Шофер - Андрей Никонов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— На предохранителе, — сказал Травин, разглядывая оружие. — Вам, гражданка, надо что-то другое подобрать, полегче, Люгер хорошая штука, но не дамская. И чаще тренироваться.
Он разрядил парабеллум, то же самое проделал с браунингом Коврова, патроны ссыпал на ковёр, отступил к двери.
— Автомобиль оставлю внизу, ключ отдам конторщику, — сказал Сергей, и вышел из номера.
После его ухода некоторое время царило молчание, Мальцева собрала патроны, кое-как набила обратно в магазин, Ковров уселся в кресло, массируя горло.
— Вот чертяка, — наконец сказал он с детским восторгом, — я почти поверил, что он бы меня и вправду прирезал.
— Что за цирк? — модистка села напротив, закурила, её пальцы дрожали.
— Это отдельная история, Светлана Ильинична. Но сначала к делу, драгоценности у наших друзей и вправду из Гохрана, и продавать они их собираются за границу, так товарищу Райнису и доложите. Вещи пока что недорогие, но, думаю, самый улов будет позже, тот, кто их похищает, явно не на десять копеек нацелился. С Шпулей я теперь в доле, думаю, обманут они меня обязательно, но уже под конец. И как обманывать начнут, или убить решат, значит всё — товар закончился, вот тогда и надо брать эту кодлу.
— Уверены насчёт побрякушек?
— Абсолютно. Книга, которую мне Райнис передал, на столе, страница восемьдесят два, вторая фотография сверху, колье императрицы Марии Фёдоровны.
Мальцева взяла каталог, пролистала, хмыкнула.
— Я доложу, — сказала она, — проверят, кто доступ имел.
— Думаю, никого не найдут, — Николай прошёл к буфету, достал бутылку коньяка и два стакана, один, наполнив на треть, протянул модистке, во второй налил столько же и выпил залпом. — Я вон сколько времени ждал, пока они разродятся, значит, источник их осторожный очень. Хорошо, что товар мелкими долями идёт, где-нибудь он да проколется, но наверняка всё, что продать хотел, из хранилища уже унёс, и теперь думает, как бы не прогадать.
Женщина в несколько коротких глотков выпила коньяк, поставила пустой стакан на столик. Щёки её порозовели, в глазах появилась искорка.
— Так что с этим молодым человеком произошло? — с некоторой томностью в голосе сказала она.
— Парень работает шофёром в прокатной конторе, и сами видели, как ловок и силён. Хотел его в помощники взять, денег предложил и на совесть надавить пытался, но пока что не получается. А один я не справлюсь, нужен кто-то, кто будет мне ассистировать, и на эту роль, моя дорогая кузина, вы не подходите.
— Не паясничайте, — с ленцой сказала модистка, — привлекать посторонних категорически запрещено. Вы ведь ему не разболтали про ОГПУ?
— Сказал, но как видите, он не поверил. Парень из крестьян, я его биографию в прокате вызнал — воевал за ваших на Карельском фронте, даже какую-то медаль имеет, потом контузия и больница. Идеальный вариант, такой не будет раздумывать, прикончить бандита или нет, надо нам с вами его на свою сторону привлечь.
— Райнис будет против, — Мальцева вздохнула, обмахнулась ладонью, протянула стакан, — а плесните-ка мне ещё коньячку, а то что-то то в жар бросает, то в холод.
* * *
Сергей хотел только припугнуть Коврова, который своей угрозой подставился под ответный шаг, а когда холодный расчёт вдруг сменился желанием убить, вовремя себя одёрнул. Накатившее чувство ярости было коротким и сильным, казалось, дай он ему волю, и нож бы не скользил по гладкой ткани, а вошёл под рёбра. Но желание это пропало так же быстро, как и появилось, а контроль над собой он не потерял, и поэтому не слишком обеспокоился.
Важнее было то, что нашёлся повод из этой истории уйти. Каждый день маячить перед бандитами, у которых на него, Травина, был зуб, и которые могли его узнать, Сергею совершенно не хотелось. Пока обошлось, но появится этот пацан, сбежавший в Сокольниках и следивший за ним до трамвая, и пальцем ткнёт. Свои возможности молодой человек оценивал трезво, с двумя-тремя бандитами он разберётся, но, если вся шайка начнёт охотиться, тут уж о спокойной жизни можно забыть. А пацан его обязательно узнает, раз он и за Ковровым следил, то увидев шофёра, тут же к своим дружкам побежит.
