Сильнодействующее лекарство - Артур Хейли

Откуда берется такая фантастическая тупость, размышлял Лорд о Гидеоне Мейсе. Браться за такие дела и считать, что все сойдет с рук; держать инкриминирующие документы в собственном столе, куда без всякого труда может влезть субъект вроде Рэдмонда и снять с них копию. Поистине беспредельная тупость! Впрочем, и люди поумнее умудрялись натворить немало глупостей.

Его мысли прервал раздраженный голос Рэдмонда:

— Так вы берете их или нет? Тогда чего ради нам было встречаться?

Ни слова не говоря, Лорд достал из пиджака конверт с деньгами и передал его Рэдмонду. Тот заглянул внутрь, достал деньги и стал их перебирать, прямо-таки сияя от удовольствия.

— Вы бы лучше их пересчитали, — сказал Лорд.

— Это необязательно. Вам нет смысла меня надувать. Дельце для вас слишком важное. — Веселым голосом Рэдмонд добавил:

— Пожалуй, на этом можно и закончить.

— У меня к вам один вопрос, — обратился к нему Лорд. — Так и подмывает спросить.

— Валяйте.

Лорд коснулся большого конверта, содержимое которого он только что приобрел.

— Что вас заставило так обойтись с доктором Мейсом?

Рэдмонд замешкался.

— Он позволил себе кое-что сказать в мой адрес.

— Что же именно?

— Уж если вы так хотите знать, — тут в голосе Рэдмонда зазвучали уязвленные нотки, — он обозвал меня паршивым педиком.

— А что вас, собственно, не устраивает? — спросил Лорд, вставая из-за стола. — Вы и есть такой.

Выходя из бара, Лорд оглянулся. С побелевшим, искаженным от ярости лицом Тони Рэдмонд смотрел ему вслед.

Всю неделю Винсент Лорд не мог решить, что же все-таки делать. Он так ничего и не предпринял вплоть до встречи с Сэмом Хауторном.

— Я слышал, вы побывали в Вашингтоне, — сказал Сэм. — Видимо, ваша поездка неким образом связана с деньгами, которые я вам перевел?

— Предположение правильное, — кивнул в ответ Лорд.

— Я не из тех, кто любит питаться предположениями, — заметил Сэм. — И если вы думаете, что таким образом ограждаете мой покой, выбросьте это из головы! Я хочу знать все, как оно есть.

— В таком случае мне нужно принести кое-какие бумаги из своего кабинета, — ответил Лорд. — Я вам их покажу, Полчаса спустя, закончив чтение, Сэм тихонько присвистнул. На его лице было написано беспокойство.

— Вы понимаете, — сказал он директору по науке, — если мы немедленно что-то не предпримем, то сами станем соучастниками преступления.

— Вероятно, — ответил Лорд. — Но что бы мы ни предприняли, если дело станет достоянием гласности, грязи будет предостаточно. Нам придется объяснить, каким образом удалось заполучить эти документы. Кроме того, в ФДА нас возненавидят и никогда нам этого не простят, не важно, кто туг прав, а кто виноват.

— Тогда какого черта вы нас в это дело втянули?

— Зато теперь у нас есть такое, что всегда может оказаться полезным. А уж способы для этого имеются, — доверительно заметил Лорд.

Во время всего этого разговора Лорд оставался невозмутимым. Он и сам не мог бы объяснить почему, но испытывал полное спокойствие и легкость. И после недолгого раздумья он понял, какого курса следует придерживаться.

— Поймите же, — сказал он Сэму, — в свое время я считал, что нечто подобное поможет нам сдвинуть с мертвой точки стейдпейс, но эта проблема уже позади. Но ведь будут и другие. А разве нам нужны неоправданные проволочки при получении разрешения на производство новых лекарств?

— Надеюсь, вы не хотите сказать, что… — Сэм был явно потрясен.

— Я ничего не хочу сказать. Разве что рано или поздно нам снова придется иметь дело с Мейсом. Так вот, если он вздумает вставлять нам палки в колеса, у нас есть чем с ним бороться. Так что давайте подождем до поры до времени и, если понадобится, воспользуемся этим в будущем.

Сэм встал из-за стола и беспокойно заходил по комнате.

— Может быть, вы и правы, но мне все это не нравится, — наконец проворчал он.

— Мейсу это тоже не понравится, — заметил Лорд. — И позвольте вам напомнить, что преступник он, а не мы.

Сэм, казалось, хотел было ответить, но Лорд заговорил первым:

— Когда будет нужно, позвольте мне взять на себя грязную работу.

Сэм нехотя кивнул, а Лорд про себя добавил: “Мне это даже доставит удовольствие”.

