Дэлл - Вероника Мелан

Разговор легкий, ненавязчивый, ни о чем.

– Как твои ладони?

– Лучше. Ты поздно вчера вернулся?

– Около двух. Старался тебя не разбудить.

Жаль.

– Удачно съездил по работе?

– Вполне.

Вчерашний хлеб, вкус ветчины на языке. Терпкий кофе, крепче, чем я обычно готовлю для себя. Еще один штрих к мужскому характеру, и от этого голова плывет… плывет в прострации, на чужой кухне, в запахе лосьона для бритья, в мельтешении светлых пепельных волос и тугих мускулов на руках.

– У нас пятнадцать минут до выхода. Нужно ехать.

Не хочу.

– Я буду готова.

И близкий конец сказки, который завершится пахнущим кожей салоном, утонувшими в утреннем свете незнакомыми улицами, привычным звуком мотора и словами: «Ну всё. Приехали. Созвонимся позже».

Дурь… Не хочу. Но разве жизнь послушает?

А пока еще – вкус хлеба и терпкого кофе. И серо-голубые глаза напротив. Беспричинно довольные глаза.

Все еще яркие, будто летом, цветы на клумбах, незнакомые названия магазинов и кафе – я смотрела на них с нежностью, как на родного человека, принадлежащего другой: «Я буду помнить, я не забуду, я вернусь. И ты помни…» Через час эти улицы и кафе заполнят совсем другие люди, и на них уже не наткнется взглядом девушка, сидящая в темном автомобиле. Автомобиль довезет ее до места и уедет; совсем другие машины будут стоять под светофором с налипшим на столб сухим желтым листиком. Кто-то зайдет в книжный, кто-то пронесет в руке мороженое, ровно выстукивая каблуками по булыжной мостовой, кто-то назначит встречу у веселого фонтана и будет жаловаться на излишнюю сырость, грозящую испортить прическу.

Бывает, встретишь на улице незнакомца – всего лишь секунда, зацепившиеся взгляды, удивление, радостная растерянность – и оставишь позади. Сотни непрозвучавших слов, миллионы неслучившихся возможностей, куча спиралей, из которых выберешь лишь одну…

Точно так же я оставляла позади Нордейл – город, где могло произойти многое или не произойти ничего; но колеса «Неофара», уносящие прочь, лишали спираль возможности налиться светом и стать новой дорогой, на которую могла бы ступить подошва.

Город, даже не зная тебя, мне было хорошо с тобой, спасибо.

– Привези меня сюда еще раз.

Дэлл проводил взглядом пешехода в пальто, пересекающего улицу, и посмотрел на меня.

– Привези, ладно? Хочу увидеть это место. И еще раз твой дом… увидеть лабораторию, где ты мастеришь взрывчатку…

– Кто сказал, что в моем доме есть такое место?

Он улыбался прохладно – мол, всё-то ты знаешь. И иногда зря лезешь.

– Не показывай, если не хочешь. Только возьми меня сюда еще раз.

Его глаза внезапно потеплели. Вновь беспричинно – загадка, притаившаяся в них с утра, не исчезла.

Проплыл мимо бок высокого автобуса. Мелькнули белые на желтом буквы: «Norline».

– Возьму.

Я отвернулась и стала смотреть в сторону. А потом вдруг ощутила чувственный шлейф – будто в последнем сказанном слове крылся двойной смысл. Застыла, но посмотреть на водителя не решилась.

Наверное, показалось.

Как же мало времени… Успеть бы впитать этот неповторимый запах незнакомых улиц, обласкать взглядом прохожих, облизнуть вывески шоколадных кофеен, постучать сердцем в такт чужим каблучкам, покачать головой вместе с цветочными бутонами под ласковым ветерком, застыть под синим прозрачным небом осеннего дня.

Его взгляд я почувствовала кожей.

– Тебе здесь нравится.

Не вопрос – утверждение.

Ответить я не смогла из-за возникшего в горле кома: душа вдруг сделалась непривычно чувствительной, уязвимой, без единой защитной заслонки. Голой, и оттого – светлой и легкой, воспарившей к солнечным бликам на стеклах за витиеватыми балконами.

– Мы вернемся.

Глядя в сторону, я благодарно кивнула.

Тони нервничал.

Он то бесцельно расхаживал по тесному офису взад-вперед, то вдруг застывал, погрузившись в мысли, то неожиданно выходил из забытья и принимался перебирать бумаги на столе. Следом за его несвежей рубашкой волочился стойкий запах пота.

Вид шефа наводил на неприятные мысли, привычный некогда офис отчего-то сделался непривычным: тихим и, несмотря на яркий солнечный день за окном, почти зловещим. В воздухе витало иррациональное ощущение надвигающейся беды.

Сначала не пришел Фрэнк – обычно он являлся на работу раньше меня, но сегодня безбожно опаздывал. Затем стало ясно, что и Рик Заппа составил ему компанию в прогуле. К обеду не появились ни тот, ни другой.

