Второй шанс Сикорского - Алексей Жоров

И всё же я очень не спокойная натура, все большие проблемы, вроде бы отступили, ан нет, опять повалили непонятные сны. И общее в этих снах одно, то что будущее несёт новые опасности и испытания. Избавишься от одной картины локального апокалипсиса и вздохнёшь спокойнее, так нет же. обязательно окажется что за ней пряталась другая, ещё похуже первой. Вот только послание бедующего я не поняла до конца, но по свежим воспоминаниям сделала несколько набросков того, что вызывало у меня страх. Из за этого неясного пророчества я первым делом пошла у мужу, не попробовав до конца разобраться своими силами. Пришла я к нему и рассказала, что чую, что беда идёт с неба, что вины в её возникновении нашей нет так как она надвигается уже несколько десятилетий, но мы её остановить в силах и протянула ему наброски. Он повертел их и так и сяк, выдав в ответ. что если мои предыдущие предсказания в целом сбылись, то наверное какой-то смысл есть и в этом. Дальше он стал проводить параллели — раз я изобразила размытый контур на фоне знакомых созвездий, то ответ надо искать в документах добытых в ковчеге, так что, дав мне время лишь для того чтобы чмокнуть на прощание малышей он рванул на аэродром и потащил меня в столицу, так как все бумаги и приборы, добытые в Фарландском рейде, осели там.

Сначала он правда мы поехали в императорский дворец и запаслись у хозяина оного необходимыми пробивными документами. Аналитиков и языковедов набралось для расшифровки всего этого барахла аж пятнадцать штук, их повыдёргивали со своих кафедр со всех концов империи, дав воинские звания и астрономический гонорар, потребовав, правда, полной отдачи. В оценке простейших из доставленных из рейда предметов, например ножей, всё вроде было ясно, за исключением качества материала из которого их изготавливали. Со всем остальным подвижек почти не было. Муж, узнав о столь плачевных результатах, наорал на столь бездарных олухов, которые только и делают. что топчутся на месте, и посоветовал отдать всё добытое детям, те если не сломают, то точно разберут. В доставшейся бумажной части наследства предков было около тысячи книг, да вот беда, язык, вроде и знакомый, а непонятный, и ещё четверть на вовсе непонятных наречиях. Точнее, книги были сделаны не из бумаги, а из чего-то очень на неё похожего, она рвалась с великим трудом и не горела. Часть книг, очевидно, представляла собой техническую литературу, во всяком случае там было полно графиков, диаграмм и формул, была там так же пара десятков толстых журналов, исписанных от руки.

Одно полезное дело учённые всё же сделали, они рассортировали книги по языкам. Муж посмотрел по одной из каждой стопки, а вот тетрадями заинтересовался вплотную, на втором десятке он наткнулся на нечто, что заставило его закрыть глаза на всё остальное. Он быстро велел предоставить нам отдельную комнату и принадлежности для письма, угадайте кому выпало счастье записывать его перевод, правильно угадали, мне. Когда мы оказались наедине, а возле двери он поставил ещё и охранника, не до конца доверяя любопытным профессорам, то он объяснил, что у них в семье из поколения в поколение передавался этот тайный язык предков. но дело было даже не в этом. внутри было вклеено несколько снимков. один из которых сильно смахивал на моё видение, только звёзды вокруг него были совсем не похожи на наши, а последней фотографией был вид Эстианы с орбиты, где большая часть суши была закрыта облаками.

Нид начал переводить, это был рассказ звёздного пилота, родившегося на планете Новая Астрахань, в галактике под названием Путь Молока. Начальное жизнеописание было изложено предельно кратко, затем шло описание события, которое повернуло судьбу рассказчика с накатанной колеи. Наш офицер-звездолётчик, был подданным империи под названием Звёздная Русь, пилот вернулся с трудного конвоя, расслабился в баре и совершил проступок. Он занял небольшую сумму у одного знакомого, который и вошёл в бар, когда наш герой только начал набирать градус. Когда оба были уже в стельку пьяны, тот поинтересовался, а когда, мол, долг думаешь возвращать. Рейс был трудный и в ответ прозвучало непечатное выражение, следующими обоюдными аргументами стали пивные кружки, дальше провал памяти, затем картина прояснилась, он стоял над распростёртым телом и в руке у него был, окрашенный красным, острый обломок ножки от стула. Дальше был суд и пять лет рудников.

Там он вёл жизнь однообразную, дни сливались в недели, недели в месяцы, даже жестокие драки за место в местной иерархии стали для него обыденными. Но судьба ещё не сказала последнего слова, на их тюрьму напали пираты, нет не для того, чтобы набрать для себя волонтёров, этого добра у них было как грязи, им нужно было как можно большее количество рабов при как можно меньшем количестве неприятностей. Поэтому против охраны они применяли мощные параллизаторы, а в рабство брали только зеков. Вот тут судьбы расщедрилась нашему горемыке на подарок, ибо обычно судьба рабов не завидна, но в этот раз пиратам достался неповреждённый тюремный информаторий. Джентльмены удачи связались с посредником, преобретающим высококвалифицированный персонал на долгосрочные контракты, то бишь спеца по дорогим рабам, всего тот купил у них десять душ по сто тысяч за каждого. Перепродали его сразу же, пилот оказался нужен некоему кораблю, везущему членов сообщества пилигримов.

