Причуды графа Дракулы - Наталья Александрова

Дословно запомнив текст записки, Леня положил ее на прежнее место и все же включил компьютер. Выйдя в систему, он вызвал последние файлы, с которыми работал хозяин квартиры.

Но тут его ожидал сюрприз.

Этим сюрпризом была дата последнего изменения одного из файлов – восемнадцатое февраля. Вчерашний день. То есть день, когда Вячеслава Сергеевича уже не было в живых.

Леня хотел открыть этот файл, но система потребовала у него пароль. Леня не был опытным хакером, и взлом чужого компьютера представлял для него гораздо большую проблему, чем взлом чужой квартиры. Он задумчиво смотрел на экран, когда в той стороне, где, по его представлениям, находилась прихожая, послышался недвусмысленный звук.

Кто-то осторожно открывал входную дверь.

Леня торопливо выключил компьютер, поставил клавиатуру на прежнее место, прикрыв записку, и вскочил из-за стола.

Из прихожей донеслись осторожные шаги. Они явно приближались.

Леня заметался по кабинету. Он был здесь как в ловушке – единственная дверь вела в коридор, где находилась неизвестная опасность. Шаги подошли к кабинету, и дверная ручка медленно повернулась. Леня бросился к окну и скрылся за портьерой. К счастью, она была плотная и опускалась до самого пола.

Едва Леня успел спрятаться, как дверь кабинета открылась и кто-то вошел в комнату. Шаги тихо прозвучали по паркету и остановились возле стола. Скрипнуло под чьим-то весом кресло. Щелкнула кнопка – как и Леня, неизвестный гость включил компьютер. Зашуршала по коврику компьютерная мышь.

Маркизу очень хотелось увидеть незнакомца, узнать, кто кроме него нанес визит покойному Вячеславу Сергеевичу. Сейчас его внимание приковано к экрану монитора, этим можно воспользоваться…

Леня осторожно раздвинул края портьер, так, чтобы между ними образовалась щель, и выглянул в нее. Однако его ждало разочарование: человек, сидевший за столом, был одет в шерстяную шапочку-маску с прорезями для глаз. Ясно было только одно: это, безусловно, мужчина.

Леня очень забеспокоился. Собственно, он и раньше-то не слишком благодушествовал. Он давно уже понял, что с этим делом попал впросак, что происходит что-то непонятное. Леня Маркиз очень не любил, когда не понимал всей ситуации. В его работе это могло быть очень и очень опасно. Теперь он знал только, что квартирой покойного Вячеслава Сергеевича, кроме него, интересуется неизвестный мужчина. И, судя по одежде, этот мужчина хочет остаться неизвестным.

Маркиз захотел разглядеть его руки – не те ли это крупные, заросшие рыжими волосами руки, которые он видел в день смерти своего заказчика и потом, возле фирмы «Интертрейд»… Он привстал на цыпочки, вытянулся, но руки неизвестного находились в тени, их не удавалось как следует разглядеть из-за портьеры. Леня еще немного переступил, при этом под его ногой скрипнула половица. Человек в маске вскочил, в руке у него оказался пистолет с навинченным на ствол глушителем. Он направил ствол на окно. При этом Леня успел разглядеть его руки, но это ровным счетом ничего ему не дало – на этих руках были тонкие резиновые перчатки.

Дальнейшее плохо поддавалось описанию. Снова заработали Ленины инстинкты. Он резко пригнулся, упал на бок, перекатился по полу к двери, скользнул в открытый дверной проем и выкатился в коридор. У него за спиной раздалось несколько хлопков – как будто одну за другой открыли несколько бутылок шампанского. Леня вскочил на ноги и бросился вперед. Он снова оказался на кухне, с которой полчаса назад началось его знакомство с этой квартирой. Леня шагнул за дверь и замер, ожидая появления своего преследователя. Он не любил насилия, но в случае необходимости умел постоять за себя, и не сомневался, что, когда неизвестный вслед за ним войдет на кухню, сможет обезоружить его.

Однако преследователь явно не торопился. Из коридора донеслись непонятные звуки, потом скрипнула входная дверь, и все затихло.

Незнакомец не стал преследовать Леню – он узнал то, что хотел, и покинул квартиру. Что он узнал, осталось в тайне для Лени.

Маркиз на секунду задумался – продолжить ли свои поиски или тоже сбежать отсюда, пока не поздно?

Его размышления были прерваны самым определенным образом. Резко зазвонил дверной звонок, и почти тотчас же с лестничной площадки донесся приглушенный дверью голос соседа, пенсионера-дефектолога:

– А вот я сейчас полицию вызову! Что тут за хулиганство происходит?

