Entre dos tierras - Анна Закревская

– Я видел… Фотки… – обжигая Линду своим дыханием, шепчет ей на ухо Крис. – Там были… такие игры… Почему не говорила… что хочешь попробовать…

На секунду светлые очи Линды встречаются с потемневшими глазами Кристиана. О, моя богиня, ты сама подписалась на это. И не чёртовыми снимками, а лишь тем, что предпочла искать новые удовольствия в чужих руках, словно заранее решив, что раз я никогда раньше не предлагал тебе ничего подобного, то по умолчанию неспособен апгрейдиться до расширенной версии, так что и говорить со мной об этом нечего.

Раздевайся, луноликая. Сейчас я покажу тебе все возможности новой демо-версии, и даже ужас в твоих глазах не остановит меня.

– Сама снимешь или тебе помочь? – поддев остриём ножа край кружевных трусиков, тех самых, которые он, Крис, подарил ей на день рождения и в которых Линда щеголяла месяц назад у шеста, Крис с безумной улыбкой добавил: – Пожалуй, помогу.

Сверкающая сталь разрывает тонкое кружево, и Линда судорожно дёргается, когда холодный металл касается её кожи, заставляя тело покрыться липкими мурашками страха, ибо весь её небогатый опыт БДСМ-отношений вопит сейчас о том, что нынешняя игра вышла из-под контроля, едва начавшись. Нет в ней желания сейчас… То есть, может быть, и есть, если поискать, но инстинкт самосохранения упорно заставляет Линду сопротивляться до последнего, ибо смерть в нечеловечески сильных руках этого генератора высокого напряжения обещает быть поистине мучительной.

Как там положено?.. Ох, рискнём.

– Повелевай мною, господин, – покорно опустив глаза, прошептала Линда.

Запрос.

– Господ в семнадцатом году перебили, – тёмная усмешка Криса-с-той-стороны-зеркала, нож у горла, а тонкие пальцы глубоко в… какого хрена?!

Истошно закричав, Линда начала извиваться всем телом, пытаясь соскочить с этого крючка, который грозил разорвать пополам то, что равно могло сделать её и матерью, и шлюхой. Крик ударил Кристиану в уши, и нож в его руке непроизвольно дрогнул, оставив тонкий порез на нежной шее Линды. И в тот момент, когда Крис дошёл в своём стремлении вперёд до самого предела, тёмная кровь переполнила царапину, и хакер молча прильнул губами к порезу, словно желая выпить свою богиню до дна.

А потом случилось самое странное. То, чего Линда, уже начавшая кое-как ловить сквозь адскую боль волну нового, непривычного возбуждения, не смогла ни понять, ни простить Кристиану.

Он осторожно извлёк пальцы из тёмных, жарких недр своей жены, поднялся на ноги и, повернувшись к истерзанной богине спиной, вымыл руки под кухонным краном.

Вот оно, истинное унижение, способное причинить страдания большие, чем тысяча плетей.

Вот такой была их последняя совместная ночь, после которой Крис стал ночевать в своём кабинете. И если до Ладоги Линда пребывала в абсолютной уверенности, что тогда, на холодном кафельном полу кухни, Крис не довёл дело до конца оттого, что сам не смог выйти на нужный уровень возбуждения, то теперь поверженной богине ничего не оставалось, кроме как признать, что в ту ночь ей изящно намекнули, что «не для вас мой заряд набирался».

И если Рафаэль хочет отомстить Овердрайву, то Иштар сама поможет ему в этом, каким бы там у него ни был повод. Потому что истинная причина – одна, и звучит она голосом Линды: «Ты позволил себе унизить меня, Овер? Так познай сам, что значит быть униженным». А теперь смотри под ноги, Санти, смотри внимательно, чтобы вовремя заметить карту, обронённую щедрой богиней:

– Помнится, ты говорил мне, что этот грант – история с продолжением? А не хочешь попробовать заслать к ним шпиона?

Рафаэль, всё это время с тревогой пытавшийся заглянуть в глаза Линды, которую унесло в дали тёмных воспоминаний, заметно оживился.

– А что, можно попробовать. Ха, я даже знаю, кого туда можно закинуть. Ты гений, Линда. Спасибо. Но… Получается, что мы вроде как воруем у твоего…

– Кого? – светлые глаза богини полыхнули в свете хрустальных ламп. – Он мне уже никто, Рафаэль. В отличие от тебя.

Вместо ответа Санти поцеловал Линде руку, и щёки довольной богини слегка порозовели. Воистину, как же мало нужно женщине для счастья, подумал аргентинец. Всего-то пара красивых слов, ужин в ресторане и сладкая месть на десерт.

* * *

– Просыпайся, Охотник. Так ты всё пропустишь…

Интересно, на каком из слоёв их с Крисом общей реальности Алекс уже слышал эту фразу?