Дело в том, что по своей галактике человечество путешествовало от звезды к звезде, по специально создаваемым гравитационным вихрям, но если кто то не желал, чтобы его дом беспокоили, существовало очень дорогое оборудование, при применении которого ни один корабль не мог вынырнуть в этой звёздной системе. Если желание посетить таких затворников было достаточно велико, можно было долететь к ним со скоростью обычных кораблей. в пятую часть световой. Но на дальних оконечностях галактики изредка возникали аномалии, предсказать их появление учённые пока не могли, но уже существовал прибор, который фиксировал непосредственный фронт волны, то есть для этого корабль должен был оказаться в области аномалии. За год удавалось засечь две-три аномалии. Самые сильные псионики Млечного пути могли слышать друг друга с разных концов галактики, их было меньше тысячи. За сто лет до описываемых событий двое псиоников на своих яхтах попали в такую волну, один из них прослыл среди своих безбашенным, вот и здесь он включил вихревик на предел мощности, уже было известно, что после этого корабль исчезает. Лишь через год потрясённый дублёр услышал его мысленный голос, он рассказывал ему о прелестях ближайшей к Млечному пути галактике. С тех спор специальныё старатели со всё совершенствующимся из года в год поисковым оборудованием, старались они за хороший куш, который им выплачивали сообщества пилигримов. У них была своя философия близившегося галактического апокалипсиса и они мечтали поскорее убраться от него. Прилив обычно охватывал с десяток близлежайших звёздных систем, так что часто даже купившая права на новенькую галактику группа не могла гарантированно уберечь себя от незаконных квартирантов. Волна обычно длилась от месяца до трёх.

Люди к которым попал наш неосторожный убийца, попали в неприятную ситуацию. Пилигримы тоже конкурировали друг с другом, так вот, в этот раз некие германцы заявили, что они купили волну, с чем были не согласны все остальные пилигримы, всех перессорил сильно жадный до денег разведчик, продавший координаты сразу всем. Германцы начали хамить физически, одной из самых лёгких шалостей было нанятое киллера для основного и запасного пилотов того корабля, куда попал наш рассказчик. Заменить пилотов было не кем, так как миллион замороженных тел на ковчеге составлялся из кого угодно, но не из подготовленных звездолётчиков. А без человека, настроенного на вихри ментально, можно было не рассчитать с мощностью прилива и не вынырнуть вовсе. За день до конца прилива они купили всё же своего пилота, отдав за него последние полмиллиона. Надев на него микро взрыватель в ошейнике, десятеро не спящих членов команды поклялись, что в новой галактике его тут же снимут и примут его в экипаж полноправным членом. Они успели добраться до окраины волны, но и здесь хитрые германцы навредили, специально оставили в системе катер-убийцу, но даже это не останавливало пилигримов, кроме ковчега многие, даже с боями, прорывались и ныряли в волну.

У ковчега же луч катера на излёте внёс нестабильность в системный двигатель. Но всё это наш рассказчик, Виктор Иванович Эст, узнал позже, уже снимая ошейник в галактике М51. Для улетевших прошло одно мгновение, для оставшихся их ожидание растянулось на три года. Знаете, кого наш лётчик вспоминал в мгновение перехода? Своего прадеда, бывшего адмирала, доживающего свой век на Земле, в Южно-Российском мегаполисе. К счастью, прилив раскидал пришедшие суда по разным системам нового галактического дома, системный двигатель работал на последнем издыхании, топлива для вихревика было наработано лишь на один прыжок, а на закупку лишнего не было денег, пилигримам опять повезло, что из трёх достижимых звёзд класса Ж, Эст выбрал это солнце. Только появившись в новой системе планетарный двигатель сказал ПЫХ, а на мониторах выплыла строчка, что для саморемонта надо минимум 25 лет. К сожалению анабиозные капсулы были рассчитаны максимум на пять лет, да и реально и того меньше, ибо планетарный движок давал внутреннюю энергию, и теперь анабиозные камеры были запитаны от резервных аккумуляторов. Но дальнейшее доказывает профессионализм Эста, уложив остальной экипаж в анабиоз он остался один и за полгода на маневровых и импульсах вихревика в качестве тормоза он дополз до планеты. На этом хорошее закончилось и на планету он стал падать и, чтобы спасти жизнь остальным, он обесточил десять процентов всех капсул, этого всё же хватило на два коротких посадочных импульса. Но автоматика пошла вразнос, после посадки температура стала повышаться по десять градусов в час, и в этих условиях вывести оставшихся в живых наружу пусть без техники, почти без одежды, а в руках неся лишь размороженных детёнышей животных и семена — это было равносильно подвигу. Корабль же избавившись о заботе о хрупкой внутренней протоплазме, и следуя последним инструкциям Эста, поднял температуру до двухсот и лёг в долгий саморемонт, благо наномодификаторы задеты не были. Эст знал о веках тьмы, на которые он обрекает своих ведомых. поэтому свой дневник он оставил в корабельной библиотеке, где кроме компьютерного банка данных располагались и книги из пластобумаги на интерлингве, так что дальнейшие крохи сведений о нём мы можем черпать лишь из легенд и сказаний.