Желанная и вероломная - Грэм Хизер

Глава 9

Проснувшись наутро, Келли обнаружила, что она лежит одна.

Впрочем, постель рядом с ней еще не остыла. Она провела по простыне рукой и мечтательно закрыла глаза.

Как хорошо было лежать у него на груди и прислушиваться к ровному дыханию. Когда он уйдет, ей будет, пожалуй, тяжелее, чем сразу после гибели Грегори. Придется снова в одиночестве играть свою горькую роль.

Ему еще рано уходить. Он еще не окреп, чтобы пускаться в трудный и опасный путь через линию фронта и неприятельские оборонительные рубежи.

Но в душе Келли понимала, что все напрасно. Он, конечно же, уйдет.

Но может быть, останется хотя бы на ночь?

Соскользнув с постели, она выглянула в окно, выходившее на птичий двор. Дэниел был там — чинил сломанную петлю на воротах, периодически пытаясь надвинуть на лоб невидимую шляпу, чтобы прикрыть глаза от лучей восходящего солнца. Келли улыбнулась и досадливо прикусила губу. Не слишком ли она увлеклась, сжигая столь милую его сердцу шляпу? Ведь даже Красотка Стюарт погнался за армией Поупа только для того, чтобы вернуть себе свою шляпу и накидку. Судя по всему. Камерон тоже очень дорожил своим головным убором.

Словно почувствовав ее взгляд, Дэниел Посмотрел наверх.

— Доброе утро!

— Доброе утро!

— Ворота в полном порядке. Я заменил разбитые планки, а вот с дырками от пуль едва ли справлюсь…

Келли только руками развела.

— Бог с ними, — сказала она. — Лучше давай позавтракаем.

— Кофе уже готов, — отозвался Дэниел. — Я сейчас приду.

У Келли екнуло сердце. Он уходит. И пытается хоть как-то расплатиться за то, что она для него сделала.

Девушка быстро надела платье в голубую клеточку с застежкой до горла. День, правда, обещает быть жарким, но в платье с длинным рукавом ей удобнее, проще держать дистанцию и сохранять достоинство, которое, видит Бог, ей очень понадобится, чтобы отпустить его.

Одевшись, она критически взглянула на себя в зеркало, собрала волосы в строгий пучок на затылке и заколола шпильками.

Главное сейчас — придать себе самый респектабельный вид.

Он пробыл здесь так недолго! Меньше недели. Почему же ей кажется, что вся ее жизнь изменилась и такой, как прежде, уже не будет?

Внизу громко хлопнула дверь черного хода. Келли торопливо сбежала вниз по лестнице. Он уже копошился на кухне и, как только она вошла, предложил ей кофе. В глазах его застыла печаль. Сама того не желая, она даже обрадовалась: он расколол ее мир надвое, заставив по-другому взглянуть на врага. Да, они представители одного народа, и можно любить и страдать, несмотря на разницу в убеждениях.

— Келли…

— Ты сегодня уходишь, — прошептала она.

— Да, вечером.

Она кивнула, отхлебнув кофе.

— Вчера вечером, когда мы обнаружили тело того парнишки… — Он поежился. — Келли, к тому времени мое имя уже внесли в списки пропавших без вести. Не хочу, чтобы эта весть дошла до Виргинии: сестра и невестка просто умрут от горя.

— А брат?

— Возможно, Джесс узнает позже, — сказал Дэниел и задумчиво склонил голову набок. — Хотя, с другой стороны, не исключено, что ему уже сообщили.

— Понятно, — кивнула Келли, — ведь они с Красоткой вместе учились.

— Вот именно, — улыбнулся Дэниел. — Нельзя же позволить, чтобы все они оплакивали меня или мучились, теряясь в догадках!

— Понятно.

— Я попытался тут кое-что сделать по хозяйству…

— Ты мне ничем не обязан.

— Разве что жизнью, — бросил он небрежно и, поставив кружку на стол, за считанные секунды разрушил все барьеры, которые она постаралась воздвигнуть, чтобы сохранить видимость самообладания. Вытащив шпильки, Дэниел распустил ее волосы и, глядя на золотисто-каштановое великолепие, произнес:

— То, что я сделал, не имеет никакого отношения к долгу перед тобой, янки. Это имеет отношение к моему нежеланию уходить от тебя.

Она все еще надеялась сохранить дистанцию, стараясь не реагировать на прикосновения.

