Тьма. Испытание Злом - Юлия Федотова

— Пещерой обошелся бы… Тпр-ру, окаянная! Йорген, будь другом, придержи это безмозглое животное, я одеяло достану! Надо его укрыть… И костер не помешает… Эх, как бы нам его в чувство привести? Ты не умеешь?

— Ну… Водой надо побрызгать, — неуверенно предложил северянин.

— Какая вода, он и так насквозь мокрый!

И тут Семиаренс понял, чего хочет больше всего на свете. Воды!!!

— Воды-ы!! — прохрипел лежащий. Перекатился с бока на спину, вытянулся, запрокинул голову и снова попросил: — Воды-ы!!!

«Лучше бы мы его не находили», — малодушно подумал Кальпурций Тиилл.

Слишком уж походил альв на умирающего, сын государственного судии обращаться с такими не умел и, скажем так, брезговал. У Йоргена жизненного опыта было гораздо больше, он ловко напоил несчастного из фляжки.

И Семиаренс окончательно вернулся к жизни. Он открыл глаза. Увидел серое, низко нависшее небо и белых чаек в нем. Увидел лица двух очень молодых парней, склонившихся над его телом. В глазах — минимум сочувствия, максимум любопытства. Что ж, это понятно в их возрасте. Не бросили на произвол судьбы — уже за то спасибо.

Не стоило большого труда понять, какой из их голосов кому принадлежал. Один был типичным человеком и типичным силонийцем: четко очерченное лицо с чуть выступающими скулами и красивым прямым носом, большие миндалевидные глаза, светлые волосы локонами… Значит, это его звали Тииллом. Второй, по имени Йорген, «родной пасынок альвы», человеком не был, по крайней мере Семиаренсу так показалось в первый момент. Только приглядевшись внимательнее, он понял, что это и не чистокровный нифлунг. Плод смешанной пары, рожденный от человека и нифлунга. Ничего, удачное сочетание. Ни одну из этих рас по отдельности альвы не считали красивой. Их гибрид вышел много лучше…

«Зачем я так думаю о нем — „гибрид“? — мысленно укорил себя Семиаренс. — Он не животное, он хороший, милый мальчик, который любит свою мачеху, интересуется обычаями чужих народов и не оставляет полумертвых незнакомцев в беде. Возможно, движут им при этом не самые бескорыстные мотивы, но главное — результат…»

— Ну что, больше не собираешься сливаться с природой? — участливо спросил Йорген, заглядывая светлому альву в лицо. — Вот хорошо! А то нам совершенно негде тебя хоронить, ты это, пожалуйста, учти!

— Непременно учту, — согласился недавний «утопленник» не без иронии в голосе, и ланцтрегер заметил про себя: «Пожалуй, напрасно я обращаюсь к нему на „ты“. Может, он нам в деды или прадеды годится, ведь их, альвов, не разберешь!»

— Как по-твоему, дурное предзнаменование или доброе, что мы его нашли? — глядя в спину удаляющемуся альву, задумчиво спросил Йорген у Кальпурция.

Встреча оставила в его душе легкий, но неприятный осадок. Накормленный и напоенный не одной только водой, согретый у костра, одетый с бору по сосенке, зато в сухое, избавленный от цепи на щиколотке, он ушел не попрощавшись, как только почувствовал в себе силы встать на ноги. Не пожелал ничего о себе рассказать (а они не расспрашивали, думали, слаб еще для разговоров), не назвал имени, слова благодарности не проронил, просто поднялся и пошел. «Эй, погоди, — удивленно окликнул его Йорген. — Хоть денег возьми! Понадобятся ведь!» — «Да, пожалуй», — согласился альв, забрал несколько предложенных золотых крон и зашагал прочь по сырому песку в направлении столицы…

… — Ты считаешь это предзнаменованием? Почему?

Ланцтрегер пожал плечами:

— Не успели выйти в путь, сразу наткнулись на тело, не то живое, не то мертвое… Светлый альв, еще статуя эта чудовищная… Может, простая случайность, может, нет… — В мыслях и чувствах его ясности не было.

— Трудно сказать, — согласился Тиилл. Церемонный силониец был задет отчужденным поведением альва куда сильнее, чем снисходительный Йорген. — Боюсь, не напрасно ли мы ему помогли? Цепь видел? Это был каторжник с галеры! Разбойник или вор!

— Глупости, — не согласился Йорген. — Светлые альвы не бывают разбойниками и ворами. Это противоречит их натуре. Уверен, он попал на галеры случайно!

— Случайно добрых людей… хм… созданий на цепь не сажают, так подсказывает мой жизненный опыт! — удивительно быстро позабыл молодой Тиилл о собственных злоключениях.

Йорген рассмеялся:

— А мой говорит, что сплошь и рядом!

К чести силонийца, намек он понял.

— А ты не сравнивай. Я был закован как раб!

— Так, может, и он раб?

— Нет, не раб. Ошейника нет, клейма владельца нет, голова брита целиком, а у раба остался бы клок волос на темени. Уж я теперь в таких тонкостях разбираюсь, поверь. Это был беглый преступник, неблагодарный притом.

— Вот и хорошо! — неожиданно решил Йорген. — Мы не получили от него благодарности за помощь, значит, свершили акт чистого и бескорыстного добра, и теперь удача должна нам сопутствовать непременно! А если бы он был вором и, прежде чем уйти, нас ограбил — тогда бы мы и вовсе утопали в счастии!

— О! — удивленно поднял брови Кальпурций. — Откуда такая причудливая теория?!

Йорген задрал нос:

— Сразу видно, что ты не вхож во храм Дев Небесных! Об этом же все хейлиги[11] говорят на каждом углу!

Тут Кальпурций удивился еще больше, до сих пор новый друг не казался ему сколь-нибудь набожным.

— Разве ты ходишь в храмы? Никогда бы не подумал!

— Хожу, а как же! — подтвердил ланцтрегер гордо. Но справедливости ради уточнил: — В смысле зашел один раз, посмотреть. Интересно ведь!

На этом тема была исчерпана, и про странного альва они больше не вспоминали.

А он, альв, брел, с непривычки подволакивая ноги, по сырому прибрежному песку и размышлял о том, удалось ли ему разорвать уже возникшие сплетения линий фатума, отделить собственную опасную и зыбкую судьбу от судеб юных своих спасителей, оградить их от возможных бед.

Выводы его были неутешительны. Помощь от них принять пришлось, ради спасения жизни, то есть хлеб вместе преломили. Это уже большой минус. Имени своего не назвал — а что толку, если сам знал имена обоих? И ладно бы только имена! Против собственной воли он вдруг сообразил, кто таков полукровка Йорген! Фруте — именно так звали сына одной из его двоюродных племянниц. Той, что шестнадцать лет назад вышла замуж за ландлагенара Норвальда из расы людей. Старший же сын ее мужа, Дитмар фон Раух, был лагенаром Нидерталя, или, на языке альвов, Нижних Долин! Значит, и лагенару Дитмару, и полуальву Фруте юноша по имени Йорген приходился братом. А Семиаренсу Элленгаалю, следуя его же логике, озвученной на примере мачехи, — пусть дальним, но родственником!..