– С тобой пропустишь, – на автомате откликнулся он. – Кто целую неделю пропадал в Питере? Ладно, ладно, молчу…

Пока Алекс медленно приходил в себя, не открывая глаз, тёплое июльское солнце опустилось почти до самого горизонта и сейчас окрашивало занавески в огненный оттенок волос незабвенных братьев ван Эйков.

Вновь лёгкие шаги в комнате, тихая песня… Песня?! О, наверное, Крис решил, что разбудить друга ему не удалось, поэтому, Охотник, постарайся не спугнуть эту птицу. Замри, дыша через раз, и слушай её тихий голос…

– Оставь свои тревоги, что мы так непохожи

И то, что гороскопы наши не сошлись.

Не жди дорог пологих, они ровней, быть может,

Но мало счастья в этой будничной пыли…8

Пытаясь удержать в пальцах тающие нити сновидений, Алекс мысленно перенёсся тот далёкий день на «ТехноКоне – 2064», когда Крис битых полчаса мучил звукооператора, чтобы тот поднял громкость на его микрофоне, но куда там: всё, что можно, техник уже выкрутил на максимум, а чтобы добить до конца зала, Оверу то и дело приходилось срываться чуть ли не на крик.

Нет, птица, твой козырь – не в диапазоне покрытия, а в точности прицела, ибо если твоя тихая песня достигает цели – пиши пропало, ты можешь делать со своим слушателем всё, что угодно.

– Ты свой день рождения во сне отмечать планируешь, а, Алекс? – присев на край кровати, Кристиан осторожно откинул край одеяла, а секундой позже Охотник почувствовал, как тонкие пальцы ласково перебирают его отросшие за лето волосы.

О боги, сегодня же его день рождения…

Кажется, Алекс возненавидел эту дату уже в старших классах школы и с тех пор предпочитал никак не выделять её среди прочих дней своей жизни. Но сейчас рядом с ним был сероглазый хакер, которому ничего не стоило сбить его, Охотника, таймер и переписать вместе с ним всю систему координат. И, раз уж Овер настроился на праздник, так тому и быть.

Пока Алекс привычно зависал на отметке «водные процедуры», солнце уже наполовину село за острую кромку леса, прощальным лучом превращая золото мокрых прядей Охотника в расплавленную медь.

Алекс толкнул плечом скрипучую дверь душа и вышел на улицу, накинув полотенце на голову, поэтому Крис, словно разведчик, засевший в кустах, благополучно остался незамеченным.

Тихий щелчок зажигалки.

Нет, на этот раз не сигарета, Охотник. Кое-что… мм… по-настоящему красивое.

Искра. Ещё одна. Ну же…

Услышав треск сухой ветки, Алекс останавливается, даже не вздрогнув, а затем медленно оборачивается, прислушиваясь к шороху в кустах. Оправдываешь свой ник, Охотник. Ещё пара секунд – и ты разглядишь меня за этим чахлым северным кустарником, но я первым успел перехватить синее пламя твоего взгляда и теперь…

Огонь.

Три. Два. Один.

С тонким свистом в вечернее небо ушла первая ракета, рассыпалась цветными искрами высоко-высоко. Громкий хлопок отдался далёким эхом в лесу. Следом за ней устремилась вторая и третья…

«Деньги на ветер», как любили приговаривать твои родители, но сейчас я вижу перед собой светлую, счастливую улыбку и понимаю, что им не удалось убить в тебе того шестилетнего пацана, в глазах которого до сих пор искрят фейерверки, когда-то давно сгоревшие без следа в высоких небесах.

Мы с тобой взлетели высоко-высоко, Охотник, и нам тоже суждено сгореть. Но прежде мы успеем зажечь искру в чьих-нибудь глазах.

Я знаю это.

Я верю.

* * *

Идти в ногу со временем и даже слегка его опережать – вот как выглядел девиз Лисовского, но в последние годы то ли ритму самой жизни можно было ставить диагноз «тахикардия», то ли он, уважаемый Георгий Антонович, стал безбожно отставать от общего потока.

И можно было сколько угодно учиться новым навыкам – в конце концов, Лисовский кое-как освоил технологию голосового управления и привык к интерактивному сенсорному дисплею, но что-то фундаментальное в нём так и осталось родом из тех далёких 2040-х, когда о беспроводном интернете через импланты ещё и речи не было, а он, молодой преподаватель, днём вёл в институте семинары по нейрофизиологии, а ночью до одурения читал тематическую литературу или запрещённые книги, чтобы через несколько лет решиться на свой первый подпольный эксперимент по вживлению микрокамеры ночного видения в глаз макаке-резус, а через неделю, когда убедился в успешности проведённой операции, и человеку. Человек оказался сотрудником спецслужб, и с тех пор государственные ведомства не беспокоили лабораторию Лисовского излишним вниманием. А потом пришла новая стажёрка с кафедры магнитобиологии, Ирма, кажется…