Всегда вместе Часть І "Как молоды мы были" - Александр Ройко

Но всё это Виктор узнал гораздо позже, а сейчас подобные думы его, как и Любу, не занимали. Никакого представления Виктор с Любой не имели и о том, кто такие преподобный Иоанн Лествичник или святитель Софроний, но узнавать у старушки они не стали — это было им совершенно не интересно. И они продолжили свой променад. Нагулявшись по городу, влюблённые направились к стадиону. Обычно, в дни церковных праздников «отцы» города, чтобы отвлечь граждан от подобных событий, устраивали масштабные спортивные соревнования. Сегодня, как они поняли, церковный праздник был незначительный, и вряд ли его будут «ретушировать» большими спортивными состязаниями, обычно это делалось на Пасху или Троицу. Но, всё равно, на стадионе должны быть какие–нибудь игры, там всегда веселее, нежели на улицах. Поднимались они к базару по улице Красноармейской (ранее Солдатской). Выше бывшего костёла, через квартал, на противоположной стороне улицы Карла Либкнехта от дома Катержинских располагалась вечерняя школа, директором которой был отец Молодилина. До революции в этом здании располагалась почтово–телеграфная станция. Выше, справа, перед самым рынком находилась Таращанская восьмилетняя школа Nо 2, ранее там находилось женское училище. Значительную территорию слева (за частными домами) занимал упоминавшийся ранее районный военкомат, размещённый на территории казарм драгунского полка. За этими казармами был когда–то плац военной части. Здесь происходили все торжественные построения. Вот на месте этого плаца и был построен городской стадион. В обратном направлении Красноармейская, спустившись, упиралась в улицу Богдана Хмельницкого и расположенную на ней старую мельницу.

Не доходя до стадиона, влюблённым повстречалась группа цыган, идущих со стороны рынка. Как это обычно бывает, цыганки начали приставать к Виктору и Любе с предложениями погадать. Но те с трудом отбились от них и пошли дальше. Уже на подходе к своей цели они столкнулись ещё с одной молодой цыганкой, которая тоже намеревалась предложить свои услуги в гадании, но затем почему–то замялась. Всё же она тихо и вовсе не настойчиво спросила:

— Может быть вам погадать, молодые люди?

Виктор хотел молча пройти дальше, но Люба почему–то его остановила, почувствовав некое необычное волнение, да и цыганка внушала ей доверие:

— Погоди, Витя. А, может быть, пусть она нам погадает, что в этом плохого. Она одна и приятная на вид.

Виктор сначала пытался возразить, но потом передумал — если любимая просит, то почему бы ему не сделать ей приятное. И в самом деле, что там такого.

— Хорошо, пусть гадает, только быстро.

— Позолоти ручку, дорогой, — всё так же негромко попросила цыганка.

Виктор вынул из кармана и вложил в протянутую руку цыганки 3 рубля — немалые деньги для неработающего юноши.

Цыганка, молча, внимательно переводила свой взгляд с одного на другого. Затем она осмотрела ладонь Виктора, на Любину же руку только мельком взглянула. И снова молчание. Странно, но те, которым цыганка собиралась гадать, отчётливо почувствовали, что она не решается говорить. Им видно попалась хорошая, совестливая женщина, которой очень не хотелось огорчать молодую пару.

— Ну, что? — как–то грубовато и хрипло спросил Виктор.

— Ты, мой золотой, добьёшься того, чего желаешь, — неспешно и, стараясь не глядеть ему в глаза, начала свой сказ цыганка. — Ты станешь уважаемым человеком. Но лет через 25–30 ты серьёзно заболеешь, и будешь долго хворать.

— У тебя, — она повернулась к Любе, — тоже всё будет хорошо. У тебя будет, семья, будут дети, только…, — она замялась, но, всё же, окончила фразу, — счастья у тебя не будет.

— Как это, почему? — растерялась Люба

— Вы скоро поссоритесь, расстанетесь и никогда не будете вместе, — уже быстро завершила цыганка и сразу же поспешила уйти.

Люба с Виктором стояли растерянные и ошеломлённые.

— Что за чушь она нам нагадала! — наконец–то, после долгого неприятного молчания негодующе произнёс Виктор.

— Витя, она же нам нагадала, что мы расстанемся.

— Ерунда какая–то. С чего это мы должны расставаться.

— Она сказала, что мы поссоримся и никогда не будем вместе. Как же это так? А ещё она сказала, что ты заболеешь, — чуть не плача, тянула Люба.

— Ой, чепуха всё это, — успокаивал подругу Виктор. — Ну, заболею, ну и что? Много людей болеет и вылечиваются. Она же не сказала, что я умру. Да и когда это ещё будет — на старости, а тогда практически все болеют.