Леня не сомневался, что старик не шутит и действительно вызовет полицию. Он не стал этого дожидаться, а бесшумно покинул квартиру Вячеслава Сергеевича тем же путем, каким проник в нее – через черный ход.

Быстро сбежав по лестнице, он пересек двор, где сгорбленная старуха все еще доругивалась с соседкой по поводу кошки Муси. Сама кошка, кстати, давно уже ушла, убедившись, что больше ничего съедобного ей не предложат.

Маркиз выскользнул на площадь и огляделся. Он не увидел здесь ни загадочного человека в вязаной шапочке, ни машин, кроме своей. Не дожидаясь, пока бдительный сосед выполнит свою угрозу и вызовет полицию, Леня сел в автомобиль и отправился восвояси, мысленно повторяя текст записки, найденной на столе в квартире покойного заказчика:

«Двадцатое, шесть тридцать, Черный квадрат, 108».

Дома Леня достал с полки справочник «желтые страницы» и открыл алфавитный раздел на букву «Ч». Ему попалось несколько магазинов «Чай, кофе», «частная школа профессора Заклепова», магазин дамского белья «Чаровница», длинный список салонов «Часы», еще больше чебуречных и, наконец, два заведения с нужным ему названием «Черный квадрат». Одно из них оказалось галереей современного искусства, второе – кинотеатром. Теперь настал момент подумать о числе «сто восемь». Что в галерее современного искусства может быть под таким номером? Картина? Надо проверить…

На улице Некрасова располагается удивительно много антикварных магазинов, художественных салонов и галерей. Можно сказать, что эта улица и прилегающие к ней кварталы – художественный центр Петербурга. Там, в окружении себе подобных, и пристроилась галерея «Черный квадрат».

Леня с трудом добрался до галереи: улица Некрасова постоянно, в любое время суток забита машинами, и пробки на ней – самое обычное явление. В конце концов, простояв в очередной пробке минут сорок, Маркиз бросил машину и дошел до нужного дома пешком.

Вместо вывески с названием над входом в галерею висел большой квадрат из металла, выкрашенного черной эмалью.

– Ну, вот он, черный квадрат… – удовлетворенно пробормотал Леня и вошел внутрь.

Дверной колокольчик звякнул, но никто не устремился к Лене. Собственно, устремляться было некому: ни персонала, ни посетителей в галерее не было заметно, хотя, прислушавшись, Леня расслышал в глубине зала какой-то голос, что-то монотонно бубнящий.

Напротив двери красовалась традиционная табличка: «В галерее ведется видеонаблюдение». Впрочем, вряд ли у кого-то могла возникнуть мысль похитить какой-нибудь выставленный в зале экспонат, разве что у законченного фанатика современного искусства, вполне созревшего для того, чтобы непринужденно перейти на следующую стадию духовного развития и сделаться пациентом больницы имени Скворцова-Степанова, проще говоря – расположенного в Удельной городского сумасшедшего дома.

Произведения искусства, выставленные в галерее, еще не так давно украшали чью-то заброшенную дачу или совмещенный санузел в городской квартире, откуда были убраны ввиду морального устаревания и физического износа. Прямо напротив входа красовался выщербленный унитаз с уродливым деревянным сиденьем отвратительного светло-коричневого цвета. Скромная табличка возле унитаза сообщала, что это – «Концепт номер четырнадцать». Должно быть, эту табличку повесили для того, чтобы какой-нибудь малообразованный посетитель, плохо разбирающийся в современном концептуальном искусстве, не принял «концепт» за обычный унитаз и не воспользовался им по прямому назначению.

Рядом с «концептом номер четырнадцать» располагался «концепт номер девятнадцать», который Леня по серости принял за фрагмент дачного туалета, называемый в народе «дырдоска». Чуть дальше стоял кособокий стул с прорезанным в сиденье отверстием, под которым стоял эмалированный горшок блекло-голубого цвета с отбитой местами эмалью. Это был, как выяснил Леня, подойдя ближе к экспонату, «концепт номер двадцать один».

Номера, сопровождавшие каждое «произведение искусства», обнадежили Леню: среди них вполне мог найтись и «концепт номер сто восемь».

Маркиз углубился в галерею, переходя от наивного детсадовского горшочка с ягодками сбоку к бежевому больничному судну, и обойдя очередной «концепт», увидел наконец служительницу галереи. Высокая, утонченная девица с наголо выбритой головой, в стеклянных туфельках на полуметровом каблуке и длинном платье цвета «последний бойскаут», что-то увлеченно впаривала пузатому субъекту в тысячедолларовом костюме и с толстенной золотой цепью, обвивающей шею, как голодный удав.