Я медленно, постоянно забывая, на каком месте остановилась, перечитывала один и тот же договор и краем глаза следила за шефом. Тот, вопреки обыкновению, не просил сбегать ему за кофе, не шутил, не язвил, не командовал и не ворчал. В общем, совершенно не был собой.

Отрывистый звук нажимаемых мной клавиш казался слишком, непристойно громким. Хотелось приглушить его, как хруст обертки от чипсов в притихшем филармоническом зале.

– Где Ларс?.. Почему не приехал Ларс?.. – бубнил Тони себе под нос, глядя на экран мобильного с таким отчаянием, будто тот обязался выдать нужный ответ, но в последний момент отказался. – Почему не позвонил?

В душу закралось нехорошее предчувствие: именно те, кто вчера побывал на неудачном задании, сегодня без объяснений не появились на работе. Был ли Дэлл прав? Неужели охранники выследили всех троих? А если так, то не я ли на очереди?

В позвоночник будто вставили ржавую пружину. Возник ощутимый дискомфорт.

Этим утром Дэлл высадил меня на проспекте неподалеку от офиса – заходить в квартиру не было ни времени, ни необходимости. Может, и хорошо? А если там ждали?

Оттолкнув пугающие мысли, я вновь принялась за договор.

Тони то приходил, то вновь скрывался в коридоре, хлопая дверью. С каждым новым появлением его лицо становилось заметно бледнее.

Через час его мясистые руки легли на мой стол, а взгляд карих глаз-бусинок впился в мое лицо. Шеф придвинулся и хрипло спросил:

– Ты же говорила, что вчера все успели уйти, никого не взяли?

Из его рта пахло недавно съеденным гамбургером и чем-то еще… Валерьянкой?

– Насколько я знаю, все.

– Тогда почему ты здесь, а другие не пришли?

– А я что, за ними слежу? – огрызнулась я, стараясь не морщиться от неприятной близости блестящего от пота лица Балато.

– Ты была этой ночью дома?

– Нет.

– А где?

– На свидании.

– Ты еще и на свидания ходишь?

Я удержалась от комментариев.

Тони смотрел долго, будто пытался увидеть на моем лице скрытые ответы на его вопросы, как до этого пытался их прочесть на экране собственного мобильника. Затем отошел, больше ничего не сказав.

Через час его телефон завибрировал, и прежде чем ответить, шеф почти пятнадцать секунд хмуро смотрел на имя вызывающего абонента.

– Алло.

Пауза.

– Кто это? Кто говорит?

Взгляд маленьких карих глаз застыл на окне, за которым покачивались деревья. Впрочем, я могла дать руку на отсечение – Тони не видел их.

– Почему… почему вы мне угрожаете?! Да кто вы такие?! Что??? – Сальные волосы Тони дернулись, будто невидимый собеседник ударил шефа по лицу, – тот побледнел и на какое-то время потерял дар речи. А когда голос вернулся к нему, то сипел, словно спущенная шина. – Кто у вас? Где?! Нет, погодите! Не нужно их никуда сдавать… да, я приеду, поговорим-обсудим… черт! Да всё ведь решаемо!

Собеседник отключился, и крышка мобильника Тони захлопнулась зло, словно крокодилья пасть.

– Вали домой! – зло гаркнул шеф и принялся остервенело натягивать пиджак. – На сегодня всё. Мне нужно закрыть контору.

Не дожидаясь повторного приглашения, я быстро свернула все окна и нажала кнопку выключения компьютера. Поднялась, бросила короткий взгляд на шефа – тот застыл, глядя остекленевшими глазами на стену, – и направилась прочь.

Сердце колотилось быстро и неровно.

Половина третьего.

Еще ни разу я не возвращалась домой так рано. Следуя по залитым солнцем, но сырым и промозглым от холодного ветра улицам, я постоянно оглядывалась через плечо – нет ли преследования? Почему мужик с сигаретой у автобусной остановки проводил меня настороженным взглядом? И как-то подозрительно выглядят те двое, что идут навстречу: вроде бы разговаривают, шутят, только вот улыбки пластиковые, словно наклеенные на театральные маски. Нет… прошли мимо… можно выдохнуть.

Вроде бы не оглядываются…

Отраженные лужами лучи резали глаза, мешали смотреть. Видеть. Холодно и ярко – дурацкое сочетание. Не добавляет комфорта. Зажмуришься и не заметишь того, кто подойдет сзади, возьмет за плечо или толкнет в машину…

С ускорившимися шагами усилилась и мания преследования.

А что, если меня поджидают у двери? Или даже внутри… Дэлл был прав, да, черт возьми, прав: чтобы играть в опасные игры, нужны мозги и умение постоять за себя. А у меня, похоже, ни того, ни другого… Почему я всю жизнь экономила на железной двери? Деревянную один раз толкнул – и выпала, словно гнилой зуб, вместе с косяком. Что там сказал Тони? «Не нужно их никуда сдавать»? Значит, мои коллеги уже застряли в цепких вражеских когтях? Как же быстро, и суток не прошло.