Спящая красавица - Джудит Айвори

Но Джеймс расценил ее вопрос, как интерес к подробностям. Он кивнул в сторону противоположного темного угла.

— Там, — сказал он. — Я бы хотел затащить вас туда и начать с нижних пуговиц этого мокрого платья. Я мог бы заняться с вами любовью прямо здесь. Или под деревом, или на площадке, или в лачуге, или на камнях у реки, или стоя в реке. Я не знаю, почему вы отталкиваете меня так долго, но вы это делаете. Почему? Вы не хотите меня? Чем я плох?

— Что? — повторила Николь, как простушка.

— Вы мне позволите? Я хочу. Боже правый! Я так сильно хочу, что не могу стоять, я должен на что-нибудь опереться.

Николь бросила на него взгляд и покачала головой. Она даже не могла произнести «нет».

Он понял, что она ответила, но все же спросил:

— Вы примете меня?

— Простите? — переспросила она, нервно рассмеявшись.

— Позволите вы мне или нет? Вы примете меня?

Николь снова покачала головой.

— Нет, — наконец тихо произнесла она.

За последние десять минут она только и делала, что лгала.

Это было последней каплей. Когда Джеймс скрестил руки и откинул голову назад, так что ударился ею о камни, словно хотел размозжить, внутри у Николь все перевернулось и дыхание перехватило. Теплая волна прошла по ее телу, и в голове стало пусто.

Она сказала:

— Это... это ужасная идея...

Джеймс посмотрел на нее.

Она нервно рассмеялась. Он шагнул к ней и наклонился, загадочно улыбаясь. Его очень заинтересовал этот смех.

Он оперся руками о стену, так что Николь оказалась в западне.

— Не надо... — попросила она.

— Я не сделал ничего, что могло бы оттолкнуть вас от меня.

Она ответила:

— Мы неподходящая компания друг для друга, вы это знаете. Я не хотела бы...

— О да, — сказал он, — неподходящая.

Стокер наклонился к ней.

— Джеймс! — Николь впервые непроизвольно назвала его по имени. Ей пришлось отвернуться, дабы избежать его поцелуя. Хотя она хотела, чтобы Джеймс целовал ее. Одна ее половина жаждала этих поцелуев, в то время как другая боялась их.

Стокер отодвинулся на дюйм, не больше, и взялся руками за лацканы своего пальто, плотно укутав ее под подбородком. Он прижал Николь к стене, поднял ее лицо к своему и большим пальцем правой руки нежно провел по ее подбородку.

У Николь пересохли губы. Да, вблизи она почувствовала чуть различимый аромат цитруса и кардамона и еще какой-тс незнакомый запах. От этого запаха и его близости у нее подкашивались ноги, это волновало, заставляло трепетать, возбуждало желание и, как ни странно, внушало страх. Противоречивые желания буквально раздирали ее, сердце билось в груди в такт дождю, с силой колотившему о ступени крыльца.

Николь хотела, чтобы Джеймс распахнул полы пальто и прижал ее к себе, чтобы они оба завернулись в него и стояли тесно прижавшись. Она представила это — представила, как все дальше и дальше затягивается в эту ловушку, все ближе к нему, все теснее. Она даже представила себе их близость, ощутила тяжесть его тела, как он приникает... Великий Боже! Она прищурилась и отвела взгляд в сторону.

Стокер нашел достойный выход.

— Я очарован вашим смехом, — сказал он. — Я знаю, что возраст внушает вам опасение. Но в вас есть некая сила и благородство... — Джеймс кивнул в подтверждение своих слов. Но этого было недостаточно. — В вас есть что-то неподвластное времени... — выпалил он снова. А в завершение добавил: — Вы будете прекрасны и в восемьдесят семь, миссис Уайлд. Вы необыкновенная женщина.

«Какая удача, — подумала она, — что он случайно подобрал совершенно правильные или нет, неправильные слова». Она позволила ему увлечь себя в дальний темный угол.

Джеймс проводил ее туда, где было меньше света, словно альков под таким проливным дождем был недостаточно уединенным местом. Он посадил ее там, где арка при спуске расширялась и получалась скошенная стена, и загородил собой весь свет. Если бы его страсть имела вес и массу, то просто-напросто скатилась бы на них и раздавила.

Джеймс постоял, не двигаясь несколько секунд, пока Николь с ужасом не почувствовала,

как желание разливается внутри ее. Она отодвинулась — всего на несколько дюймов, больше не смогла. У нее было множество способов остановить его. Но она ничего не предприняла. А вместо этого окунулась в глубокий и сладостный поцелуй.

Он еще не произошел. Но Николь уже чувствовала его. Затем Джеймс легко коснулся губами ее губ. Какие у него нежные губы!

Джеймс пробормотал:

— Одно только слово, и я перестану.

Нет, она не хотела останавливаться. Стокер целовал ее с необычайной нежностью — молодой человек, чья жизнь складывалась настолько счастливо, что он даже не понимал, что некоторые чувства стоит сдерживать.

И что же она молчит, как идиотка! Вместо этого, когда Джеймс распахнул на ней пальто и откинул его и Николь почувствовала, как его руки заскользили по ее телу, она прошептала:

— О да, да.

Николь таяла в его руках. Джеймс завладел ее грудью и прильнул к губам. У него вырвался протяжный, низкий стон, когда он прижался к ее бедрам.

До чего приятное чувство! Руки Николь обвили шею Джеймса, пальцы скользнули вверх и вплелись в его волосы. Она притянула его голову к себе и приоткрыла губы. Ее язык быстро нашел его и поманил. И, приняв это приглашение, он ринулся вперед.

Его руки погладили бедра Николь, перешли на ягодицы и теснее прижали ее. Она почувствовала, какой твердый у него живот. Джеймс все плотнее прижимался к ней: прекрасное вечное соединение, от которого перехватывало дыхание.

Николь глухо вздохнула, когда его руки смяли подол ее платья и стали поднимать его. Под нижними юбками он нащупал край чулок, его пальцы скользнули между ее ногами, и Стокер застонал. Каменные своды отозвались протяжным эхом. Он наконец достиг желанной цели!

Николь тоже хотела Джеймса. Ей нужен был такой любовник — податливый и восторженный, готовый уступать и так простодушно желающий ее близости.

Николь расстегнула на нем рубашку и прикоснулась к его груди, где неожиданно нащупала жесткие волосы, свидетельствовавшие о зрелости мужчины. Это возбудило ее еще больше.

Он начал стаскивать с нее панталоны, стараясь высвободить их из-под корсета. При каждом прикосновении его пальцев ее тело вздрагивало.

Однако эти же прикосновения и вернули ее к действительности, а также собственные пальцы, нащупавшие золотую цепочку от его часов. Она мгновенно вспомнила, как он стоит у стойки у Толли и оглядывчет все вокруг с достоинством молодого рыцаря королевы Виктории. Очаровательный принц, явившийся из волшебной сказки.

Но здесь не было принца.

— Прекратите. — Николь толкнула его в грудь.