Вторая жизнь Арсения Коренева #4 - Геннадий Борисович Марченко

— Смотри, Смоктуновский, — тронула меня за руку Рита.

— Где?

— Да вон, в седьмом ряду. А с ним рядом какая-то молодая женщина знакомая… Ой, это ж Роднина! Узнал?

— Да-да, олимпийская чемпионка по фигурному катанию, — подтвердил я.

И вот началось… Погас свет, и в то же время сцена осветилась множеством разноцветных огней,

Да, это был тот самый «золотой» состав с Лиз Митчелл, Мэйзи Уильямс, Марсией Баррет и Бобби Фарреллом. Не считая музыкантов и подтанцовки. Впрочем, кто бы сомневался, эта информация засела в моей голове ещё с прошлой жизни. Но всё равно капелька опасения присутствовала. Учитывая «эффект бабочки» от моего появления в этой реальности, можно было ожидать чего угодно. Например, что во время съёмок на Красной площади кто-то из солистов простудится и не сможет появиться на сцене.

Да-а, звёзды западных дискотек, похоже, не привыкли к такой аморфности своих слушателей. Пытаясь расшевелить партер, Лиз Митчелл в итоге спустилась в проход, продолжая петь, то и дело выдавая: «Stand up!» и предлагала хлопать в такт. Увы, расшевелить первые ряды оказалась задачей невыполнимой. А вот на галерке и в бельэтаже люди пытались выходить в проходы и танцевать, но эти попытки немедленно пресекались силами милиционеров. Причём одетых в шинели и с зимними форменными шапками на головах. Однако простые зрители упорно не хотели возвращаться на свои места. А примерно на середине концерта девушка из третьего ряда вдруг вскочила и стала приплясывать, и милиция сюда уже не сунулась. А следом за ней ещё несколько девушек и даже одна женщина лет сорока тоже принялись вытанцовывать, причём эта женщина даже выскочила в проход.

Мы же с Ритой хлопали в такт каждой песне, испытывая самый настоящий кайф. И так больше двух часов, что длилось шоу. Одним словом, концерт превзошёл мои самые смелые ожидания. Настроения даже не испортил тот факт, что не прозвучала «Rasputin», а песни исполнялись под фонограмму – это я в том своём будущем где-то вычитал. Единственная, кто пела вживую – Лиз Митчелл, всё остальное – запись с магнитофонной плёнки. А звук какой, а свет… В СССР такого ещё точно никогда не было.

Честно говоря, опасался, что с машиной могло что-нибудь случиться за время нашего отсутствия. Но нет, дверцу не вскрыли, так что приёмник находился там, где ему было положено находиться. А дворники, когда припарковался, я на автомате практически снял, бросил на заднее сиденье, сейчас прицепил их снова.

Пока мы ехали на Мосфильмовскую, моя спутница то и дело делилась впечатлениями от прошедшего концерта. А у подъезда, до двери которого я её проводил, привстала на цыпочки и чмокнула меня в губы. Пока я пытался сообразить, что происходит, она со смехом нырнула в сумрак подъезда. А меня словно волной жара обдало. Эх, окажись мы сейчас наедине в моей квартире…

Сев в машину, начал непроизвольно напевать:

«Привет! С тобой не виделись, наверно, сто лет…»

Надо будет с этим Валерой, кстати, пообщаться насчёт записи песни, может, тех же ребят подтянет, я уж, если что, заплачу.

Не стал откладывать дело в долгий ящик. В понедельник после работы позвонил Лебедеву, спросил номер рабочего телефона Валеры, объяснив, зачем он мне нужен. Тут же следом позвонил в студию, Валера оказался на месте и, выслушав меня, он сказал:

— Не вопрос. В обычные дни я занят обычно до вечера. Давай в субботу или воскресенье.

Договорились на субботу, ближе к обеду – музыканты рано не встают, особенно работая в ресторанах. Но на этот раз, заметил Валера, бесплатно уже не получится. Тогда я приезжал с генералом, которому Валеры был кое-чем обязан, теперь же я сам по себе.

— Да не вопрос, — скопировал я собеседника. — Сколько?

— Не по телефону, просто захвати с собой наличность. И на парней тоже, хотя я не думаю, что они много попросят.

Я появился в студии раньше ребят из «Удачного приобретения», мы с Валерой тут же решили вопрос оплаты. 50 рублей его вполне устроили. А музыканты от денег решительно отказались. Я настаивать не стал, зато разрешил исполнять песню в ресторане, естественно, указывая в рапортичке автора, заранее извинившись, что это не любимый Беловым блюз, на что тот с улыбкой махнул рукой. А заодно предложил всем, что, если возникнут какие-либо проблемы со здоровьем у них или их близких – пусть обращаются без стеснения. Матецкий тут же во всеуслышание напомнил, как я избавил его от камня в почке, что придало вес моим словам.

Дальше пошла работа. С меня требовалась только партитура, ну и до кучи я разочек сыграл песню на позаимствованной у Белова гитаре, чтобы парни получили наглядное представление. Три с половиной часа ушло на сборку окончательного варианта с аранжировкой. За это время за разговорим музыканты выяснили у меня, что я ещё не обзавёлся даже акустической гитарой, что создаёт некоторые неудобства при сочинении песен.

— Вот уж подумываю заехать в какой-нибудь музыкальный магазин, может даже в «Лейпциг», — сказал я. — Говорят, немецкие гитары славятся своим качеством.

— Они и стоят, — вздохнул Матецкий.

— На Неглинке дешевле, но и выбор попроще, — добавил Белов.

— Слушай, я ведь всё равно твой должник. У меня дома неплохая чешская гитара есть, я ею практически не пользуюсь. Примешь в подарок?

— Ну если не пользуешься… Почему бы и нет.

— Давай после записи и махнём ко мне, ты же на колёсах?

— Так вроде я собирался сидеть тут до победного, пока Валера всё не сведёт и на плёнку не запишет.

— А зачем над душой человека сидеть? — хмыкнул Володя. — Съездим ко мне – это совсем недалеко – и после вернёшься сюда и заберёшь плёнку. Ну или посидишь с Валерой, если он ещё не успеет к тому времени.

Так мы и сделали. В итоге я стал обладателем не только находившейся в весьма достойном состоянии гитары «Cremona», но и чехла к ней, который, по словам Матецкого, с инструментом же и приобретался. После чего вернулся на студию, причём гитару взял с собой, хоть и не собирался играть, дабы не мешать Валере сводить и «замагничивать». Он сделал мне три копии, как и