена и муж.

– Тебе это кольцо не нравится, потому что ты ничего не понимаешь. Почему оно тебе не нравится?

– Потому что я ничего не понимаю.

– Оно всем нравится. Только тебе не нравится. Почему?

– Потому что я ничего не понимаю.

– Нашёл отговорку! Ну посмотри – разве оно некрасивое?

– Мне не нравится.

– А почему всем нравится?

– Потому что все понимают, а я не понимаю.

– Потому что ты гнусный.

Вместо любви

Настойчивый мужчина всегда пробьётся к сердцу женщины.

Даже если она его не любит.

Даже если у неё есть кто-то получше.

Потому что в этом она уверена, а во всех остальных нет.

Женщина выбирает не любовь, а опору.

Она ему изменит.

Он – ей.

Но это не в счёт.

«И тут она сказала вдруг: «Я не хочу…»

И тут она сказала вдруг: «Я не хочу, чтоб у нас с вами был контакт».

Чётко и недвусмысленно.

Когда она села в мой вагон, я думал так же.

А потом обиделся.

Какого чёрта?!

Ты посмотри на себя…

И контакт был…

Пропал бумажник.

«Бывшие красавицы долго не могут себя забыть…»

Бывшие красавицы долго не могут себя забыть и портят всем настроение, а близким жизнь.

Посмотреть в зеркало и перестать она не может.

– А олимпийские чемпионы?

– Но они же не за красоту. А во-вторых, о них обязательно сообщают: «Чемпион Олимпийских игр 1976 года». Тридцать лет назад.

Тогда и ты была красавицей.

И он был чемпионом.

Сегодня он зубной техник. И тебе бы чему-нибудь научиться.

История вкратце

(Дочке Анечке семь лет)

Дочке Анечке семь лет.

Когда приходили друзья, папа разыскивал её, затыкал ей ушки.

Рассказывали анекдоты.

Она вырывалась.

Кричала:

– А я всё слышала!

Однажды повторила.

Ей крепче стали затыкать.

Бедная, покорная, опустив головку в папиных мозолистых руках, ждала, когда прекратится гогот.

Он хотел, чтоб она была воспитанной.

История вкратце

(Она учительствовала в Псковской области)

Она учительствовала в Псковской области.

Печорский район, почтовое отделение Городище.

Завезли дрова в два обхвата.

Пилить некому.

Света нет.

Читает с фонариком под одеялом.

А там ещё все вместо «Ч» говорят «Ц».

«Цто такое, уцительница?»

Но народ, говорит, хороший.

«Его кардиограмма состояла из её оскорблений…»

Его кардиограмма состояла из её оскорблений.

В печени нашли её слова.

Рентген выдал её портрет.

В желудке – её помои.

В сердце – фотография какой-то девушки с золотистой косой.

Поразительно похожей на сегодняшнюю.

«Сегодня самое дорогое в любви – поцелуй…»

Сегодня самое дорогое в любви – поцелуй.

Институт поцелуев закрылся.

Копаться там внизу – пожалуйста.

Рожать – пожалуйста.

А целоваться – нет.

Это уже будет любовь.

Понимают нынешние, что поцелуй проникает в душу, а не в тело.

Через поцелуй – любовь, а не микробы.

Через поцелуй себя отдашь и не вернёшь обратно.

Целоваться можешь часами, и тебе будет всё лучше, им дорожат.

И самое главное – поцелуй не купишь, но за него заплатишь.

«Она взяла моё лицо в руки, повернула к свету…»

Она взяла моё лицо в руки, повернула к свету.

– Что-то лицо знакомое…

Я кивнул у неё в руках.

«Знаешь, что я делаю с мужчинами?» – говорила она…»

– Знаешь, что я делаю с мужчинами? – говорила она. – Я их бросаю.

Толстая Галя в красном платье.

– Я знаю, что я тебе не нужна. Но я хочу, и я это делаю. Я мужчин бросаю.

Она их бросает, вернее, кладёт.

Вернее, бросает мужчин на диван ударом живота.

Очень сильная.

И я летел, как все.

«Красивая женщина – от 500 долларов…»

Красивая женщина – от 500 долларов.

Роскошная – от 1000 долларов.

И вошла божественная – 5000 у. е. за ночь.

О ней сказали: красивая, преданная, нежная, стройная, начитанная, эрудированная, ироничная, верная до гроба.

Всего 5000 за ночь!

И ещё весёлая.

Что там одна ночь!

Хотя бы на два года…

Я пересчитал в кармане…

И все пересчитали…

И она, умница, поняла.

И все поняли.

И на нас, и на неё было тяжело смотреть.

Остались три по сто на стульях для коктейлей.

«Девица в мини, в кольце, в декольте, в ресторане…»

Девица в мини, в кольце, в декольте, в ресторане, в телефоне: «Пришли мне машину в ресторан», – и вдруг мобильный зазвонил ей в ухо.

«Ну что же ты, подруженька корявая моя?..»

Ну что же ты, подруженька корявая моя?

Что скажешь, кривоногая?

Почём привет?

И от кого?

Куда плетёшь следы?

Я не хамлю, это я встряхиваю тебя, дура.

«Они с молодой женой для глушения…»

Они с молодой женой для глушения использовали ночами джаз.

Вначале каждый день.

Потом два раза в неделю.

Потом раз в месяц.

Наконец соседи спросили:

– А что музыка у вас совсем прекратилась?

Этюд

Сквозь тишину и музыку проступают слабые голоса:

– Почему ты не женился на мне?

Я слышу эти голоса.

Тихие и печальные.

Я отвечаю им тихо и печально:

– Я старался. Но я же не мог на каждой.

Здесь проигравших нет.

Не считая счастливого месяца сразу после свадьбы и сразу после развода.

Всё одинаково. Жалеть не надо.

Те, на ком женился, расскажут.

Но я ещё постараюсь.

Всё-таки вас меньше останется.

Не переживайте, вы тоже хорошие.

И те тоже хорошие.

– Какие те? – слабо шелестит, – какие те?

– Какие были. Они ушли, но они все здесь.

Так до сих пор и разбираемся, разбираемся, разбираемся, разбираемся.

– Ты уснул?

– Да.

– Жаль.

– Да…

– Спи, но только обязательно, обязательно надо…

– Да…

– Это просто обязательно… Надо… Просто обязательно…

– Да!..

– Да, обязательно, обязательно надо…

– Да, да…

И снова музыка Аркадии. Там уже четвёртое поколение танцует, а первое всё не может успокоиться…

– Пойми – надо, надо, обязательно надо…

– Да… Я понял, понял. Спите!

Передайте девочке в трамвае

В Одессе, в трамвае через весь вагон:

– Светочка, что ты хочешь?

Хлеб с маслом хочешь?..

Как?.. Люди передадут…

Передайте, пожалуйста, хлеб с маслом ей туда…

Она где-то впереди сидит…

Теперь котлетку передайте…

Ест она там?..

Помидорку солёненькую пусть ест, пусть закусит.

Теперь передайте ей компот в бутылочке…

Запей, золотко.

Посмотрите, что она там делает.

Посмотрите только, чтоб не испачкалась.

Мы к тёте едем на дачу на шестнадцатую станцию.