Из-за закрытой двери он разговор подслушал как раз до того момента, когда гостья предложила Николаю потрогать, как стучит её пламенное коммунистическое сердце. Возможно, родственник не врал, и он, и женщина упоминали какого-то чекиста Райниса, фамилия эта молодому человеку ничего не говорила, и вообще, латышей в ЧК было много, чуть ли не каждый третий. Но помогать Коврову он не собирался, если предположить, что ОГПУ знает про хищения, то они и без него разберутся, более того, посторонний, как сказала гостья, человек только мешать будет. Так что он без сожаления оставил ключ от персонального авто конторщику, предупредив, что наниматель спустится позже и просил не беспокоить, и вышел на улицу Белинского, а оттуда — на площадь Свердлова, бывшую Театральную, где останавливался четвёртый трамвай. Очередь на остановке была такой, что Сергей огляделся в поисках извозчика, увидел знакомый радиатор такси, прикинул, сколько будет стоить поездка, пошёл до дома быстрым шагом, переходящим в бег, и уже через сорок минут был в Сокольниках.
— Нашли, — встретила его Пахомова, — окаянных этих.
— Кого, тётя Нюра?
— Кто музыканта убил. Споймали, и солонку нашли, а я ведь тебе говорила, что не брала, а ты не верил.
— Да верил я, успокойся. С чего взяла?
— Милиционер приходил, — Пахомова пребывала в радостном возбуждении, выходит, теперь с неё все подозрения снимались, и одновременно жалела, что слишком рано ложечки отдала, — говорит, мальчонка солонку барыге отнёс, а милиция его арестовала и нашла. А мальчонка этот точь-в-точь такой же, что к Льву Иосифовичу приходил на скрипке играть со своей мамашей, рожа дебильная и косоглазый.
— Кого арестовали-то?
— Да барыгу.
— А пацан?
— Да кто ж его знает, небось бегает где-то, но Тимофей Лукич сказали, что обязательно его разыщут и узнают, кто Льва Иосифовича, царствие ему небесное, прикончил.
— Значит, убийц-то не поймали?
— Выходит, так, — Анна перекрестилась, — ой, а я всё милиционеру рассказала, а если он скажет, что это я, а они на свободе гуляют, что же делать-то?
— Ты — не знаю, а я — спать, у меня смена в семь утра, — сказал Сергей и пошёл на свою половину.
Дверь в комнату инженера Федякина была приоткрыта, несколько человек о чём-то ожесточённо спорили. Сергей постарался проскользнуть незаметно, однажды он попался, был напоен чаем с печеньем и вовлечён в дискуссию об анархии, которая затянулась глубоко за полночь. Дискуссии Травин не любил, политически активная молодёжь мнение своё выражала громко и убеждать пыталась вплоть до физического воздействия.
— Лучше бы лампочку в коридоре ввернул, — зевнул молодой человек и тихо, без щелчка, отгородился дверью от милиционеров, бандитов и профсоюзных активистов.
* * *
Федька Косой попался по глупости. С утра он забежал в торговые ряды возле кинотеатра «Орион», там, в лавке зеленщика, он иногда подрабатывал, если было свободное время и в нём, Федьке, нужда.
— Сегодня сами справимся, — сказал зеленщик, пытаясь ногой отодвинуть мешок картошки.
Возле лавки чумазый пацан из беспризорных чистил капусту от гнилых листьев, появление конкурента он воспринял равнодушно. А Федька не стерпел, когда зеленщик отвернулся, схватил с прилавка пучок моркови и только собрался убежать, как почувствовал, что кто-то держит его за воротник.
— А ну пусти, — попытался вывернуться он и упёрся взглядом в дворника.
В рядах работали три работника метлы, с двумя Федька ладил, и ему даже спускали мелкие шалости, а вот именно с этим, щербатым мужиком с седой бородой, он постоянно ругался. В глазах дворника, увидевшего, кого он поймал, зажглось торжество. Федька попытался пнуть щербатого по колену, но тот был начеку.
— Что, попался, косоглазый, — с негой в голосе сказал он. — Не торопись.
Дальше дворник достал из нагрудного кармана свисток и выдал трель. Не прошло и минуты, как рядом объявился милиционер.
— Чего свистишь?
— Да вот, нарушителя споймал.
— И что?
— Да ты внимательнее посмотри, — дворник прямо-таки лучился от счастья, — это же который под описание подходит, я его давно наблюдаю, прохиндей. Как здесь, так пакость норовит учинить, теперь за всё ответишь, ирод.
Милиционер ухватил Федьку за руку, больно сжимая кисть, и поволок за собой. Тащил он пацана, почти не напрягаясь, сказывалась