Для восемнадцатилетних, по их понятиям, 50-летние люди — уже глубокие старики. Потому–то именно таким образом Виктор довольно искренне и успокаивал Любу.

— Ну, хорошо, болезнь — это одно, а то, что мы расстанемся — совсем другое.

— Да успокойся, Люба. С чего бы мы стали расставаться. Расстанемся, конечно, временно, в разные ведь институты будем поступать. Но мы же оба будем в Киеве, значит, снова будем вместе.

— Она, по–моему, не про такое расставание говорила. Она же сказала: «Никогда не будете вместе».

— Ой, не нужно переживать из–за всякой ерунды, — продолжал гнуть свою линию Виктор, но чувствовалось, что оптимизма у него поубавилось. — Ты что, не знаешь цыган. Они тебе такое нагадают! Наговорят кучу чепухи, лишь бы деньги содрать.

— Не знаю, Витя. Эта цыганка показалась мне доброй и порядочной.

— Да как эта категория людей может быть порядочной! — начал уже выходить из себя Самойлов. — Всё, Люба, забыли об этом гадании. Пошли на стадион, развеемся, повеселимся.

Но развеяться и успокоиться, не говоря уже о веселье, им так и не удалось. На стадионе не только Люба, но и сам Виктор и гуляли, и сидели грустные, и мало следили за ходом соревнований. Спустя какое–то время Люба произнесла:

— Витя, давай уйдём отсюда. Мне совсем не интересно.

Виктор, молча, поднялся, и они направились к выходу. Самойлову тоже совсем не хотелось ничего смотреть. Настроение было совершенно не подходящим.

— Куда мы пойдём, Люба?

— Никуда, я хочу домой.

Виктор даже не стал уговаривать подругу погулять ещё — ведь день в самом разгаре. Гулять ему почему–то тоже не хотелось, наоборот, впервые ему, как сейчас, наверное, и Любе, просто хотелось забиться куда–то в угол и побыть одному. Поэтому, даже провожая Любу домой, он был немногословным, его же подруга вообще молчала всю дорогу. Оба они были угнетены. Так хорошо начинавшийся день был безнадёжно испорчен. Не улучшило настроение влюблённой пары и длинное, как им показалось, одиночество каждого во время второй половины выходного дня.

ГЛАВА 10

Вот и не верь…

Прошло пару дней, и Люба с Виктором немного отошли от неожиданно полученной моральной травмы. Они просто заставляли себя забыть о встрече с цыганкой, забыть как страшный кошмарный сон. В этом им очень помогала школа. Занятия, как и для взрослых работа, очень хорошо отвлекали от всего другого, направляли мысли учеников в нужное русло. Немного оживились и Люба с Виктором, тем более, что ничего за прошедшие пару недель не указывало на то, что предсказания цыганки могут сбыться. Любе в этом очень помогало отвлечься от плохих мыслей общение со своими подругами, девчонки более общительны в личных вопросах, нежели особи противоположного пола. Правда, Люба поделилась своими думами об ужасном предсказании цыганки только с Леной Панасенко. Та, как только могла, успокоила её и сказала, чтобы она выбросила глупые мысли из головы:

— Не верь ты различным предсказаниям. Чепуха всё это. У вас с Витей всё будет хорошо. Поступай, как говорится в одной украинской пословице: «Не бери важкого в руки, а дурного в голову». Забудь об этой цыганке.

Люба и старалась это сделать, но на первых порах это плохо получалось. Если ты плохо засыпаешь, и тебе скажут: «Вы быстро заснёте, только не думайте о розовом слоне», то ты точно долго не заснёшь, потому что этот злосчастный розовый слон будет тебе постоянно лезть в голову. Но, всё же, постепенно Великанова ожила и немного повеселела.

Ребята обычно менее общительны и практически никогда не делятся своими секретами. На первый взгляд они тоже постоянно, как говорится, «кучкуются» и азартно что–нибудь обсуждают. Но серьёзные беседы при этом не ведутся. Так, обычный трёп, пустые разговоры, анекдоты, различные истории (зачастую приукрашенные), нередко упоминания о девчонках, их обсуждение, но только не о своей подруге. И часто такие беседы ведутся с целью привлечь внимание тех же девчонок, показать свою значимость в их глазах. А вот о подруге можно иногда поделиться со своим лучшим другом, но в классе настоящим верным другом Виктора сложно было кого–то назвать. Ещё по 8‑й класс он дружил с Игорем Пономаренко, но сейчас тот был в параллельном классе, а потому не так часто они общались. Ранее он ещё дружил и с Андреем Нагибиным, но после суда отношения прекратились.