— Значит, долг зовет?

— Боже мой, что ты так мучаешься? — воскликнул он, неожиданно рассердившись. Схватив любимую за плечи, он довольно ощутимо встряхнул ее. Она же все еще силилась сохранить спокойствие, в то время как сердце ее бешено колотилось. — Я отдал бы все, лишь бы забыть о войне и остаться здесь с тобой.

Я сыт по горло трупами, кровью, босоногими героями в лохмотьях вместо мундиров. Я устал от костров на привалах, и приказов, и попыток научиться новым, более изощренным способам убивать. Я бы отдал все…

Келли молча глядела ему в глаза, н его гнев постепенно утих. Он покачал головой.

— Но я должен вернуться. Я не могу тебе объяснить, за что воюю. Я воюю за речку, за стены и колонны своего дома, за те жаркие летние дни, когда с полей и из дома доносятся песни.

За шуршание шелка, за своеобразную речь южан. Возможно, я .воюю за отечество, обреченное на гибель, но это мое отечество, и, плохое оно или хорошее, я должен защищать его до последнего вздоха.

Протянув руку, Келли погладила его по щеке. Он тотчас впился в ее губы поцелуем.

Все ее благие намерения рухнули, теперь ее сердце отдано ему.

— Но ты дождешься темноты? — прошептала она.

Глаза его вспыхнули диким пламенем, и, подхватив на руки, он понес ее вверх по лестнице.

Девушка уронила голову ему на грудь.

— Я знаю, что тебе пора Но мне не хотелось отпускать тебя, не побыв с тобой еще один, последний разок.

— Я бы так просто не ушел, — хрипло выдохнул он.

Не успел он переступить порог спальни, как громкий стук в дверь грубо нарушил интимную обстановку.

Дэниел насторожился, а Келли постаралась скрыть охватившую ее панику.

— Отпусти меня. Скорее!

Выглянув из окна в конце коридора, она попыталась разглядеть незваного гостя, но мешал карниз.

Стук повторился. Дэниел тотчас скрылся в комнате брата Келли, Джошуа. По всей видимости, пошел за саблей.

— Фрау Майклсон!

Услышав низкий голос с заметным акцентом, она с облегчением вздохнула. Камерой вернулся и вопросительно взглянул на нее, сжав в руке саблю.

— Вес в порядке, — торопливо произнесла Келли.

— Кто это? — спросил Дэниел.

— Всего-навсего Руди Вайс…

— Что значит «всего-навсего Руди Вайс»?

Ох уж этот его менторский тон! За это девушка его убить была готова.

— Мой сосед, — сдержавшись, ответила она. — Баптист, член немецкого братства. Ты наверняка видел их маленькую белую молельню, которая оказалась в самом центре сражения.

— Значит, он может быть как яростным сторонником янки, так и сторонником южан. Ну и кого же он поддерживает?

— Ни тех ни других! — досадливо всплеснула руками девушка. — На их молельне нет даже колокольни, потому что баптисты упростили культовые обряды. Они против войны, не хотят никому причинять вреда. И очень набожны. Я, конечно, не уверена, что Руди одобряет мой образ жизни, но он очень добр и знает, что я живу одна. Видимо, пришел, чтобы узнать, все ли у меня в порядке.

— Фрау Майклсон! — Беспокойство в голосе гостя усилилось.

Келли круто повернулась, не обращая внимания на суровый взгляд Дэниела, и торопливо распахнула дверь.

Руди Вайс, седой, почти столетний старец с окладистой бородой, был тем не менее высок, подвижен и держался с большим достоинством. В его выцветших старческих глазах светилась тревога. Увидев ее живой и здоровой, он сразу же улыбнулся:

— Значит, у вас все в порядке? А я уж начал беспокоиться: в округе солдат полным-полно.

— Да, герр Вайс. Солдат хватает.

— Вы не заболели?

— Нет, нет. Я здорова.

— И никто вас не беспокоил? Если вам страшно, мы позаботимся, чтобы вы не оставались одна.

— Нет, благодарю вас, — торопливо отозвалась Келли и тотчас перевела разговор:

— А ваша жена и все остальные — они не пострадали?

— Нет, с нами все в порядке. — Старик, похоже, и не думал уходить. — У вас, кажется, гостит друг?

Келли замерла. А Вайс, разведя руками, пояснил: