Все «чудеса» в одной книге - Гельмут Хёфлинг

Значит, если бы Дэникен не считал свои книги научно-популярными, их, вероятно, следовало бы причислить к разряду научной фантастики, хотя он пишет не о будущем, а о прошедшем?

«В этом и состоит уловка автора», – считает социолог Ганс Ангер.

Американские астронавты на Луне. Джеймс Б. Ирвин у флага США. Снимок сделан Дэвидом Скоттом – командиром «Аполлона-15». В 3 милях от спускаемого аппарата видна гора Хэдли.

Любая книга о полетах будущих астронавтов Земли на далекие звезды не будет иметь той сенсационной силы, нежели книга, в которой утверждается, что в глубокой древности Землю посещали инопланетяне. Здесь все наоборот, научная фантастика поставлена с ног на голову».

В самом том факте, что научно-фантастическая литература в определенной мере серьезнее и «сделана» тщательнее, чем книги Дэникена, Ангер видит «еще одну причину его успеха»; с одной стороны, его книги в общем-то не противоречат расхожим познаниям в естественных науках, с другой стороны, содержащиеся в них выводы и с технологической и с научной точек зрения очень поверхностны. В результате уязвимость его сочинений с позиций серьезной науки оказывается незаметной для неискушенного читателя и в то же время они предоставляют для его фантазии гораздо больше свободы, чем выверенная до деталей научно-фантастическая литература.

Дэникен использует прошлое как поле для игры воображения, «проектируя на него технологические достижения будущего. Решающее значение при этом отводится тому факту, что современные люди все больше привыкают к мысли о безграничных возможностях науки и техники. В самом деле: сколько технических и научных открытий, о которых всего пятьдесят, а то и каких-нибудь десять лет назад даже не слыхали, уже претворены в жизнь. Сколько раз, если говорить парадоксами, был посрамлен в наше время так называемый здравый смысл! Так заглушается голос критики и возникает некритичная, но в общем-то вполне объяснимая готовность верить даже самым ошеломляющим утверждениям, правда, лишь при условии, что возможная ошибочность такого утверждения с научной точки зрения не бросается в глаза».

Социологу Ангеру не кажется удивительным, что фантазии Дэникена находят восторженных почитателей среди множества специалистов с высшим образованием, например среди врачей и инженеров. «Почти все современные люди, не исключая ученых, наполовину дилетанты, особенно в области технических знаний. Никому из нас не под силу целиком обозреть, объять в своем сознании этот волнующий мир. Скрытая форма веры в чудеса, конечно за пределами своей профессиональной сферы, часто встречается у специалистов, быть может, именно потому, что их больше других беспокоит желание обнаружить взаимосвязь явлений, причем именно в том виде, который не противоречит современному уровню естественных наук, действительному или такому, каким он видится дилетантам».

Чтобы пояснить свою мысль, Ангер обратился к теории Дэникена о возникновении Евы. Согласно Библии, Ева была создана богом из ребра Адама. Дэникен заменяет эту легенду наукообразной версией, по которой пришельцы с других планет вырастили прародительницу людей в реторте, использовав для этого – «вот она, наивность Дэникена» – пресловутое библейское ребро в качестве биологической питательной среды.

Дословно в книжке Дэникена «Назад к звездам» это выглядит так: «Возникновение женского существа из мужского вполне возможно. Но вряд ли Ева путем волшебства или, быть может искусной хирургии (?) могла непосредственно возникнуть из ребра во всей своей красе. Может быть, ее создали, использовав мужскую семенную клетку? Но поскольку, согласно Библии, в раю не было ни одного человеческого существа, у которого можно было бы взять семя, Еву, по-видимому, вырастили в реторте. Среди некоторых настенных изображений в пещерах встречаются колбообразные предметы в соседстве с древними людьми. Или далеко шагнувший в научном отношении инопланетный разум, зная об иммунобиологических свойствах костного вещества, возможно, использовал костный мозг Адама в качестве клеточной культуры для развития зародыша? Для подобного биологически осуществимого акта творения относительно легко доступное человеческое ребро могло бы стать подходящим материалом».

Ангер как ученый полагает, что эта теория хотя логически и возможна, но крайне маловероятна. «Что же касается причудливости и изощренности, то версия Дэникена недалеко ушла от библейской легенды. В остальном он лишь создает видимость решения проблемы возникновения человека, по сути перекладывая ее на инопланетных пришельцев». Социолога не удивляет, что многие люди не в состоянии представить себе «развитие своего вида из белковых молекул и примитивных одноклеточных организмов. С этой точки зрения утверждение Дэникена о нашем происхождении от внеземных пришельцев и, следовательно, о том, что мы являем собой нечто вроде «божьих» сыновей, выглядит притягательнее хотя бы в том, что нам не приходится больше рассматривать себя родственниками обезьян».

«Сотворение Евы». Гравюра на дереве из «Книги хроник» г. Шеделя (1493 год).

Значит, неоспоримый успех книг Дэникена определяется, во-первых, отрицанием большинством современных людей религиозных представлений о происхождении жизни, особенно в форме рассказов о чудесах, а во-вторых, неспособностью глубоко осмыслить истинно научные теории, например учение об эволюции. Уже не веря в одно и еще не постигнув другое, люди готовы во всем следовать псевдонаучным представлениям, даже если они и бессмысленны, и в результате начинают верить в чудеса.

«Успех книг Дэникена выходит за рамки обыкновенного успеха», – заверяет Ангер. «В нем таится больше: может быть, мы сталкиваемся здесь с возникновением известного рода эмоционального контакта, подобного тому, который заставляет людей объединяться в различные секты. В самом деле: научно-фантастические произведения могут вызывать интерес и даже приводить в восторг, но при этом ни один из читателей вовсе не считает себя единомышленником автора. Но, углубляясь в книги Дэникена или даже просто знакомясь с читательскими письмами, проникаешься ощущением сопричастности к страстным спорам о вере и неверии».

О том, насколько это было удачно подмечено еще в 1969 году, свидетельствуют факты сегодняшнего дня. В этом можно было убедиться весной 1979 года, когда спустя десять лет после интервью Ангера профессор Хоймар фон Дитфурт в своей телепередаче «Квершнитт», переданной по западногерманскому телевидению, среди прочего и далеко не на первом плане упомянул о феномене Дэникена. В поступивших читательских откликах, опубликованных в бюллетене телепередач «Слушай» («Нör zu», 1979), имелись следующие возражения: «Дэникен приводит надежные доказательства и свидетельства. Дитфурт со всей своей полемикой не убедителен».

«Как читательница бюллетеня «Слушай» и книг Дэникена, я не попадусь на удочку Дитфурта. Дэникен беспристрастен, Дитфурт саркастичен».

«Хорошо, что я прочла о Дэникене в «Слушай». Теперь мне ясно, что аргументы Дитфурта не более чем мыльные пузыри».

«Когда с Ветхим заветом в руках размышляешь об исходе' иудеев, гибели Содома и Гоморры, не говоря уже об астрономической символике пирамиды Хеопса и о сверхъестественном мастерстве создателей фигур на острове Пасхи, то есть о чем призадуматься».

«Передача Дитфурта, как всегда, была великолепна. Тем не менее мне хотелось бы в какой-то мере встать на защиту моих суеверных соотечественников: во времена, когда следует спасаться от изобилия энергетических станций, а в каждом лесу строится шоссе, может возникнуть желание прибегнуть к помощи «инопланетян».

Так когда же верят в подобные чудеса?

«Когда другим образом не справляются с действительностью или в результате переоценки идей», – разъясняет профессор Ангер.

Является ли вера в чудо бегством от действительности?

«Не обязательно или не так прямолинейно, скорее, это бегство в псевдопонимание действительности», чем и утешают себя те наши современники, которые надеются решить земные проблемы при содействии внеземных помощников.

Другое толкование «феномена Дэникена» исходит от немецкого психоаналитика и врача Хельмута Соппа, считающего, «что сочинения Дэникена способствуют удовлетворению познавательных потребностей людей, что они выявляют ценность эмоционального осмысливания знания об окружающем мире, – сфера, по отношению к которой наука со своей сухой констатацией фактов находится пока что в большом долгу, что они целиком сосредоточены на «человековедении», что они стремятся узаконить своеобразный гибрид науки-веры и выступают против истэблишмента традиционной науки, потворствуя тем самым обывательскому недовольству современным официальным знанием.