В начале 1975 года Селия вновь получила повышение по службе. Она стала директором отдела торговли фармацевтическими товарами. Этот пост автоматически делал ее вице-президентом компании: ее положение было лишь чуточку ниже, чем у вице-президента по торговле и рыночным операциям, — отличный итог для любого, кто начал свою деятельность с должности разъездного агента. А уж для женщины добиться такого было просто великолепно. На новом месте Селии предстояло не так часто, как за три последних года, контактировать с Сэмом Хауторном, но он дал ей понять, что доступ к нему по-прежнему остается для нее открытым в любое время.

— Если тебе покажется, что в компании происходит что-то неладное, что пора предпринять какие-то действия, а мы медлим, я хочу, чтобы ты держала меня в курсе дела, — сказал ей Сэм в ее последний день в роли помощника президента по особым поручениям.

А на обеде, устроенном в доме Хауторнов в честь Селии и Эндрю, жена Сэма, Лилиан, подняв бокал, произнесла:

— За вас, Селия, хотя из эгоистических соображений я бы предпочла, чтобы вы оставались на прежнем месте; ведь вы так облегчали жизнь Сэму, а теперь мне прибавятся лишние заботы.

В тот вечер на обеде была и Джулиет Хауторн. Ей исполнилось девятнадцать лет, и она ненадолго приехала домой из колледжа. Ее сопровождал приятный, интересный молодой человек. Представляя его, Джулиет сказала: “Знакомьтесь — Дуайт Гудсмит, мой друг. Будущий адвокат”.

Когда Лилиан закончила тост, Сэм добавил с улыбкой:

— Селия еще не знает о самых главных переменах в своем служебном положении. Я успел распорядиться об этом лишь сегодня в конце работы. Отныне за автомобилем Селии закрепляется постоянное место на “кошачьем чердаке”.

Так называемый “кошачий чердак” — верхний этаж гаража, примыкавшего к зданию штаб-квартиры “Фелдинг-Рот”, — предназначался исключительно для самых высокопоставленных служащих компании. Они могли ставить здесь машины и по удобному застекленному переходу проходить в основное здание. Специальный лифт молниеносно доставлял их на одиннадцатый этаж, в “царство руководства”.

Сэм был одним из тех, кто пользовался “кошачьим чердаком”. Каждый день он оставлял здесь свой серебристо-серый “роллс-бентли”, предпочитая его служебному лимузину с шофером, который полагался ему как президенту.

Служащие, занимавшие не столь высокое положение, пользовались нижними этажами гаража, оттуда им приходилось переходить по улице в главное здание и подниматься наверх.

По пути домой Эндрю заметил:

— Ты, несомненно, приняла мудрое решение, еще давно, когда решила сделать ставку на Сэма.

— Да, — согласилась Селия и добавила:

— В последнее время он меня тревожит.

— Почему?

— Раньше Сэм не был таким издерганным, а теперь впадает в отчаяние из-за любой ерунды. Впрочем, наверное, это результат большой ответственности. Иногда он вдруг становится скрытным, словно его что-то тревожит, а он не хочет, чтобы об этом стало известно.

— Тебе своих волнений хватает, — напомнил ей Эндрю. — Нечего еще взваливать на себя сугубо личные проблемы Сэма.

— Доктор Джордан, вы день ото дня становитесь мудрее! Селия с благодарностью пожала руку мужа.

Наступивший месяц ознаменовался добрыми для “Фелдинг-Рот” новостями.

Руководство компании пришло в ликование от известия из Франции: там был принят к производству и продаже новый препарат монтейн. Это означало, что в соответствии с соглашением о лицензии между “Фелдинг-Рот” и “Жиронд-Шими” можно начинать апробацию монтейна в США.

Когда Селия узнала, что лекарство предназначается для помощи беременным, особенно в первые недели, когда тошнота и дурнота по утрам бывают наиболее частыми, она испытала муки сомнений. Селия не хуже других запомнила урок талидомида с его ужасными последствиями. И еще она помнила, как потом радовалась, что следовала настойчивым советам Эндрю не принимать никаких лекарств во время обеих беременностей.

Своими сомнениями Селия поделилась с Сэмом. Он ее выслушал с вниманием и сочувствием.

— Когда я впервые услышал о монтейне, — признался Сэм, — моя реакция была такой же. Но потом, узнав поподробнее об этом препарате, я убедился в его замечательной эффективности и абсолютной безопасности.

После скандала с талидомидом миновало пятнадцать лет. За это время произошел колоссальный прогресс в области фармацевтических исследований, в том числе и в методике испытания новых препаратов. Да и требования соответствующего законодательства в 1975 году куда строже, чем в 1950-е годы.